Философия и христианство. Полемические заметки «непрофессионала»
Шрифт:
Философия в традиционном понимании (любовь к мудрости, но без Христа) уже давно выполнила свою всемирно-историческую миссию. Но ностальгическая тоска по философии у части людей сохраняется. Это тоску использует (можно сказать, эксплуатирует) небольшая группа людей, образовавших сплоченную профессиональную философскую корпорацию. Как я говорил в своей первой статье, часть членов этой корпорации (меньшая) продолжает создавать «продукцию» в виде новых философских идей и теорий. Число новых видов «продукции», созданных за две тысячи лет, трудно даже подсчитать, оно измеряется сотнями (модификации основных видов – не в счет). Другая (большая) часть членов корпорации занята хранением и инвентаризацией той «философской продукции», которая была создана за несколько тысячелетий человеческой истории и собрана на громадном складе с вывеской «Мировая философия». Даже сами сотрудники этого склада (профессиональные философы) не знают до конца, что имеется в этом гигантском хранилище (трех жизней не хватит, чтобы его обойти).
В каком-то смысле греческую философию можно сравнить с Ветхим Заветом, который был в свое время дан древним евреям Богом и служил «детоводителем» для этого дикого жестоковыйного народа. Христиане знают Ветхий Завет, составляющий первую часть Священного Писания. Они понимают, что Новый Завет не отрицает первую часть Священного Писания, между двумя частями
Еврейский народ в значительной своей массе после распятия Христа христианство не принял. А духовные вожди еврейского народа продолжили начатую еще во время вавилонского пленения «творческую» работу по «усовершенствованию» Торы (Пятикнижия Моисеева) и других книг Священного Писания на основе своего поврежденного ума и своей помраченной души. Стал складываться корпус книг, которые получили название Талмуд (несколько десятков томов). В недрах талмудического иудаизма зародилась философская мысль, которая стала создавать оккультно-мистическую систему тайного знания, получившую название «каббала». Очень многие вожди и жрецы мирового иудаизма ставят Талмуд и каббалу выше Торы и других книг Ветхого Завета. Очень небольшая кучка приверженцев «истинного», «ортодоксального» иудаизма отрицает Талмуд и каббалу, считая основой своего религиозного мировоззрения либо Тору, либо весь Ветхий Завет.
Все то, что было создано корпорацией профессиональных философов за последние две тысячи лет, можно условно назвать «философским Талмудом» и «философской каббалой». Все это «творчество» – от лукавого. У философии своего жизненного пространства нет. В итоге она обречена на вечные скитания подобно Агасферу. Или подобно еврейскому народу, который в начале христианской эры лишился своей «обетованной земли» в Палестине (разрушение Иерусалима Веспасианом и Титом) и был рассеян по всему миру.
Единственный для современной философской корпорации выход – признать Христа. Лишь в этом случае она получит право действительно называться Философией (подчеркиваю: именно с большой буквы). Есть подозрение, что корпорация профессиональных философов признавать Христа не собирается. Сегодня часть рассеянного еврейского народа опять собралась в Палестине, образовав без малого семьдесят лет назад свое государство Израиль. Воссоздание этого государства – важное звено последнего отрезка мировой истории. По замыслу врага рода человеческого, на территории Израиля будет восстановлен Иерусалимский храм (третий) для того, чтобы там мог воссесть на троне лжемессия – Машиах [12] . Есть предчувствие, что и у философии впереди может быть своеобразный ренессанс. После долгих скитаний они подпишут соглашение о «стратегическом сотрудничестве» с врагом рода человеческого и получат из его рук свою территорию – «философский Израиль». Это будет плацдарм, с которого будет вестись подготовка в виде философского «обоснования» прихода ложного мессии, то есть антихриста.
12
См.: Катасонов В. Ю. Иерусалимский храм как финансовый центр. М.: Кислород, 2014.
Чрезмерное увлечение современного человека философией (особенно страсть некоторых к конструированию новых философских «теорий») может быть также описано словами апостола Петра: «Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи» (2 Пет. 2, 22).
