Философия и христианство. Полемические заметки «непрофессионала»
Шрифт:
Во-вторых, католическая теология взяла на вооружение догматы, которые не были одобрены на Вселенских Соборах и находятся в противоречии со Священным Писанием и Священным Преданием. Прежде всего речь идет о поправке догматического характера к Никео-Цареградскому Символу веры – «филиокве» [62] . Поправка «филиокве» была впервые введена еще в 589 году на Толедском соборе в Испании. Утверждена в Риме на коронации германского императора Генриха II в 1014 году, при папе Бенедикте VIII. Послужила причиной отпадения западной части Церкви (Римо-католической) от христианской Церкви, формального зафиксированного в 1054 году. Затем последовали новые догматические «новшества», которые утверждались на католических соборах. Это следующие догматы:
62
Филиокве (лат. Filioque – «и Сына») – добавление в догмате о Троице: об исхождении Святого Духа не только от Бога Отца, но «от Отца и Сына».
1) о «чистилище» (сформулирован в 1439 году на Ферраро-Флорентийском соборе, подтвержден в 1563 году на Тридентском соборе);
2) о «непорочном зачатии Девы Марии» (1854);
3) о «безгрешности папы в делах веры и морали» (I Ватиканский собор, 1870);
4) о «вознесении
Православие признает вселенскими семь соборов, прошедших до великой схизмы 1054 года, а вот католицизм признает вселенскими двадцать один собор, в том числе те, что проходили после великой схизмы. Официальным учением Римо-католической церкви стала теория «догматического развития», сформулированная кардиналом Ньюменом. В католическом мире, в особенности в англоязычных странах, Джон Генри Ньюмен (1801-1890) считается одним из самых выдающихся религиозных мыслителей и литераторов XIX века – «эпохи агностицизма и эволюционных теорий» – апологетом, столпом католической богословской науки. В одной из энциклопедических статей о Ньюмене писали: «Среди звезд литературы его времени Ньюмен выделялся чистым сиянием христианской веры, светившим в его жизни и его произведениях. Он был единственный англичанин своей эпохи, который отстаивал древнюю веру при помощи знаний, которыми обладал как исключительный богослов, шекспировской силой литературного слога и горячностью, достойной святого». В наше время католические богословы считают, что богословское наследие Джона Генри Ньюмена определило путь развития новой теологии, ставшей фундаментом современного католицизма, – католицизма после II Ватиканского собора [63] .
63
См.: Протодиакон Константин Маркович. Джон Генри кардинал Ньюмен // Интернет. Режим доступа: http://www.bogoslov.ru/text/649027.html.
В-третьих, в западных христианских конфессиях теология давно уже подвергается «разбавлению» различными философскими идеями, происходит ее «обмирщение», вера замещается рациональными умствованиями. Причем в западной теологии это процесс не стихийный, а вполне осознанный. Те же самые католики называют это синтезом философии и богословия, традиции которого, по их мнению, берут начало от Фомы Аквинского. Уже в католической Европе был достигнут глубокий синтез богословия и философии, продуктом которого стала схоластика. Между прочим, даже трудно сказать, является ли схоластика богословием или философией. В зависимости от пристрастия авторов схоластику подают то как философию, то как теологию [64] .
64
См.: «Схоластика» // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона.
Впрочем, протестантские интеллектуалы добились еще больших успехов на почве такого синтеза. «Заражение» протестантской теологии духом философии привело к тому, что в этой теологии стало появляться большое количество школ. Пошел процесс «дробления» протестантской теологии подобно тому, как происходит дробление и размножение философских школ и направлений. В основном это различные виды либеральной теологии, пришедшей на смену ортодоксальной (классической) протестантской теологии времен Лютера. «Либеральная протестантская теология зародилась на рубеже XVIII–XIX веков и занимала одно из центральных мест в развитии протестантизма от Ф. Шлейермахера до раннего К. Барта. Она была отмечена стремлением перенести центр тяжести христианского учения со сверхъестественных на этические и социальные аспекты, что означало отказ от исторической христианской догматики. Библия при этом рассматривается в либеральной теологии не как Откровение, а как продукт человеческого религиозного творчества, неизбежно ограниченного историей и культурой и потому не обладающего абсолютным авторитетом» [65] .
65
«Протестантская теология» // Религиоведение. Энциклопедический словарь. М.: Академический проект, 2006.
Тема «перемешивания» богословия и философии очень обширна, она не вмещается в формат моих заметок. Здесь я хочу подчеркнуть, что в результате обозначенных выше причин «размывания» теологии грани между философией и теологией в западной цивилизации также активно размываются. Различия между этими двумя институтами исчезают на наших глазах. Именно поэтому на Западе для людей философия и теология воспринимается как что-то очень похожее. Или как один и тот же «товар», имеющий разные фирменные названия.
Русская религиозная философия: опыт «синтеза»
К сожалению, указанные негативные процессы в западной теологии создали угрозу и для православного богословия. Те или иные новации в западной теологии фиксировались и оценивались Восточной Церковью.
Так, например, взятая католиками на вооружение после I Ватиканского собора (1870) теория Ньюмена. Одни православные авторы полагают, что концепция «догматического развития» неприемлема для Восточной Церкви, поскольку все догматы уже сформулированы. Другие не исключают возможности появления новых догматов. Наконец, третьи считают приемлемым «догматическое развитие», но лишь в смысле все более точного словесного определения догмата и все более точного выражения в слове познанной Истины. В то же время это развитие не означает, что прогрессирует или развивается «понимание» Откровения [66] . Слава Богу, в своей массе православные богословы стоят на позиции недопустимости догматических «новаций». Имеющихся догматов вполне достаточно для того, чтобы отражать любые ереси.
