Филогенез. Панихида

Фостер Алан Дин

— Хочешь, я понесу твои вещи? Должно быть, у тебя болит верхняя часть тела оттого, что ты носишь их таким образом!

Чило недоверчиво уставился на хрупкое создание.

— А в чем дело? Тебе своих шмоток мало?

— О, лишняя тяжесть мне нисколько не помешает! Если мы собираемся путешествовать вместе, нам следует пользоваться природными преимуществами друг друга. Я не смог бы взобраться на это дерево без посторонней помощи, зато способен переносить большие тяжести. Твой рюкзак меня не отяготит.

Чило

невольно улыбнулся.

— Очень любезно с твоей стороны.

Он уже протянул руку, чтобы сбросить рюкзак. Но внезапно его улыбка угасла.

— Хотя нет, не надо. Я, пожалуй, пока подержу свои вещички при себе. Но все равно спасибо, что предложил.

Десвендапур автоматически сделал соответствующий вежливый жест. Впрочем, эти мимолетные движения рук и пальцев ничего не говорили человеку.

— Как тебе будет угодно.

«Может, он предложил и от чистого сердца,— размышлял Чило, шагая вперед.— Но кто их знает, этих инопланетян?»

А вдруг транкс действует из низменных побуждений? Вот выбрал бы удобный момент да и слинял с целым мешком земных сувенирчиков, которые некий чересчур доверчивый Чило Монтойя отдал ему прямо в лапы! Чило ведь практически ничего не знал об этих огромных жуках. Не знал он и насколько быстро они способны передвигаться. Правда, существо утверждало, будто лазить по деревьям оно не мастак,— однако оно отнюдь не выглядело нерасторопным и неуклюжим. И Чило готов был держать пари, что, если транкс опустится на все шесть ног, он сможет выказать неплохую прыть.

И все же мысль о том, чтобы не тащить самому свой рюкзак через жаркий, душный тропический лес, оказалась чрезвычайно соблазнительной. Спина и ноги Монтойи были всецело за, но голова наложила строгое вето. Выжить в одиночку в джунглях и без того непросто. А уж выжить без одеяла, электронного репеллента, запасов пищи, фильтра для воды и прочего добра могло оказаться практически невозможным. Так что лучше было потерпеть. Еще придет время узнать, можно ли доверять существу с восемью ногами, усиками и выпуклыми глазами, похожими на разбитое зеркало.

Хотя пахло это существо и впрямь очень приятно…

В тот вечер Чило имел случай понаблюдать, как питаются транксы и как они спят. Глядя, как Десвендапур прихлебывает какую-то жидкость из сосуда с узким горлышком и пережевывает четырьмя жвалами пищевой концентрат, Чило спрашивал себя, что это существо должно думать о его питании. Транкс явно старался держаться подальше от человека, и это наводило на размышления. Монтойя достал из рюкзака несколько выловленных накануне рыбешек. Транкс, непрерывно стрекоча и свистя в свое записывающее устройство, с неподдельным интересом наблюдал, как Чило их готовит.

В конце концов человек не выдержал:

— Послушай, я ведь всего-навсего ужинаю! Так при чем здесь поэзия?

— Я могу писать стихи обо

всем, что ты делаешь, ведь все это для меня ново и необычно. В настоящий момент я захвачен контрастом между твоей высокой цивилизованностью, с одной стороны, и пережитками варварства — с другой.

— Не понял?

Чило выдрал из рыбешки позвоночник, снял ногтями чешую, сунул филе в рот, откусил кусок и принялся медленно жевать.

— Ты пользуешься всеми достижениями современной цивилизации, чтобы питаться плотью других живых существ.

— Ну да. А у вас там все сплошные вегетарианцы? Это же всего-навсего рыба! — Он показал транксу горсть пахучих рыбок.

— Животное, обитающее в воде. У него есть сердце, кишечник, нервная система. Мозг.

Чило прищурился, стараясь разглядеть собеседника в сгущающейся тьме.

— Что ты имеешь в виду? Что рыба способна мыслить?

— Если у нее есть мозг, значит, способна.

— Да сколько там у нее мозга! — хмыкнул Чило и откусил еще кусок.

— Мышление — понятие абсолютное, не зависящее от степени его наличия. Это вопрос этики.

Человек махнул рукой назад, в ту сторону, откуда они пришли.

— Слушай, как насчет того, чтобы поискать вдохновения в другом месте? Раз уж я так неэтично себя веду.

— Со своей собственной точки зрения ты ведешь себя вполне этично. Я не возьмусь судить о представителе иной расы по меркам, которые рассчитаны на моих сородичей.

— Вот и молодец.

Чило потащил было в рот остаток рыбы, но рука его остановилась на полдороге.

— Интересно, а какое впечатление должны производить стихи о том, как я ем рыбу?

— Впечатление грубости. Первобытной дикости и мощи. Чуждости,— ответил транкс и снова продолжал трещать в свой скри!бер.

— Шокирующее, стало быть? — задумчиво уточнил Чило.

— Надеюсь, да. Я добрался сюда издалека, преодолев множество препон, не для того, чтобы писать сладенькие ребяческие стишки. Я искал чего-то потрясающего, из ряда вон выходящего, опасного и гибельного. Даже уродливого.

— И все это — о человеке, который ест рыбу,— пробормотал Чило.— Знаешь, я не очень-то разбираюсь в поэзии, но все же был бы не против послушать, что ты там написал. Думаю, я имею на это право, в качестве источника вдохновения.

— Я был бы счастлив выступить перед тобой, но, боюсь, ты не сможешь уловить значительной части тонкостей и нюансов. Тебе останутся недоступны соответствующие культурные ассоциации, а некоторые понятия просто невозможно передать на вашем языке, в силу внутренних ограничений.

— В самом деле? — Чило отхлебнул воды из фильтра, прислонился спиной к дереву и сделал повелительный жест в сторону жука-переростка.— А ну-ка, попробуй на мне!

— Попробовать на тебе? — переспросил транкс с явным недоумением.