Филогенез
Шрифт:
— Какого камня? — терпеливо спросила она.— Я помогу тебе найти его,— она бросила взгляд в сторону остальных.— Мы все тебе поможем.
Мэллори задумался. Этот камень был его возможностью оправдаться, и он очень хотел найти проклятую штуку. Но маркера не оказалось там, где он его оставил. Может, он что-то забыл? Или вообще просто выдумал камень? Может… может, пайтар, который приходил в госпиталь, был прав, и его мозг создает замысловатые образы, чтобы закрыть зияющую дыру в самом себе?
Паника начала захлестывать его, как приступ рвоты.
— Хорошо, согласен. Почему бы и нет. Пусть все
Нежно улыбнувшись, Цзе ободряюще кивнула. Вокруг собрались члены команды.
— Мы ищем плоский камень, примерно вот такого размера,— Мэллори показал руками величину камня.— Около восьми сантиметров толщиной. Других особых примет нет.
— Какого цвета? — спросил один из техников.
Мэллори усмехнулся.
— Посмотрите вокруг. У нас выбор между темно-серым и еще более темно-серым. Важен размер.
Команда разделилась. Одни пошли влево, другие вправо. Пройдя по периметру кратера, они встретились на его противоположной стороне и снова разошлись, продолжая двигаться по кругу. Потом снова сошлись на том самом месте, откуда начали поиски. Их начало охватывать недоверие.
— Есть еще какие-нибудь ориентиры? — спросила Надуровина как можно спокойнее. Не имело никакого смысла слишком давить на пациента или в чем-то его обвинять. Расстроить этого человека означало только усугубить его состояние.
Она могла и не заботиться об этом. Мэллори уже и сам был расстроен. На его лице застыло напряжение.
Если он выдумал, будто спрятал моллисферу, он мог выдумать и сам факт наличия записи. Если он выдумал факт наличия записи, что еще он мог придумать? Причастность пайтаров к катастрофе? Конечно, опустошенный Привал был достаточно реален. Доказательства произошедших ужасов в изобилии имелись на планете, висящей над горизонтом на другой стороне луны. Неужели под воздействием невероятного психологического шока он заполнил пустоту в своем сознании плодами буйной фантазии, вообразив то, чего никогда не было? Значит, это являлось лишь продуктом взбудораженного воображения, а не четким, холодным отчетом?
Он видел, как на лицах окружающих людей появилось скептическое выражение. Внешне они все еще готовы были поддерживать его, но в их душах уже зародились вопросы и сомнения, в которых он сам играл роль краеугольного камня.
Где же этот проклятый камень? Человек может много чего выдумать, но камень-то был реальным, твердым, его нельзя было забыть. Холодный и твердый кусок звездной материи. Игнорируя осуждающие взгляды, Мэллори сосредоточился на краях кратера, тщательно рассматривая их. Камней здесь валялось предостаточно, сотни. Некоторые — нужного размера, но другой формы, и ни один из них не лежал в том месте, которое он определил вначале.
— Нам надо возвращаться,— сказал корабельный техник. Его голос зазвенел в ушах Мэллори как похоронный колокол, возвещающий о крахе, поражении. Техник смотрел на датчик кислорода.— Кроме всего прочего, воздуха осталось пятнадцать процентов. Нужно вернуться, хотя бы в силу требований безопасности.
Цзе решила ободрить Мэллори.
— Все в порядке, Элвин. Пока баллоны будут перезаряжаться, мы поедим, поговорим обо всем, ты соберешься с мыслями, и мы предпримем новую попытку,—
— Правильно,— хотя это и не входило в ее обязанности, Надуровина решила тоже попытаться успокоить Мэллори.— Если вы вышли из корабля не в ту сторону, значит, начали исходный отсчет из неверной начальной позиции.
— Да, проверим местоположение и ориентацию корабля,— сказал Ротенбург. Однако его тон противоречил его уверенным словам.— Достаточно ошибиться на несколько градусов, чтобы такое начало спутало карты.
«Все и так спуталось»,— с испугом подумал Мэллори.
Корабль стоял правильно. Он точно знал. В противном случае сломанная скала не выглядела бы именно так, какой запомнилась. И кратер. Это был именно тот кратер. Не только потому, что находился точно там, где должен был быть. Форма, размер, глубина — все выглядело правильным. Он помнил. С его памятью ничего не случилось — если только он не спятил настолько, что воображаемое стало для него реальным. В подобном случае все, что он считал реальностью, было плодом его безумия. Может, он вообще не здесь, на этой скалистой луне, а лежит в госпитале на Земле, и над ним склонилась Цзе, заботливая, но не испытывающая к нему никаких чувств? Насколько он знал, ему вводили много лекарств. Может, его возвращение на Привал — следствие введения наркотиков вместо укалывания точки Киношита?
— Элвин, не надо так смотреть! — закричала Цзе, тряся его за руку.— Ты меня пугаешь.
Моргнув, он медленно кивнул.
— Спасибо за компанию. Себя я тоже пугаю,— мягко отодвинувшись, он обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на край кратера.— Все правильно. Все на месте. Я помню все это. Здесь должен быть камень. Под ним должна лежать запись.
Он увидел, что оба техника стоят рядом.
— Мистер Мэллори. Сэр. У нас кончается воздух. Согласно правилам, мы должны вернуться на корабль, чтобы перезарядить баллоны,— сказал один из них.
Расстроенный и злой, Элвин позволил им повести себя под руки в сторону корабля. Понимая, что их слова моментально станут известны всем, никто не высказывал вслух своих мыслей и эмоций. Окружающий их вакуум способствовал рассеиванию возникшего напряжения, но не до конца.
На полпути к кораблю Мэллори резко остановился и повернулся лицом к Ротенбургу. Офицер слегка отпрянул, но не попятился.
— Каким способом техники с «Ронина» эвакуировали мою шлюпку?
— Простите? — ошеломленный прямотой вопроса, как и самим фактом такого неожиданного выпада, Ротенбург растерялся.
— Каким образом они забрали ее отсюда? — на лице Мэллори читалось нетерпение, но не безумие.— Использовали тянущий луч с главного корабля, проводили его настройку прежде, чем дать на корабль сигнал готовности, пытались запустить двигатель шлюпки? Какая техника использовалась в этой операции?
— Я не знаю,— признался майор.— Но обязательно узнаю.— Переключив систему связи с ремонтного корабля на главный, он быстро передал все вопросы Мэллори. Остальные ждали. Причем отнюдь не молча.
— Ну, в самом деле, мистер Мэллори,— сказал техник, стоявший справа.— Воздуха осталось около десяти процентов. Мы просто обязаны немедленно вернуться на корабль.