Конечно, чтобы понимать историю и современную жизнь, христианин не должен демонстративно отказываться от знакомства с «наследием» и текущим «творчеством» философствующих талмудистов и каббалистов. Как говорил Господь, мы должны быть «мудры как змии». Ибо живем в мире, кишащем змиями-искусителями. Но лишь знакомиться и понимать. Но не принимать сердцем. Еще раз повторю, что занятие это опасное. Этим могут и должны заниматься лишь духовно подготовленные люди.
Опять не могу не вспомнить святителя Григория Паламу (1296–1357). Казалось бы, парадокс: с одной стороны, Палама был блестящим знатоком Аристотеля; с другой стороны, он настороженно и даже негативно относился к греческой философии. Григорий Палама возражал тем, кто считал, что «приобретение светской мудрости» есть главное условие приближения к Богу и общения с Ним. «Новая жизнь во Христе» не зависит от достижений интеллекта. Святитель осторожно допускал, что философия может оказаться полезной некоторым ищущим людям, которые, не найдя ответов на свои мировоззренческие вопросы у философствующих мудрецов, обратятся к богословию, а после богословия – к Богу. Но одновременно святитель предупреждал тех, кто уже были внутри церковной ограды и считали себя христианами. Им-то уже философия как «детоводитель» ко Христу не нужна была. Но некоторой части христиан, по мнению святителя, надо быть знакомыми и с философией. Он считал, что христиане должны обращаться с греческой философией, как фармацевты со змеями: сначала нужно их убить, затем препарировать, извлечь яд и приготовить из него противоядие [13] . Святитель Григорий Палама писал: «Мы никому не мешаем знакомиться со светской образованностью, если он этого желает, разве только он воспринял монашескую жизнь. Но мы никому не советуем предаваться ей до конца и совершенно запрещаем ожидать от нее какой бы то ни было точности в познании божественного учения о Боге». И немного далее: «Итак, у светских философов есть и кое-что полезное, также как в смеси меда и цикуты; однако можно сильно опасаться, что те, кто хочет выделить из смеси мед, выпьют нечаянно и остаток смертоносный» [14] . Еще раз повторю мысль, которой я закончил предыдущую статью: концентрация цикуты в современных философских напитках несоизмеримо возросла за многие столетия со времен Григория Паламы. Поэтому даже опытным христианам надо соблюдать все меры предосторожности при общении с миром философии.
13
Мейендорф И., прот. Введение в святоотеческое богословие (Конспекты лекций). Вильнюс, 1992. С. 340.
14
Алипий (Кастальский-Бороздин), архим., Исайя (Белов), архим. Догматическое богословие: Курс лекций. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1995. С. 14.
Можно ли считать философию наукой? О «голой королеве»
Довольно часто философию называют наукой. И не просто наукой,
Судьба философии в истории человечества очень непроста. После утверждения христианства в Европе на многие столетия философия превратилась в «служанку теологии». Когда началась эпоха Возрождения, а за ней наступило время Реформации, христианство стало переживать потрясения, которыми решила воспользоваться философия. Ей надоело ходить в «служанках», и она стала пытаться стать «госпожой». Однако «возрождение» философии продолжалось не очень долго. В конце XVI – начале XVII века в Европе начинается становление науки как влиятельного социального института. Об этом вступлении Европы в историю Нового времени современный отечественный философ В. Лега пишет: «… до XVII века не было ни одного вида знания, которое могло бы претендовать на абсолютную истинность. Ни одна религия, ни одна философская система не могла неопровержимо доказать, что только она является истинной. Такую задачу удалось решить зародившейся в XVII веке науке, которая сразу же предложила убедительные критерии своей истинности: логическую доказуемость и экспериментальную проверяемость. С этих пор слово “истина” для многих стало прочно ассоциироваться со словом “наука”. Истинность философских и религиозных положений в сравнении с очевидностью научных теорий стала подвергаться все большему сомнению. И чтобы подтвердить значимость философии, многие мыслители начинают соотносить философию с наукой и стремиться построить некую “научную философию”» [15] .
15
Лега В. П. История западной философии: В двух частях. – Часть II: Новое время. Современная западная философия. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2014. С. 5.
