Философия истории
Шрифт:
Однако, с другой стороны, идеи, как и рукописи, «не горят». И сегодня, обращаясь к осмыслению современного, полного драматизма опыта истории (или, как сказал бы Бердяев, мистерии свободы), ход и исход которой не предопределены заранее, общественная мысль в поисках смысловых опор его понимания вновь и вновь обращается к русской историософии, обозначившей, как мы отмечали, целый веер альтернативных моделей исторического процесса, углубившейся в непостижимую бездну в поисках смысла истории. Конечно, для того чтобы эти старые историософские конструкты помогли понять смысл происходящего, они должны быть вписаны в сегодняшний мыслительный и социальный контекст, в столкновении с которым выявляются новые точки роста, расширяется сфера поиска. В этом смысле старая парадигма русской философии истории, преодолев свою временную ограниченность, обретает новый теоретический потенциал.
Раздел III Проблемы исторического познания
Глава 1 Интерпритация истории и парадигмы исторического знания
Память не восстанавливает прошлое таким, каким оно было, она преображает это прошлое, идеализирует его в соответствии с ожидаемым будущим.
1.1. О возможностях и границах историософской интерпретации
С древнейших времен человек, обращаясь к прошлому, стремился проникнуть в суть минувших событий: понять, представить и объяснить исторический процесс. И каждый раз он реконструировал прошлое по нормам и правилам современности — ориентируясь на понятные и привычные ему ценности и идеалы общественной жизни. Как справедливо заметила X. Агнес, «История (История с большой буквы) не есть прошлое, это — прошлое и будущее в настоящем». [271]
Именно поэтому концептуальные модели истории, предложенные теоретиками разных научных школ в разные исторические эпохи так отличаются друг от друга. Каждая концептуальная модель — это базовая научная интуиция, интуиция истории как целого. Перефразируя И. Канта, можно сказать, что концептуальная модель истории — это неповторимый авторский целокупныи синтез всех исторических явлений и регулятивная идея Истории как его результат. Вот почему при рассмотрении каждой концептуальной модели так важно помнить, что ее создатели — ученые принадлежали к определенной эпохе и использовали свой исторический опыт и интеллектуальный багаж для объяснения и понимания Истории как целого.
271
Agnes H. Theory of History. Cambrige (Mass.), 1982. P. 216.
При этом, как остроумно заметил Г. Гегель, мы не должны «дать себя обмануть историкам-специалистам», поскольку даже наиболее авторитетные среди них немецкие ученые допускают субъективные вымыслы в истории. Гегель приводит целый ряд распространенных исторических вымыслов: о существовании первого и древнейшего народа, которому сам Бог дал совершенное понимание и мудрость, полное знание всех законов природы и духовной истины, о существовании народов-жрецов, о существовании римского эпоса, из которого римские историки почерпнули древнейшую историю и проч. Немецкий философ дает нам очень важный методологический совет: при изучении философии истории, «в особенности разум должен не бездействовать, а размышлять, когда дело идет о том, что должно быть научным; кто разумно смотрит на мир, на того и мир смотрит разумно; то и другое взаимно обусловливают друга друга…». [272]
272
Гегель Г.В.Ф. Философия истории. Введение // Философия истории. Антология М: Аспект-Пресс, 1994. С. 77–78.
Важность методологического сомнения при изучении и сравнении различных концептуальных моделей истории подчеркивал и другой немецкий философ — Фихте. Он обратил внимание на то, что исследователь, занимающийся историей, руководствуется «априорною нитью мирового плана», ясного для него без всякой истории. И история нужна ему не для того, чтобы с помощью своей концепции что-то в ней доказать, «а только для того, чтобы прояснить и показать в живой жизни то, что ясно и без истории». [273] Следовательно, бесполезно сравнивать концептуальные модели разных теоретиков между
273
См.: Фихте И Г. Основные черты современной эпохи. СПб.: Изд-во Д. Жуковского, 1906. С. 126.
Во многом благодаря этим моделям история каждый раз являет нам торжество настоящего над прошлым: они заново воскрешают, реконструируют прошлое для современности, открывая в нем неведомые прежде грани. Они извлекают из забвения все новые и новые факты, когда-то непонятые равнодушными современниками, и создают неожиданные образы прошлого, заставляя их служить будущему. Известный английский философ Р.Дж. Коллингвуд пишет, что идея истории как целого «принадлежит каждому человеку в качестве элемента его сознания, и он открывает ее у себя, как только начинает осознавать, что значит мыслить». [274]
274
Коллингвуд Р Дж Идея истории Автобиография М Наука, 1980. С. 237
Многие исследователи отмечают, что каждая творческая интерпретация истории имеет несколько уровней:
отбор фактов в соответствии с критериями важности;
оценка причинных зависимостей;
представление о личных и общественных структурах;
теория индивидуальной, групповой и массовой мотивации;
социальная и политическая философия;
определенное понимание смысла истории — вкупе со смыслом существования вообще, которое, независимо от факта своего признания, составляет основу всего перечисленного. [275]
275
Тиллих П История и Царство Божие // Философия истории Антология М Аспект-Пресс, 1994 С 235
Пауль Тиллих убежден, что такое понимание смысла истории намеренно или неосознанно воздействует на прочие уровни интерпретации; в свою очередь, оно само зависит от специфического и универсального знания исторических процессов. Эту взаимную зависимость толкования истории и всех пластов исторического знания следует осознать каждому, кто занимается философией истории.
Вооружившись этими методологическими установками, перейдем к рассмотрению основных парадигм исторического знания.
1.2. Циклическая парадигма истории
Таков круговорот государственного общежития, таков порядок природы, согласно которому все формы правления меняются, переходят одна в другую и снова возвращаются
Циклическая парадигма истории впервые получила классическое выражение в древнегреческой философии. Античные философы полагали, что история не знает движения к исторической или сверхисторической цели: она движется по кругу, возвращаясь к своему исходному пункту. Ее течение предусматривает генезис, акме и упадок каждого отдельного бытия в определенное для него время и в определенных пределах. Вне этой временной протяженности, установленной роком, нет ничего. Внутри космического круга можно различить разные периоды, в совокупности составляющие процесс деградации, который берет начало в исходном совершенстве бытия и постепенно полностью искажает то, что есть мир в своей сущности.
Одно из первых циклических описаний взаимопревращея основных стихий мира можно найти у Гераклита. Он видел мир закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим. «Путь вверх» по Гераклиту — это движение по направлению земля — вода — воздух — огонь. Соответственно, трансформацию в обратном направлении философ называл «путем вниз».
Древнегреческий историк Полибий оставил нам уже весьма развернутое представление о цикличности исторического процесса. В своей «Всеобщей истории» Полибий рассматривает шесть форм государственного устройства, циклически сменяющих друг друга в ходе истории. Каждой форме правления суждено нести в себе собственную погибель — свою извращенную форму вырождения.