Философ

Щербаков Сергей Петрович

Переступив порог дома, я почувствовал запах жареной картошки и услышал незнакомый голос из гостиной. "Ба, у нас гости?" - подумал я, но тут же понял, что звук идет из нового телевизора. Огромная плоская коробка с экраном толщиной в палец стояла на месте старого ящика с выпуклым стеклом. "Ничего себе, вот это будущее!" - присвистнул я про себя, вспоминая черно-белый "Горизонт" с 1977 года.

Отец, заметив мое изумление, расплылся в довольной улыбке: "А ты что думал, сынок? Мы тут в селе лапти плетём, да щи хлебаем? Смотри, тут и цифровое телевидение, и ди-ви-ди встроенный!" Я сделал умное лицо, хотя понятия не имел, что такое "диви-ди". Наверное, какая-то новая технология для просмотра фильмов, решил

я.

"Ну что, впечатлен?" - спросил отец, нажимая кнопки на пульте размером с кирпич. "Еще бы!" - ответил я искренне. "А как это работает?" Отец усмехнулся: "Тебе-то зачем? Ты же у нас ботаник, только в учебниках и разбираешься. Здесь техника нужна, а не твои пятерки".

Я почувствовал, как внутри закипает раздражение. "Слушай, пап, - начал я, стараясь говорить спокойно, - А ты не думал, что эту технику кто-то разработал? И этот кто-то, наверное, тоже когда-то был ботаником и сидел над учебниками". Отец фыркнул: "Ага, расскажи мне еще. Вот я в твоем возрасте уже и телевизоры чинил, и магнитофоны перематывал. А ты что умеешь?"

"Ну, например, я могу объяснить принцип работы электронно-лучевой трубки," - ответил я, вспоминая свои знания из 70-х. "И что с того?
– отмахнулся отец.
– Лучше бы ты научился гвозди забивать, а не умничал". Я не сдавался: "Пап, а ты знаешь, что твой любимый Ломоносов тоже был, как ты выражаешься, ботаником? И ничего, прославился на весь мир".

Отец покраснел: "Ты мне тут зубы не заговаривай! Ломоносов - это одно, а ты - совсем другое. Думаешь, если пятерки получаешь, то сразу гений? Вон, Леха с соседнего двора уже на рынке работает, деньги домой приносит. А от тебя какой толк?" Я почувствовал, как к горлу подступает комок обиды, но решил не сдаваться. "Знаешь, пап, - сказал я как можно спокойнее, - А ведь Леха-то на рынке работает, потому что учиться не захотел. А я вот думаю после школы в университет поступить".

Отец аж поперхнулся от возмущения: "Чего?! В университет? Ты в своем уме? А деньги на учебу где возьмешь? Может, ты еще и общежитие бесплатное найдешь?" Я пожал плечами: "Ну, можно попробовать получить стипендию или найти подработку. В конце концов, не я первый, не я последний". Отец махнул рукой: "Ага, стипендию он получит. Ты хоть знаешь, сколько таких умников туда лезет? И что ты там делать будешь? Опять с книжками сидеть? А о реальной жизни ты подумал?"Об отце? Матери?

Я почувствовал, как внутри закипает злость. "А что такое реальная жизнь, пап?" - спросил я, стараясь не сорваться.-Это когда ты с утра до ночи пашешь, чтобы концы с концами свести? Или когда боишься высунуться, потому что какие-то бандиты могут все отобрать? Я, знаешь ли, другое будущее для себя вижу". Отец аж побагровел: "Ах ты, щенок неблагодарный! Я тут жилы рву, чтобы тебя прокормить, а ты мне тут про будущее рассуждаешь?"

Я сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. "Пап, давай посмотрим на это с другой стороны, - начал я.
– Ты говоришь, что я должен научиться что-то делать руками. Но разве мозг - это не такой же инструмент? И разве образование - это не способ научиться им пользоваться?" Отец недоверчиво посмотрел на меня: "Ты это где нахватался? В своих умных книжках?"

"Нет, пап, - ответил я, чувствуя, что наконец-то нащупал правильный тон.
– Это просто логика. Вот смотри, ты же сам гордишься этим новым телевизором. А ведь его придумали такие же ботаники, как я. Они тоже когда-то сидели над книжками, учились, мечтали. И теперь у нас есть эта крутая техника". Отец нахмурился, но было видно, что мои слова заставили его задуматься.

