Философия и христианство. Полемические заметки «непрофессионала»
Шрифт:
«Стали ученее, но зато и глупее»
Наш величайший мыслитель XIX века Константин Леонтьев очень подозрительно относился к той «учености», которая стала модой и объектом восхищения сначала в Европе, а затем докатилась и до России. Во многих своих работах Леонтьев отмечает (где намеками, а где прямо), что люди в эпоху заката цивилизации (в той же Европе XIX века) становятся «ученее», но одновременно и… глупее. Вот убийственная для «среднего европейца» фраза из статьи «О либерализме вообще»: «Они не стали ни лучше, ни умнее, ни счастливее!.. Они стали мельче, ничтожнее, бездарнее; ученее в массе, это правда, но зато и глупее» [99] .
99
Константин Леонтьев. Славянофильство и грядущие судьбы России.
В работе «Средний европеец как идеал и орудие всемирного разрушения» К. Леонтьев обращает внимание на то, что большинство так называемых научных книг читать не стоит. От таких книг один только вред: «Не считая себя обязанным читать все, что пишется нового на свете, находя это не только бесполезным, но и крайне вредным, я даже имею варварскую смелость надеяться, что со временем человечество дойдет рационально и научно до того, до чего, говорят, халиф Омар дошел эмпирически и мистически, то есть до сожигания большинства бесцветных и неоригинальных книг. Я ласкаю себя надеждой, что будут учреждены новые общества для очищения умственного воздуха, философско-эстетическая цензура, которая будет охотнее пропускать самую ужасную книгу (ограничивая лишь строго ее распространение), чем бесцветную и бесхарактерную» [100] . Что ж, предложение Леонтьева организовать сжигание книг либерального толка не было абсолютно оригинальным. Такие предложения звучали и от других известных людей России. Так, Грибоедов вкладывает эту идеи в уста своего героя Фамусова: «Уж коли зло пресечь, / Забрать все книги бы да сжечь» («Горе от ума»). Не менее выразительна фраза Скалозуба из той же пьесы: «Ученостью меня не обморочишь». Думаю, что эта фраза вполне могла бы послужить эпиграфом к ряду работ Леонтьева.
100
Константин Леонтьев. Указ. соч. С. 242.
Леонтьев постоянно повторяет: есть «ученость», «наукообразие», а есть высший ум, который позволяет видеть весь мир в его целостности, со всеми оттенками, со светом и тенью. Он, в частности, писал, что «уметь видеть мрачную сторону всех этих высокоумий научных есть тоже разум, и даже самого высшего порядка» («Епископ Никанор о вреде железных дорог, пара и вообще об опасностях слишком быстрого движения жизни») [101] . У святых отцов, имевших дар такого разума, это называется трезвлением, трезвостью ума. Леонтьев, будучи духовным чадом старца Амвросия Оптинского (канонизированного в лике преподобных в 1988 году), понимал лучше многих других, в чем разница между «научным высокоумием» и «разумом высшего порядка».
101
Константин Леонтьев. Указ. соч. С. 269.
Накопление знаний. «Интеллектуальное» мшелоимство
Мотивы познавательной деятельности у людей могут быть разными. Одни с помощью знаний хотят приумножить свои капиталы. Другим знания нужны для того, чтобы повысить свой статусный рейтинг. Третьим они нужны для того, чтобы повысить свою квалификацию (например, преподавателям и людям науки). Четвертым необходимы для того, чтобы добиться власти. Пятым – продлить жизнь или даже обрести бессмертие. Чаще всего знания становятся средством подпитки человеческих страстей – сребролюбия, тщеславия, властолюбия и т. д. Просто люди зачастую этого не осознают.
Впрочем, сегодня настоящей эпидемией стало накопление человеком знаний без внятных обоснований конечных целей такого накопительства. Что-то наподобие «искусства ради искусства». Это особая форма психического заболевания. Какую-то аналогию можно провести с гоголевским героем Плюшкиным из «Мертвых душ». Он занимался накоплением никому не нужных предметов, превратив свой дом в помойку. Во времена Гоголя плюшкины были редкостью. Сегодняшние плюшкины благодаря интернету собирают гигантские горы различного информационного «мусора». Сначала они загружают его в память своего компьютера, а потом пытаются произвести перезагрузку в свою собственную память, превращая голову в «помойку».
