Философия Южного Парка: вы знаете, я сегодня кое-что понял
Шрифт:
Как доктор с огромным количеством биологических ноу-хау, включая познания в клонировании, Мефисто напоминает нам о докторе Зло — дипломированном специалисте злой военномедицинской школы, большое спасибо славе Остина Пауэрса. Маленький друг Мефисто — Кевин, который одевается как он и редко говорит, отражает Минимы — клона размером в одну восьмую доктора Зло, Вы могли его видеть в фильме «Шпион, который меня соблазнил». Минимы и Кевин, в свою очередь, слизаны с генетически спроектированного персонажа, из старой версии фильма «Остров доктора Моро», снятого по мотивам романа Г. Уэллса, в котором у доктора Моро (Марлон Брандо) также есть миниатюрный компаньон, который одевается как он и делает все как он. Доктор Моро использует генную инженерию, чтобы создавать людей-мутантов, в наивной надежде на освобождение мира от злобы. К сожалению,
Мефисто, тем самым, объединяет образы Сатаны, безумного ученого — доктора Зло и доктора Моро, ужасные и неестественные создания которого — как в Парке Юрского Периода — постоянно угрожают выйти из-под контроля. За зловещими вратами его таинственной и пугающей обители на вершине творятся страшные вещи. Но отнюдь не тайно. Мефисто упивается своими творениями и с энтузиазмом демонстрирует их. «Благодаря чудесам генной инженерии», как он любит говорить: «я создал вещи, которые изменят мир к лучшему. Например, вот обезьяна с четырьмя жопами». На что Кайл резонно замечает: «А как это сделает мир лучше?»
Действительно, как? Человеческий род обрел силу менять свой курс развития, но может, это не так уж и полезно? И действительно ли, преднамеренно отбирая генетические черты, мы можем изменить к лучшему естественный отбор? Мефисто спроектировал обезьян, страусов и мангустов — с дополнительными задницами, конечно — но это только начало. Он также соединил крыс с утками, горилл с москитами и швейцарский сыр с мелом. (Его рыбокролик оказался научной подделкой — Картман обнаружил, что его уши привязаны веревочками). Полотенчик — тоже генетически модифицирован для супервпитывания. В конечном счете, даже Стэн клонирован. Но для чего? Как генетическая наука может сделать мир лучше и какие этические опасности представляет эта грозная технология?
Этика генетики (ген-этика) периодически поднимается в Южном Парке и, высмеивая упрощенное мышление о клонировании, генной инженерии и исследованиях стволовых клеток, Мэтт и Трэй делают большое философское дело. Как мы можем размышлять на эти сложные темы, будучи, в лучшем случае, несведущими? В эпизоде «Сумасшедшие калеки» Кристофер Рив отвлекает внимание от достижений «истинного калеки» Джимми, прилагая большие усилия для продвижения исследований стволовых клеток. «Хотя это спорно», говорит он между частыми передышками, «исследования стволовой клетки — важны для поиска помощи инвалидам». Ведь, как он позже объясняет Ларри Кингу, стволовые клетки «могут формироваться в любые поврежденные ткани тела. Они — самая сильная вещь на планете».
Стволовые клетки — «недифференцированные» клетки, обладающие уникальной способностью становиться любыми типами тканей и органов, такими как сетчатка, сердце, спинной или головной мозг. Исходя из этого, многие надеются, что инъекция стволовых клеток может успешно омолодить органы и восстановить ткани, поврежденные хроническими болезнями, вроде Альцгеймера, Паркинсона, хореи Хантингтона или диабета. Поскольку самые мощные стволовые клетки получают из человеческих эмбрионов, их приобретение, для возможной пересадки, требует умерщвления эмбрионов на совсем ранних стадиях — от двух- до пятидневного срока. Ларри Кинг высказывает возражение: «некоторые люди говорят, что исследования стволовой клетки являются неправильными, что изъятие тканей зародыша — неэтично». Почему они думают так?