"Ладно, допустим,- проворчал он.
– Но ты-то откуда знаешь, что из тебя выйдет толк? Может, ты просто зря время потратишь?" Я улыбнулся: "А откуда ты знаешь, что нет? Пап, ты же сам всегда говорил, что нужно пробовать новое.

Вот я и хочу попробовать. Если не получится - ну что ж, значит, не судьба. Но хотя бы буду знать, что попытался".

Отец долго молчал, глядя в окно. Потом вздохнул и повернулся ко мне: "Знаешь, сынок, может, ты и прав. Но жизнь - она такая штука... Не всегда все идет по плану". Я кивнул: "Согласен, пап. Но разве это повод не пытаться? Вот ты же купил этот телевизор, хотя мог бы сказать, что нам и старый сойдет. Значит, ты тоже веришь в прогресс, в то, что жизнь может стать лучше".

Отец хмыкнул, но в его глазах появился огонек интереса: "Ну ты даешь, философ. И откуда ты такой взялся на мою голову?" Я рассмеялся: "Да всё оттуда же, пап. Из твоей семьи. Может, это у нас наследственное - стремление к лучшему?" Отец покачал головой, но уже без прежнего раздражения: "Ладно, умник. Давай-ка лучше посмотрим, что этот новый телевизор умеет. Может, и правда, чему-нибудь научимся".

Мы устроились перед экраном, и я с интересом наблюдал, как отец переключает каналы. В голове крутилась мысль: "Вот это да, от черно-белого ящика до плоского экрана. Интересно, что еще изменилось за эти годы?" Но вслух я этого, конечно, не сказал. Вместо этого я просто наслаждался моментом, когда мне удалось найти общий язык с отцом и немного приоткрыть дверь в новый для меня мир 2003 года. А отец оставил свой выбор на каком-то бандитском сериале с красивой картинкой. А потом будет говорить, мол смотри, по телевизору правду жизни показывают. Оно и не удивительно ведь он 10-ку отмотал за несчастный случайна дискотеке в его время в результате групповой драки. У пацана из соседской группировки случилась черепно-мозговая, не совместимая с жизнью. Похоже в состоянии сильнейшего эмоционального потрясения тела ботаника его память форме образов фрагментами стает доступная мне.

Поужинав, я поднялся в свою комнату. Надо было готовиться к завтрашнему экзамену по алгебре. Надо переключить свое внимание.

Открыл учебник, начал листать. И тут меня осенило - ведь я же знаю все это! В свое время я был лучшим по математике в школе, да и на заводе часто приходилось производить сложные расчеты. Конечно, за 25 лет многое забылось, но основы остались. Я с энтузиазмом взялся за задачи. Решал одну за другой, вспоминая забытые формулы и теоремы. К полуночи закрыл тетрадь с чувством выполненного долга. Завтрашний экзамен меня не пугал.

Утром проснулся с ясной головой. Позавтракал, собрался и вышел из дома. У калитки меня ждала Оксана. "Привет, Сережа! Я подумала, может, вместе пойдем?" Я кивнул: "Конечно, пошли". По дороге она несмело спросила: "Слушай, а ты правда можешь металл плавить?" Я усмехнулся: "Могу. И не только плавить, но и формовать, закалять". Она с восхищением посмотрела на меня: "Ничего себе! А где ты этому научился?" Я на секунду замялся - не говорить же, что на заводе. "Да так, сам научился. Книжки читал, эксперименты ставил". Оксана покачала головой: "Ты удивительный, Сережа. Я раньше и не замечала, какой ты интересный".

В школе нас встретил взволнованный Коля. "Пацаны, беда!
– зашептал он.
– Училка по алгебре заболела, вместо нее какой-то хрен из района приехал. Говорят, зверь, а не человек". Я похлопал его по плечу: "Не дрейфь, прорвемся". Но внутри екнуло - черт, а вдруг этот препод задаст что-нибудь из современной программы? Ведь я-то учился по советским учебникам. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.

Зашли в класс. За учительским столом сидел худой мужчина лет пятидесяти с колючим взглядом. Оглядев класс, он хмыкнул: "Так, молодежь. Меня зовут Петр Сергеевич. Я приехал специально, чтобы принять у вас экзамен. И предупреждаю сразу - спуску не дам". По классу пронесся тревожный шепот. Я же, наоборот, успокоился. Что ж, посмотрим, кто кого.