Тяга к накоплению информации и знаний можно назвать новой формой мшелоимства. Святые отцы мшелоимством называли страсть к собиранию имущества, стяжание и накопительство излишних, ненужных вещей. Священник Павел Гумеров пишет о мшелоимстве в современных условиях: «Страсть к накопительству, скупость – черта, присущая не только богачам. Довольно часто люди задают вопрос: “Что такое мшелоимство?”, про которое мы читаем в исповедальной вечерней молитве. Мшелоимство –
102
Интернет. Режим доступа: http://www.verapravoslavnaya.ru/?Msheloimstvo_-_alfavit.
На Западе, который раньше нас встал на путь безудержного накопления знаний, уже вынуждены констатировать возникновение информационных перегрузок. Там они стали серьезной причиной психических расстройств человека, снижения эффективности управления компаниями и государствами, утраты всяких ориентиров в жизни даже теми, кто еще не попал в психические лечебницы. Впервые термин «информационная перегрузка» упоминается в книге Бертрама Гросса «Управление организацией» 1964 года, где он акцентировал внимание на сложностях управления компаниями. Данное понятие популяризировал известный американский социолог и футуролог Элвин Тоффлер в своем бестселлере «Шок будущего» (1970) [103] .
103
Кстати, Тоффлер – один из основоположников концепции постиндустриального общества, на почве который выросла упомянутая нами теория «общества знания».
Отчасти можно понять, откуда возникает такая безумная тяга современного человека к знанию, «гнозису». Он интуитивно пытается заполнить свою духовную пустоту, которая возникает, когда он отворачивается от Бога. Он ищет какого-то «особенного знания», которое даст ему покой и счастье. В итоге заполняет свою память «мусором», а душу – ядом.
Лишь в одном случае знания не служат человеческим страстям – когда человек с их помощью ищет первопричину всего сущего, Бога. Иногда это происходит интуитивно, иногда осознанно. Когда человек понимает (или чувствует), что именно в Боге он может найти спасение и жизнь вечную. Но это узкий путь познания. Все остальные пути подобны широким вратам, ведущим в ад. Впрочем, прежде чем попасть в ад, некоторые люди оказываются в психиатрических лечебницах. В первом случае поводырем человека является Сам Бог, во втором случае – его антипод, «обезьяна Бога», дьявол.
«Частичное» знание
По мере того как растет объем накапливаемых знаний об окружающем мире, человек начинает испытывать все больший дискомфорт. Он перестает ориентироваться в бескрайнем море информации, теряет целостное представление о мире и даже о себе самом. Человека охватывает ужас, подобный тому, какой возникает у человека, оказавшегося в море, а берегов нигде не видно. Премудрый Соломон не раз говорил о том, что многознание ума не прибавляет, а вот дополнительные скорби и уныние порождает: «И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь» (Еккл. 1, 17, 18).
Одной из защитных реакций современного человека, ставшего жертвой информационного взрыва, стал уход его в частичное знание. Человек получает иллюзию психологического комфорта, когда он встает на путь «интеллектуальной» специализации. Особенно это ярко проявляется в науке. В Новое время она начала дробиться на все новые и новые направления, дисциплины и специальности, одно перечисление которых может занять десятки (если не сотни) страниц убористого текста. На протяжении последних веков философия горделиво называла себя «наукой наук» и заявляла, что с высоты птичьего полета обозревает весь мир в его полноте и целостности. Но, кажется, в ХХ веке и философия «сломалась». Она в духе времени встала на путь специализации. Внутри философии появились десятки направлений, а каждое направление, подобное ветке дерева, успело дать кучу новых побегов, маленьких веточек. На этих веточках каждый год распускаются все новые «листочки» в виде школ и теорий. Иначе говоря, большинство философов также стали «специализированными», «частичными».