Главное возражение основывается на статусе «донора» эмбриональной ткани. Противники абортов утверждают, что человеческая жизнь начинается с момента зачатия. Все люди имеют право на жизнь, и эмбрионы тоже имеют право жить. Так как получение
Этот изначально вероятный (или установленный) аргумент основан на нескольких заявлениях, которые мы должны рассмотреть по отдельности. Первое — человеческие эмбрионы имеют право на жизнь. Философы, однако, обычно отличают человека от личности. Если нечто — генетически человек, оно принадлежит к человеческому виду. Эмбрионы являются в этом смысле людьми. Однако, чтобы быть носителем прав, недостаточно быть человеком; необходимо быть личностью, и это не вопрос простой биологии. Хотя трудно сказать точно, что же такое — самосознание, философы имеют тенденцию определять его, как индивидуальность в юридических или психологических смыслах. Чтобы быть личностью, нужно обладать такими чертами, как разум, чувствительность (способность испытывать удовольствие и боль), самосознание, рационализм, способность к общению, желания и способность делать выбор. Необходимо иметь по крайней мере некоторые из этих черт, чтобы считаться личностью и иметь права, потому что именно права защищают наши интересы, и если кто-то испытывает недостаток в сознании, способности чувствовать, предпочтениях и так далее, трудно определить, есть ли у него какие-либо интересы. Некоторые люди — личности, например, вы, дорогие читатели. Некоторые люди, возможно — нет, двухдневные эмбрионы, скажем. Если эмбрионы не люди, у них нет никаких интересов, чтобы защищать их правами. Таким образом, они не имеют никаких прав, и никакого права на жизнь, соответственно.
Если Вам трудно отделить понятие человеческого от личностного, обратите внимание, что не все права являются человеческим. Корпорации, которые производят Мегаменов, Бобровые дамбы или печенье снэки, например, имеют права, но они — юридические лица, не люди. В эпизоде «Соленые шоколадные яйца Шефа» мр. Хэнки — присмерти, поскольку хрупкой экосистеме его коллектора, угрожает поток экскрементов из здоровой пищи. Как существо с интересами, Хэнки, возможно, имеет право обитать в экологически сбалансированной системе коллекторов, незагрязненной посетителями Кинофестиваля. Хэнки — личность, но он — какашка, а не человек. Если Картман имеет право не подвергаться исследованиям инопланетян, кажется логичным, что инопланетяне имеют право не исследоваться Картманом.
Также и активисты за права животных настаивают, что невинные зверушки, убитые из «самообороны» Нэдом и Джимбо в эпизоде «Вулкан» («Смотрите! Оно собирается на нас напасть!»), имеют права. Когда Стэн стреляет в Сказложопа, чтобы заставить дядю гордиться собой, Джимбо читает ему лекцию об этике улиц: «Кого-то можно убивать, а кого-то — нет». Джимбо решил, что неправильно было убивать Сказложопа. Сказложоп имел право на жизнь? Суть в следующем: если нелюди могут иметь права, то независимо от того, что дает нам права, это не является заслугой человеческого генома. И это означает, по крайней мере в теории, что эмбрионы могут быть генетически — людьми, не имея, независимо от этого, прав.
Выступающие против абортов утверждают, что использование стволовых клеток нравственно недопустимо, потому что их получают совершением безнравственного акта — убийства человеческого эмбриона. Но даже если разрушение эмбриона является неправильным, это не делает использование эмбриональных материалов неправильным. Предположите, что сволочи убивают Кенни, но его органы быстро пересаживают в пациентов, которые нуждаются в них, спасая их жизни. Органы Кенни стали доступными благодаря безнравственному акту, но это не означает, что неправильно использовать их, чтобы спасти другие жизни. Докторов, которые пересаживают их, тоже не считают молчаливыми пособниками убийц. Точно так же со стволовыми клетками — из того, что их получают, благодаря акту, аналогичному убийству — что сомнительно — не следует, что использование тканей зародыша для спасения жизни других людей является неправильным.