Филогенез. Панихида
Шрифт:
Глава четырнадцатая
Чило Монтойя никогда не отличался большим красноречием. И сейчас, когда без красноречия было никак не обойтись, он просто не мог найти подходящих слов.
Вот уж в чем он не нуждался, так это в спутниках! Одиночество — единственный шанс уклониться от внимания местных властей. Чило не видел никакой выгоды в обществе любопытного поэта, будь то человек или инопланетянин.
Не находя возможности отказать прямо и бесповоротно, он принялся тянуть время и отнекиваться.
— Ну
— Я интересуюсь вашим народом — точнее, заинтересовался им с тех пор, как впервые узнал о проекте на Ивовице, целью которого является установление контакта и взаимопонимания между нашими расами. Много лет назад я принял решение встретиться с вашим народом напрямую, лицом к лицу, ища в нем источник вдохновения — абсолютно новый, поскольку для моих собратьев он запретен.
Чило не удержался и хмыкнул.
— Ну, если тебе нужно вдохновение, обращайся к кому другому! В моем обществе ты его не сыщешь.
— Предоставь судить об этом мне.
«Вот зануда! — подумал Чило.— Интересно, они все такие?»
— Я всегда путешествую один!
Он указал на окружавшие их джунгли.
— Неужели тебе мало целой новой планеты? Ходи и вдохновляйся, сколько душе угодно!
— Здесь чудесно,— согласился Десвендапур,— но я предпочитаю смотреть на все не только собственными глазами, но итвоимитоже,скольбыстранноты ни воспринимал окружающее. Разве не понимаешь? В твоем обществе я переживаю все дважды: как со своей точки зрения, так и с твоей.
— Ничего, обойдешься. Придется тебе переживать все в одиночку. Я не люблю толпу.
И Монтойя снова повернулся, чтобы уйти.
— Если ты не позволишь мне путешествовать с тобой, я выдам тебя местным властям! — быстро заявил поэт.
На этот раз Чило ухмыльнулся волчьей усмешкой.
— Черта с два! Потому что тебе самому не полагается здесь находиться. Ваша экспедиция сунула свои усики туда, где инопланетным гостям шляться не разрешается! Даже я это понял. Тебе здесь не место. Скорей уж я мог бы тебя выдать!
Десвендапур призадумался.
— Тогда почему ты так не делаешь?
— Сам знаешь. Потому что тогда бы мне пришлось выдать себя, а я здесь тоже без разрешения. Мне тут быть нельзя, но и тебе тоже. Так что выдать друг друга мы никак не сможем. Но это не значит, что я позволю тебе таскаться за мной.
— Я предпочел бы следовать за тобой с твоего разрешения.
Чило обратил внимание на непрерывное шевеление усиков транкса.
— Однако если возникнет необходимость, я буду следовать за тобой на расстоянии и наблюдать издалека за твоим взаимодействием с окружающей средой.
— Только попробуй! — худощавый человек положил руку на кобуру.— Я твои тараканьи кишки по всему лесу размажу!
Сердцевидная голова слегка наклонилась, фасетчатые глаза уставились на оружие.
— Довольно воинственное поведение для того, кто называет себя натуралистом.
— Что ж, у каждого свои недостатки!
Губы Чило злобно поджались.
Выражение
— Ты не убьешь меня. Если я не вернусь к назначенному сроку, мои товарищи по улью явятся меня разыскивать. А когда увидят, как я погиб, отправятся за тобой!
— Ничего, рискну! — пальцы Чило сжались на клапане кобуры.— Если твои товарищи сумеют признать то, что оставят от тебя кайманы и пираньи, значит, они куда лучшие патологоанатомы, чем я думаю.
Десвендапуру не пришлось просить объяснений. Благодаря своим изысканиям он успел познакомиться с обеими разновидностями местных хищников.
— А почему ты считаешь, что ваши местные плотоядные найдут мое тело съедобным? Они просто не обратят на меня внимания. Мое тело будет плавать в воде, пока его не разыщут. И тогда те, кто придет за мной, отомстят жестоко и беспощадно!
Дес прекрасно знал, что ничего подобного они делать не станут. Их единственной заботой будет убрать тело, чтобы его не обнаружил еще кто-нибудь из людей и не начались неприятные расспросы и расследования. Но двуногий-то этого не знал! И дальше он тоже будет знать о транксах только то, что сочтет нужным рассказать ему сам поэт.
Человек и транкс в раздумье смотрели друг на друга. Они почти ничего не ведали ни об истинных побуждениях друг друга, ни о нравах и обычаях другой расы вообще. Никакого опыта в межрасовых контактах у них не было. Им приходилось действовать, опираясь на взаимное незнание, на ходу создавая прецеденты.
— Ну ладно.— Чило нехотя убрал руку с рукояти пистолета.— Предположим, убивать тебя я не стану. Но это незначит, что я позволю тебе таскаться вместе со мной!
— А почему, собственно, ты не согласен? Если хочешь, я не стану нарушать твоего одиночества. Можешь продолжать свои изыскания так, как будто меня здесь вовсе нет! Мне нужно только наблюдать, записывать и сочинять стихи.
«Изыскания!» — хмыкнул про себя Чило. Единственные изыскания, которыми он сейчас занимается.— это как не попасть в лапы жандармерии. А восьминогий насекомоподобный инопланетянин отнюдь не упростит ему и без того сложную задачу.
Однако, невзирая нас вое внеземное происхождение, хитиновый поэт неплохо освоился в лесу. Он что-то там говорил об исследовании территории… Даже если чудик не принесет большой пользы, особого вреда от него тоже не будет. Ну а если подумать, при встрече с жандармерией Чило всегда может сказать — разумеется, предварительно отстрелив башку своему спутнику, чтобы тот не смог его опровергнуть,— что обнаружил незаконный аванпост инопланетян. Если уж Чило не удастся избавиться от назойливого поэта с помощью угроз либо уговоров, придется найти способ обратить настырность инопланетянина себе на пользу. Вот по этой-то части Чило Монтойя всегда был спецом!