Философия
Шрифт:
1 Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991 С. 245.
Так понимаемая диалектика не выявляет структуру мира, это лишь глаза, какими человек смотрит на мир, это человеческий угол зрения на мир.
Сходная позиция выражена в работах крупнейшего современного историка религии, философа, писателя М.Элиаде (1907-1986). Он также рассматривает диалектику как выражение основной жизненной потребности приобщения к бытию, вечной жизни. Диалектика, с точки зрения Элиаде, категория прежде всего духовная, она состоит в необходимости преодоления противоречий, в устранении двойственности человеческой натуры. В ее основе лежит "онтологическая жажда", "ностальгия по бытию".
398
Деление мира на священное и мирское, на хаос и космос - это как бы формирование системы первичных жизненных ориентиров. "Религиозный человек жаждет бытия. Ужас перед "Хаосом", окружающим
1 Элиаде М. Священное и мирское. М., 1994. С. 47.
Ностальгия по бытию проявляется самыми разнообразными способами. Разделив мир на Хаос и Космос как упорядоченную целостность, на мирское и священное, человек получает ориентир движения к Абсолютной реальности, он хочет расположиться в самом центре реального, в Центре Мира, там он ближе к богам. Символизм центра мироздания сообщается странам, поселениям, храмам и хижинам; выбор места, строительства дома - это имитация деяния богов. Человек может жить в мире, только воспринимая его как мир священный, как область бытия.
Основное жизненное противоречие, конституирующее все последующие учения о диалектике, - это противоречие "бытие-небытие". Первой формой диалектики как выражения этого основного жизненного противоречия и является миф, мифологическое сознание. Миф, его неустранимая жизненность, сохраняет и поддерживает в человеке ностальгию по бытию и постоянно инициирует воспроизводство диалектики в рационализированных формах современной культуры.
В мифе диалектика как выражение основного жизненного противоречия воплощена не в системе абстракций, а в наглядно-чувственной форме. Миф всегда эмоционально окрашен, мифу чужда рефлексивность, он оперирует "мыслеобразами", слит с практическими действиями; каждый "мыслеобраз" - это еще и "действие-образ". Противопоставление человека миру (субъект-объектное отношение) не имеет четко оформленного выражения, как это осуществлено в современном мышлении. Своеобразным центром мифологического сознания является представление о сверхъестественном, которое присутствует в мире естественном и составляет как бы невидимый второй план всего существующего, "изнанку" вещей. Мифологические представления носят коллективный характер, лишены индивидуальной окраски.
399
Несмотря на аморфность, текучесть мышления, отсутствие в нем четких демаркаций, мифологические представления насыщены образами различного рода оппозиций. Противоречие "бытие-небытие" как основа всех оппозиций, пронизывающих жизнь архаического общества, слишком абстрактно для первобытного сознания, оно становится содержанием лишь философской мысли. Миф как бы дробит это противоречие, разлагает его наряды различных противопоставлений. Ведущей оппозицией, выражением основного жизненного противоречия становится оппозиция "профанное-сакральное" (мирское-священное), или в более обобщенном виде "естественное-сверхъестественное".
Вопреки традиционному мнению, будто первобытный человек живет в коллективном сне, в котором слито реальное и воображаемое, в его сознании, как показывают современные исследования, проходит достаточно резкая граница между этими двумя мирами. Эту же особенность первобытного сознания отмечал и А.Лосев: у первобытного мышление есть устремления, которые "не хотят быть мифологией" [1]. Идея неравновесия мира культуры, человеческого мира и мира природы и есть центральная "идея" мифа. Не в полном слиянии с миром заключается "цель" мифа, но в принятии человеком своей отторженности от природы. Именно в этом обособлении человек видит свой шанс, свою судьбу.
1 Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., 1991. С. 102.
В основе всякой мифологии лежат отрицательные, "обратные" силы природы, вызванные деятельностью человека, пусть еще самой примитивной. Обратные силы вещей - это отрицательные определения растущего мира культуры. Мироощущение человека архаического общества крайне противоречиво: с одной стороны, нестерпимое чувство оторванности от мира, с другой - страх быть поглощенным миром, природой, которая уже начинает восприниматься как хаос, как нечто несовместимое с упорядоченным миром человека. Благодаря культурной провокации, воздействию человека на природу, природа как объект приобретает статус субъекта, начинает сопротивляться человеку. Магические действия, совершаемые человеком, - это и стремление овладеть природными силами, выражение "воли к власти" над ней, и искупительно-символические действия, в основе которых лежит темное
400
равновесия природы, произведенное человеком. Отсюда - роковой колорит первобытного сознания в более поздние времена, послуживший источником возникновения трагедии как художественного жанра.
