"Философия войны" в одноименном сборнике
Шрифт:
Стратегия не позволяет издеваться над собой безнаказанно — и зря загубленные на Сане
пластуны мстили за себя...
***
Изложенные примеры в достаточной степени позволяют судить нам о
взаимоотношении и взаимной подчиненности элементов полководчества.
Политика и Стратегия, Оператика и Тактика — суть сомножители полководчества.
Они представляют собою известные положительные величины. При недооценке какого-
нибудь из этих сомножителей,
уменьшается и все произведение, умаляется все полководчество. Людендорф в 1918 году
недооценивает Стратегию — и, несмотря на превосходную Оператику и Тактику, результаты
невелики — произведение меньше отдельных сомножителей, как это всегда бывает при
умножении на «правильную дробь». При игнорировании одного из этих элементов
сомножителей, приравнении его к нулю — все произведение обращается в нуль, каково бы
ни было достоинство прочих элементов. Пример — проект ген. Врангеля идти на соединение
с Колчаком — проект, где оператика приравнена нулю.
Давая эту математическую метафору, мы считаем долгом предупредить читателя, что
дается она лишь в виде пояснения взаимоотношения элементов полководчества — и ее ни в
коем случае не следует понимать «математически» и не развивать ее, дабы не впасть в один
из семи смертных военных грехов, именуемый Позитивизмом. Нет более несходственных
понятий, нежели Математика и Военное Дело. Математика имеет дело с отвлеченными
величинами, Военное Дело — с живыми людьми, их достоинствами и их недостатками.
Математические величины обладают общими свойствами и соизмеримы между собой.
Военные величины такими свойствами не обладают. Политика, Стратегия, Тактика, будучи
сомножителями одного и того же произведения, лежат в различных плоскостях и между
собой несоизмеримы. Найти их «общего наибольшего делителя», как и привести их к
«общему знаменателю», совершенно невозможно и немыслимо. В Математике единица
всегда равна единице — в Военном Деле никогда. Политическая «единица» не равна,
например, оперативной «единице» и несоизмерима с ней. В «духовной единице» — и плюс
материальная единица — и еще что-то, чего тремя измерениями Евклида постигнуть нельзя.
Поэтому дополним «математическую метафору» пояснением, что стратегический
элемент всегда сильнее тактического (как политический сильнее стратегического). Хорошая
Стратегия всегда исправит посредственную Тактику — тогда как искусство и героизм
ротных командиров никогда не выправят промахов Главнокомандующего.
43
Электронное издание
www.rp-net.ru
предводимое львом, чем стая львов, предводимая ослом». Пословица эта вечно останется
справедливой — и справедливость ее не раз уж, со смерти последних екатерининских орлов,
пришлось испытать на себе львиной стае, именуемой Русской Армией.
Глава VIII. Тактика и Техника
Исследуем взаимоотношение Тактики и Техники. Величайшему военному гению
свойственны общечеловеческие заблуждения — и Наполеон как-то обмолвился неудачной
фразой: «новая техника, новая тактика», неправильно формулировав основной закон
эволюции военного искусства. Из этой неправильной формулировки поверхностный ум
склонен сделать заключение о подчинении Тактики Технике.
Наполеон был гений. Как гений, он чувствовал превосходство души над материей
(откуда его изречения, что «война на три четверти зависит от моральных факторов» и о
силе духа, необходимой полководцу» и др.). Однако ум его —
«неимоверной
математической, т.е. материалистической формации. Изречения его о технике и тактике, как
некоторые иные, носят след этой материалистической формации. Это надо иметь в виду.
Сделав эту оговорку, проследим влияние друг на друга тактических и технических
факторов. Оба они, тесно сплетаясь, образуют ряд звеньев одной и той же цепи. Звенья
эти — тактические и технические — входят одно за другое. «Посмотрев в корень»,
добравшись до первого звена этой цепи — мы увидим, что это первое звено —
«тактическое». Сперва додумались до войны, а лишь затем до оружия. Война создала
потребность в оружии, а не наоборот.
Не заглядывая в даль веков, — исследуем лишь взаимоотношения Тактики и Техники
в новейшее время, рассмотрим последние звенья нашей цепи — чередованье моментов
тактических и технических.
1. Революционные и Наполеоновские войны выдвинули массовые армии, а массовые
армии создали новую Тактику (вне всякой зависимости от Техники). Тактика эта
характеризовалась стрелковыми цепями (элемент огня), за которыми следовали «колонны к
атаке» (элемент удара).
Новая тактика потребовала нового оружия. Ведение стрелкового боя требовало
скорозаряжающегося ружья, массовые колонны, в свою очередь, являлись слишком
заманчивыми целями, чтобы не стимулировать изобретательность конструкторов.
2. Дрейзе сконструировал свое игольчатое ружье. Новое оружие появилось как раз в