Филарет. Патриарх Московский
Шрифт:
– Ха-ха! – рассмеялся я в голос, так неожиданно для Ерёмы, что он вздрогнул и осенил себя крестом. – Не боись. Только сегодня от царя боярство получил. Сам забыл.
– От самого, Ивана Васильича? – снова оживился плотник, пытаясь втянуть меня в рассказ о том, как я получил боярство.
– Так, Ерёма, не пудри мне мозги. Пошли в мастерскую, скажу, что надо делать.
– У меня своей работы гора и маленькая тележка, – заныл он.
– На правёж к деду хочешь? Устрою прямо сейчас. Хотя я сейчас и сам могу распорядиться. Позвать
Ерёма посмотрел на меня исподлобья и молча направился к мастерской, по пути пнув рывшегося на посыпанной песком дорожке, петуха. Петух было кинулся на обидчика, но получил второй удар ногой и улетел в кусты рясно цветущей по обе стороны дорожки малины. Куры разорались, обидевшись за «мужа», и разлетелись кудахча в разные стороны.
– Началось в деревне утро, – подумал я. – Сейчас петух клюнет собаку, собака укусит жену плотника, и плотник вечером получит по голове скалкой, за то, что придёт с запахом браги. А о, что он сегодня напьётся с устатку, это и к бабке ведунье ходить не надо.
В плотницкой мастерской было жарко, пахло стружкой и бражкой.
– Где-то стоит откупоренный бочонок, – понял я и сказал:
– Зря ты бухаешь днём. Выпорет хозяин. Особенно если ты к вечеру не исполнишь мой заказ. Я тебя с утра ищу, а ты с утра уже пьяный и до сих пор не проснулся. А мне сегодня после вечерни к государю снова идти и справу мою показывать.
– Говори, что делать надо, – хмуро просипел Ерёма пересохшим горлом и покосился в угол сарая.
– Сделаешь бусины, как для чёток, вот такие, – показал я образец, – токма дыры не такие, а побольше, под спицы деревянные, которые тоже сделаешь. Размеры вот такие…
Подал ему ивовый, зачищенный от коры прутик.
– Сделаешь вот такой короб.
На толстой свиной крашенной коричневой коже, набитой на несколько досок, я нарисовал мелом рамку со вставленными в неё прутиками с нанизанными на них бусинами.
– На каждой спице по десять бусин, а здесь и здесь по четыре. Всё понятно?
– Понятно, – буркнул плотник.
– Это хорошо, потому, что сроку тебе до вечерни.
Я развернулся и пошёл на выход.
– Всё одно не успею.
– Хочешь помогу? – спросил я.
Ерёма снисходительно посмотрел на меня.
– А что ты могёшь? – криво усмехнувшись, спросил он.
– На стане точильном бусины выточить, сверлить дыры коловоротом, строгать плашки. Много чего могу.
– Врёшь небось?! – удивился плотник. – А ну, покаж.
Он подошёл к простейшему токарному станку с ножным приводом и зажав в него брусок, подал мне резец деревянной рукояткой вперёд. Я покрутил его, перед глазами, разглядывая и подошёл к станку.
– Давненько не игрывали мы в шашки, – пронеслась чужая мысль и родила идею наточить ещё и шашек, а к ним сделать коробку-доску.
– Так. Задание меняется, – сказал я. – У тебя тонкие листы дерева есть?
– Тонкие?
Я кивнул.
– Такие? – он показал на лежащие стопкой деревянные
– А ещё тоньше?
– Шпон, что-ли?
– Ну… Есть маленько.
– Покажи.
Ерёма пошёл в угол мастерской и взял с полки стопку тонких листов и поднёс мне.
– Нормально. Отрезаешь ровно вот так и вот так. Угольник у тебя есть с прямым углом?
– Это как?
Я начертил на «доске».
– А-а-а… Есть. Равный зовётся.
– Вот и вырежи два вот таких.
Я начертил.
– Тут одна часть, а тут две. Понял.
– Что ж не понять? Понял.
– Приступай, а я пока шашек наточу.
– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнул Ерёма.
Я поставил ступню на педаль, а сам крутнул маховик, держащий зазубринами заготовку. Плашка медленно завертелась. Прижав резец к вращающейся поверхности, я почувствовал удар и резец вылетел у меня из рук, едва не угодив в левую, выставленную чуть вперёд, ногу.
– О, мля! – выразил я свои чувства и глянул на расплывшегося в улыбке плотника. – Как же так?
Тот на вопрос не отреагировал, а тупо смотрел, улыбаясь во всё лицо. Хмыкнув, я хищным взором оглядел помещение. Глаза уже привыкли к полумраку и, что тут имелось мне было прекрасно видно. Вскоре я усмотрел куску небольших камней, лежащих в стороне.
– Что это? Для чего?
– Камни. Для гнёта. Придавить если что надо…
– Понятно!
Я махнул рукой и, подойдя к кучке, выбрал подходящий мне и положил на станину станка перед заготовкой. Ерёма смотрел с любопытством. Снова крутнув бабку и нажав на педаль, я поднёс резец к детали и положил его на камень. Вращающаяся заготовка ударила, руки дёрнулись, но резец удержали. Сзади меня «крякнули» и вымолвили с уважением.
– Ну, ты, барин, даёшь!
Я даже не оглянулся сосредоточившись на вибрации в руках, а постарался ускорить вращение детали.
«Спасибо бабушкиной и маминой швейным машинкам с ножным приводом», мелькнула чужая мысль.
Выточив цилиндр нужной толщины я уверенно выбрал в ящике с инструментами отрезной резец и, не обращая внимание на хозяина мастерской, принялся нарезать шайбы.
– Тут это, – услышал я. – Шпон-то ореховый, а плашек ореховых у меня нет.
Я обернулся и с прищуром посмотрел на Ерёму. Тот хмурился. Вторая половина дня у него явно не задалась, ибо проходила «на сухую».
– Подбери похожее дерево по структуре и цвету. Плашки – это не главное. Главное – шпон красивый.
– А что это будет? Для чего коробка?
– Да подумай из чего застёжки сделать? И петли?
Теперь отмахнулся от меня плотник.
– Есть у меня медной проволоки кусок.
Я удивился.
– Да ты богач.
Ерёма горделиво выпрямился.
– А то…
– Не тормози, – охолодил я его хвастовство. – ежели всё сделаем в срок и ладно, получишь копейку
– Да ну! – охренел от перспективы плотник. – Так это же ведро водки!