Надо отдать должное философам: они очень быстро перестроились под новую ситуацию, связанную с быстрым развитием науки и ростом ее влияния на общество. Они начали строить упомянутую В. Легой «научную философию». С одной стороны, опираясь на методологию естественных наук (Декарт, Спиноза, Локк и др.), а с другой – погрузившись в исследование природы научного знания (Юм, Кант, Фихте и др.). Особую роль в развороте философии и превращении ее в «науку» сыграли Г. Галилей, Ф. Бэкон, Р. Декарт [16] . Поднятию имиджа философии как науки весьма способствовали также представители немецкой классической философии, в частности знаменитый немецкий философ Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831). Позицию Гегеля по этому вопросу разъясняет современный философ В. П. Кохановский: «Ее (философии – В. К) научность, по его мнению, состоит не только в систематичности, но также в последовательном применении научного метода. В отличие от дедуктивного метода Декарта и индуктивного метода Бэкона, по Гегелю, истинным методом познания является диалектика: восхождение от абстрактного к конкретному, совпадение исторического и логического, противоречие как универсальный принцип познания и т. п. Сопоставив философское познание природы с исследованием эмпирического естествознания, мыслитель подчеркивал продуктивность философского ее познания. Согласно гегелевскому пониманию, природа исследуется различными науками, которые изучают различные силы природы, но не постигают целостности, сущности последней. Поэтому истинное содержание природы постигается только философией, которая рассматривает природу как звено в контексте исторического развития духа» [17] .
16
Лега В. П. История западной философии: В двух частях. – Часть II: Новое время. Современная западная философия. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2014. С. 5–6.
17
Кохановский В. П. Философия и методология науки (Монография) // Философия как «наука наук» (Г. Гегель) // Интернет. Режим доступа:
http://adhdportal.com/book_3598_chapter_13__3._Filosofja_kak_nauka_nauk_(G._Gegel). html).
Философии не только удалось убедить многих, что она – наука, но даже создать имидж «науки наук», или «королевы наук». Правда, некоторые современные философы отождествление философии с наукой считают упрощением и занижением статуса философии. Нет, они согласны, что философия – «наука наук». Но не только. Мол, кроме науки философия также, «система взглядов». А кроме того, это и «мировоззрение», и «метафизика» (тайны которой постигаются иными, чем наука, средствами), и «этика», и т. п.
Некоторые философы полагают, что на территории философии можно выделить «делянку», относящуюся к науке. Учитывая бум развития естественных и социальных наук в XIX и особенно XX веке, философы поспешили сориентироваться: в рамках системы философских дисциплин они выделили «философию науки». «Предметом философии науки, как отмечают мэтры российской философии, являются общие закономерности и тенденции научного познания как особой деятельности по производству научных знаний, взятых в их историческом развитии и рассматриваемых в исторически изменяющемся социокультурном контексте» [18] .
18
Степин В. С, Горохов В. Г, Розов М. А. Философия науки и техники. М, 1996. С. 9.
Кажется, у нас в России многие также согласны и с Гегелем, и с мэтрами отечественной философии, поскольку Министерство образования дало добро на преподавание для студентов и аспирантов предмета «Философии науки» (это в дополнение к основному курсу философии).
Коротко о границе между философией и наукой. Философия нередко говорит ученым, которые занимаются конкретными вопросами в рамках соответствующих научных дисциплин: «Мы тоже наука». И даже более того: «Мы главная наука, мы наука наук». Действительно, в ряде учебников по философии, словарях и энциклопедиях философию называют «наукой о наиболее общих законах природы, общества и мышления». Положим, что это так. Но если считать философию наукой, то вполне логично также считать, что философия должна подчиняться и правилам и нормам науки, по которым она должна оцениваться и развиваться. Речь в данном случае идет о теории научных исследований, то есть о принципах развития любой науки, которые формулируются в рамках «науковедения». В соответствии с этой теорией [19] решение любой научной проблемы (кстати, и не только научной) проходит ряд обязательных последовательных стадий:
19
Основы научных исследований.: Учеб. для техн. вузов / Крутов В. И., Грушко И. М. и др. / Под ред. В. И. Крутова, В. В. Попова. – М.: Высшая школа, 1989.