Нежелание отвечать за содеянное, создание себе "алиби в бытии", признание опасности существования себя в качестве субъекта, а не простое тождество человека и мира, субъекта составляют духовную доминанту жизни в мифе. Правила, которым должен подчиняться человек в своей жизни, еще не стали частью человека, он ощущает их как нечто внешнее. Он вынужден считаться с природой, входящей в его жизнь, но природа уже не составляет с человеком органическое целое. Противоречивость мифа выражается также в противоречивом единстве его нормативной и творческой сторон. Основной жизненный инстинкт человека как носителя растущего мира культуры - это "инстинкт постоянства". Однако в мифе этот "инстинкт" осуществляется с помощью воображения. Мифологическая логика сверхъестественного, чудесного утверждает ощущение постоянства, вечности, "бытия" через непостоянство: тайное явно и явное тайно, нет четкой границы между ведением и неведением; закон взаимопревращений, закон метаморфозы приобретает абсолютный характер, в мифе все известно не до конца [1]. Свобода - это не простое нарушение нормы, это не поведение "от противного", свободное действие нельзя предсказать, зная зону нормативности. Свобода в мифе - это не просто нечто, противоположное норме, устойчивости, бытию; это иное, не "небытие", а "инобытие". Такая "непосредственная" диалектика мифа оказывается осуществимой потому, что оппозиция бытия - небытия, характерная для рациональных форм диалектики, представлена как оппозиция естественного сверхъестественного. "Бытие" мифа - это не чистая идея, живое единство свободы и необходимости, вещественности и невещественности, единичного и общего. Сверхъестественное, составляя второй план бытия, присутствуя "за вещами", становится основой особой логики разрешения противоречий в мифе логики оборотничества, или инверсионной логики. Для инверсионной логики характерно моментальное оборачивание явлений то одним, то другим полюсом, непосредственность соприкосновения сознания и вещей. Вещи меняются не в результате
401
долгого процесса развертывания внутренних противоречий; они мгновенно становятся другими, как бы "принимают решение" стать чем-то иным. Французский этнограф, философ, социолог ЛЛеви-Брюль назвал такие отношения отношениями партици-пации (сопричастности).
1 Голосовкер Я.Э. Логика мифа. М., 1987. С. 31-33.
Однако отстоять себя перед наступающим Хаосом, небытием, интегрировать противоположности в составе космического целого человеку становится все труднее. Ему нужен помощник - посредник в общении с богами, культурный герой, близкий человеку. Он оказывается посредником между бытием и небытием, естественным и сверхъестественным, свободой и роком, ибо совмещает все эти качества. Действия культурного героя спонтанны, ничем не обусловлены, поскольку он - творец земных порядков (Прометей, Орфей). Но результат действий культурного героя, закрепленный в символической форме, с помощью целой системы толкований вводится в состав традиции и становится нормой повседневной жизни. Да и сами боги также являются посредниками - выражают живое равновесие между дикой оргией, хаосом и мертвым порядком предопределения, между высоким и низменным.
Миф, апеллируя к богам и культурным героям, вводит правила жизни, но он же намекает на их относительность, говоря о свободной основе всех вещей, опутанных в настоящее время сетью необходимости. Неудержимая прихоть богов как выражение свободы есть дополнение к упорядоченности обыденной жизни. Миф заключает в себе и протест свободной природной стихии против жесткой узды, накинутой на нее миром человеческой культуры, и догадку о том, что стихия свободы родственна человеку. Миф - это символ ситуации, которая сложилась на границе столкновения человеческого с нечеловеческим, и попытка преодолеть ее в воображении.
Постепенно текучесть и инверсионная логика мифа уступает место особой форме упорядоченности мировых связей. Эти связи выступают в виде брачных, кровно-родственных связей между мифологическими сверхъестественными существами. Персонификация - это представленность безличного и неодушевленного в форме индивидуализированно-человеческого, в отличие от всеобщего одушевления природы. Персонификация есть уже устойчивая форма фиксации отношений между противоположностями, это уже особая логика. Древние теогонии - сказания о богах - воссоздают процесс столкновения