Филогенез. Панихида

Фостер Алан Дин

Он не чувствовал знакомого аромата.

Запах исчез. Тонкое цветочное благоухание, постоянно сопровождавшее транкса, пропало бесследно. Наклонившись, Чило принюхался, но пахло лишь чистым горным воздухом. Потом человек заметил, что, кроме запаха, исчезло и еще кое-что. Он наклонился и боязливо толкнул транкса обеими руками.

Инопланетянин, жесткий, как будто замороженный, повалился на бок. Одеяла всколыхнулись, будто темные крылья. Теперь они стали погребальным саваном. Окаменевшие ноги и руки остались согнутыми в прежнем положении, поджатыми и тесно притянутыми к телу.

— Дес! Давай, поднимайся, некогда мне тут нянчиться

со всякими жуками. Вставай!

Он опустился на колени, взялся за одну из рук и осторожно потянул. Рука не разгибалась, транкс никак не реагировал. Чило ухватился обеими руками и потянул сильнее.

Раздался резкий сухой треск. Верхний сустав сломался, и иструка осталась в руках испуганного Чило. Из переломившейся конечности начала сочиться кровь, темно-красная с зеленым отливом. Ошарашенный Чило выпрямился и отшвырнул обломок конечности в сторону. Однако и на эту ампутацию инопланетянин никак не отреагировал. Чило был ошеломлен. Он понял, что Десвендапуру уже все равно.

Он плюхнулся наземь, не обращая внимания на сырость травы и холод земли, и тупо уставился на инопланетянина. Чило не верил своим глазам. Жук сдох…

«Нет,— поправился он.— Поэт умер. Как же его… Десмельпер… Дрешенвер…

«Твою мать!» — выругался он. Он так и не научился выговаривать имя спутника. А теперь, наверно, и никогда не научится, поскольку владелец имени больше никогда не сможет объяснять ему тонкости транксского произношения. Чило вдруг пожалел, что невнимательно слушал рассказы инопланетянина. И еще о многом он пожалел.

Ну, очень жаль, но, в конце концов, это не его вина. Жизнь любого разумного существа зависит в том числе и от превратностей судьбы. И если жизнь транкса закончилась тут, на холодном и сыром склоне центральных Анд, это не означает, что Чило Монтойя обязан последовать за ним. Судьба ведет его дальше, сперва в Гольфито, а оттуда — на теплое местечко в Монтеррее. Его совесть чиста.

Что до жука, он, Монтойя, ничем ему не обязан. Черт побери, Дес вообще не с этой планеты! И если погиб здесь — лишь из-за собственных действий, предпринятых по доброй волей в здравом уме. В том, что все закончилось так печально, Чило не виноват, и вообще никто не виноват. Шел; не дошел; погиб в пути. Чило не раз видел, как такое бывает, только с собственными сородичами. Подумаешь. Ничего особенного.

Отчего ж у него так погано на душе?

«Не будь смешным»,— говорил он себе. Он сделал для инопланетянина все, что мог — также, как и инопланетянин для него. Им обоим не о чем жалеть и не за что извиняться. Если бы двум разумным существам пришлось предстать перед судом, оба могли бы искренне утверждать, что вели себя друг с другом по справедливости. И к тому же, если бы все вышло наоборот, и это он, Чило Монтойя, лежал сейчас в траве мертвый и неподвижный, что стал бы делать транкс? Конечно, вернулся бы к собственному народу, а его оставил гнить позабытым и позаброшенным.

Потому Чило Монтойя могспокойно отправляться дальше.

Но колебался. Остановить его было некому. Поблизости не маячили свидетели, с упреком следя за ним из глубин тропического леса. Единственное, что его удерживало, исходило откуда-то из глубины его существа, хотя откуда именно, Чило понять не мог. Это было неразумно, а Чило Монтойя определенно являлся человеком разумным. Все, что он когда-либо видел и знал, все, что привык считать самим собой, требовало взять вещи и идти своей дорогой. Опустить голову и шагать вперед, бросив

ставший ненужным лагерь. Прийти в манящую Синтуйю, снять комфортабельный номер в гостинице, заказать билет на воздушное судно — и получить наконец заветную франшизу. Вся его жизнь тянулась непрерывной цепью несчастий и неудач. До сих пор.

Решительно стиснув зубы, Чило закатил тело вместе с одеялами в густой темно-зеленый кустарник. Так его не увидят сверху, а тропический лес постепенно его ликвидирует. Хотя здесь, в поясе вечных облаков, не было особой опасности, что кто-то что-то заметит сверху.

Чило рывком поднял рюкзак, закинул на спину, проверил ремни и, не оглядываясь, зашагал вниз по тропе. Но не успел пройти и нескольких шагов, как споткнулся о что-то твердое. Выругавшись, Чило собрался было пинком отшвырнуть с дороги сучок, как вдруг увидел, что это вовсе не сучок. Под ноги ему попалась та самая рука, которую он нечаянно отломал у мертвого транкса.

Сейчас, отдельно от тела, она выглядела искусственной. Эти жесткие, изящные пальцы не могли принадлежать живому существу. Изысканная, узкая и в то же время функциональная рука теперь была не нужна своему бывшему владельцу — а уж ему, Чило, и подавно. Он наклонился, подобрал ее, повертел в руках, равнодушно отбросил через плечо и зашагал дальше.

Миновав очередные заросли, он вышел на поляну — и остановился. Тропический лес цветет непрерывно круглый год. И впереди вздымалось дерево, подобное полыхающему пожару на фоне зеленого камня. Раскидистый зонтик, усеянный ярко-алыми цветами. Колибри висели над цветами, упиваясь обильным нектаром, а ослепительно-голубые бабочки-морфы порхали меж ветвей, подобно чешуйкам некой фантастической лазурной рыбы. Чило долго стоял и смотрел на дивное зрелище. Потом, сам не зная почему, развернулся и пошел назад.

Глава двадцать вторая

Новое место работы не особенно нравилось Шэнон, однако оно было повышением по сравнению с материалами о туризме и восстановлении лесов, которыми она занималась раньше. По крайней мере, в Икитосе есть куда пойти и чем развлечься, и жители города могут укрыться от тягостной жары и духоты хотя бы в магазинах, оборудованных кондиционерами. Шэнон знала — ей достался не самый плохой вариант. Компания могла бы поручитьей освещать тропические исследования. То есть неделями жить в джунглях с учеными, которые будут снисходительно отвечать на твои вопросы, но всем своим видом демонстрировать, что ты отрываешь их от куда более важных дел. Да, назначение в окружной офис в Икитосе — лучше, гораздо лучше.

Кроме того, это еще давало возможность делать нечто большее, чем просто передавать новости. В дебрях большого города и его пригородов разыгрываются такие человеческие трагедии, каких в джунглях днем с огнем не сыщешь. Взять хотя бы ту, которая подвернулась ей сегодня утром. На широких просторах заповедника пытались затеряться многие подонки и отбросы общества, но рано или поздно автоматические следящие устройства обнаруживали их и беглецы попадали в руки лесничих.

Единственное, чем сегодняшний случай отличался от других, так это тем, что данный субъект обвинялся не в каком-нибудь мелком мошенничестве, хулиганстве или браконьерстве. Он разыскивался за убийство. В Икитосе случалось всякое, но убийство было редкостью. Продвинутых правоохранительных технологий вкупе с угрозой полного, а не частичного промывания мозгов обычно хватало, чтобы предотвратить большую часть возможных убийств.