66
См.: Догматического развития теория // Православная энциклопедия // Интернет. Режим доступа: http://www.pravenc.ru/text/178714.html.
Вместе с тем усиливается «схоластическое» начало в богословии (по крайней мере том, которое преподается в духовных учебных заведениях), что воспринимается как негативный процесс [67] .
И что особенно опасно: делаются попытки синтеза богословия и философии. Правда, слава Богу, пока инициатива такого синтеза исходит преимущественно от философов, а не богословов. Появление в конце XIX – начале XX века так называемой русской
67
Об усилении «схоластического» начала в богословии дореволюционной России очень живо и доступно написал митрополит Вениамин (Федченков; 1880-1961) в своих книгах воспоминаний «На рубеже двух эпох» и «Записки архиерея».
Идеологом и вдохновителем такого «синтеза» был Владимир Соловьев. Кем был Соловьев – богословом или философом? Известный богослов прот. Георгий Флоровский писал: «Гениальный, но страстный (в аскетическом смысле этого слова) Соловьев не причислял себя к богословам. Он оставался мыслителем на философской почве, даже противопоставляя себя “отеческим богословам”, часто строя церковный синтез из нецерковного опыта» [68] .
В своей известной работе «Основы цельного знания» Соловьев писал: «Не подлежит никакому сомнению, что первый, древнейший период человеческой истории представляет как свой господствующий характер слитность, или необособленность, всех сфер и степеней общечеловеческой жизни. Не подлежит никакому сомнению, что первоначально не было ясного различия между духовным, политическим и экономическим обществом… Так же слиты были теология, философия и наука, мистика, изящное и техническое художество… Степень абсолютная, степень формальная и материальная, затем сферы творчества, знания и практической деятельности собраны здесь в одном фокусе. В области знания в эту эпоху, собственно говоря, нет совсем различия между теологией, философией и наукой – вся эта область представляет одно слитное целое, которое может быть названо теософией» [69] . Опять звучит слово «теософия» (которое незадолго до этого ввела в широкий оборот Елена Блаватская). Именно так представлял себе конечный результат синтеза этот философ. Потом, по понятным соображениям, слово «теософия» из работ представителей русской религиозной философии стало исчезать [70] . Но дух теософского мистицизма остался. Идея соловьевского синтеза привела к появлению целого ряда ересей – софианства, экуменизма, хилиазма, ноосферного космизма, философии общего дела и других.
68
Цит. по: прот. Александр Шаргунов. Тайна добра и зла. Эсхатология Вл. Соловьева и учение Церкви о добре и зле // Интернет. Режим доступа: https://antimodern.wordpress.com/2009/05/12/soloviev/.
69
Соловьев В. С. Философские начала цельного знания / Сочинения в 2 т. Изд. 2-е. М.: Мысль, 1990. Т. 2. С. 155–156.
70
Более того, сам Владимир Соловьев публично дистанцировался от одиозной Елены Блаватской (см.: Соловьев В. С. Е. П. Блаватская // Критико-биографический словарь русских писателей и ученых С. А. Венгерова. Т. 36. СПб., 1892. С. 316–318.)
После Соловьева в русской религиозной философии появились такие «мыслители», которые вообще посчитали, что могут обойтись без богословия, что новая философия вполне самодостаточна и более эффективно может решать проблемы религиозно-духовной жизни. Один из таких радикалов, Николай Бердяев, вообще дошел до отрицания богословия: «Не только философия не должна быть прислужницей теологии, но, быть может, и самой теологии не должно быть. Философия должна быть органической функцией религиозной жизни, а не прислужницей теологии – это разница огромная. Философия не может и не должна быть богословской апологетикой, она открывает истину, но открыть ее в силах лишь тогда, когда посвящена в тайны религиозной жизни, когда приобщена к пути истины. Философия, которая будет искать своей пищи в религиозном опыте, не только не будет схоластикой, но именно она будет противоположна всякой схоластике… Схоластическое богословие и есть разобщение с тайнами религиозной жизни, оно свидетельствует о том, что опыт религиозный иссяк, и подменяет опыт отвлеченным мышлением» [71] . По мысли Бердяева, теология представляет собой «навязанное воспоминание о былой религиозности». А вот еще «перл» философской мысли Бердяева из той же работы: «…Для богословского исследования совсем не нужна живая религиозность субъекта, хотя и требуется формальная принадлежность к какому-нибудь вероисповеданию» [72] . А в «Философии свободы» Бердяев буквально ставит ультиматум богословию: «Догматическое богословие должно уступить место религиозной философии» [73] .
71
Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. М., 1999. С. 7.
72
Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. М., 1999. С. 7.
73
Цит. по: Болдарева В. О различиях религиозной философии и богословия (на материале ранней мысли Н. А. Бердяева) // Интернет. Режим доступа: http://pstgu.ru/download/1445951624.boldareva.pdf.
Попытки возрождения в России «духовности» с помощью философии оказались неоднозначными. Скорее – разрушительными. Как признает современный русский философ Виктор Тростников, «… опыт русской религиозной философии Серебряного века… отрицателен, он учит не тому, как надо, а тому, как не надо возвращаться к Богу. Она продемонстрировала, что возвращаться к учению Христа, как-то его модернизируя, совершенно недопустимо… если философия хочет помочь человечеству выйти из кризиса, она должна смирить свою гордыню и начать сотрудничать с православным богословием. Это не только не унизит ее, но, наоборот, значительно возвысит» [74] .
74
Тростников В. Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины. М.: Грифон, 2010. С. 217–218. И это несмотря на то, что указанный философ порой излишне толерантно относится к творчеству Владимира Соловьева.