Философские обители

Фулканелли

В отличие от еврейской каббалы, созданной за короткий срок с явной целью зашифровать слишком ясные места сакрального текста, герметическая кабала — это драгоценный ключ, позволяющий его обладателю открыть двери святилища, открыть закрытые книги, какими являются труды по традиционным наукам, уяснить их дух, понять их тайное учение. Известная Иисусу и его апостолам (она послужила косвенной причиной такого досадного события, как отречение святого Петра), кабала использовалась средневековыми философами, учёными, литераторами, дипломатами. Члены рыцарских орденов и странствующие рыцари, трубадуры, труверы и менестрели, учащиеся знаменитой школы магии в Саламанке (мы их называем Венюсбергами, Vénusbergs, так как они утверждали, что пришли с горы Венеры) ^k разговаривали между собой на языке богов (langue des dieux), именовавшемся также весёлой наукой (gaye-science) или весёлым

знанием (gay-scavoir), то есть на нашей герметической кабале [397] . Язык этот, кроме того, носит название рыцарского и отражает дух рыцарства (Chevalerie), истинный характер которого открыли нам мистические труды Данте. Латинское caballus и греческое καβάλλης означают, собственно, ломовую лошадь (cheval de somme), кобылу. Между тем наша кабала и впрямь несёт на себе значительный груз, груз древних знаний и знаний средневекового рыцарства (chevalerie ou cabalerie médiévale), тяжёлую кладь эзотерических истин, берущих своё основание в незапамятных временах. Это тайный язык кабальеро (cabaliers), кавалеров (cavaliers) или шевалье (chevaliers). Посвящённые и учёные древности знали его. Прежде чем достичь полноты знаний, и те и другие должны были, говоря метафорически, оседлать кобылу (cavale), носительницу духа, образом которой был крылатый Пегас греческих поэтов. Только он переносил избранных в области неизвестного. Он предоставлял им возможность всё видеть и всё понимать, когда те путешествовали через пространство и время, через эфир и свет. Слово Пегас (по-гречески Πήγασος) произошло от πηγή (source, источник), так как, по рассказам, от его удара копытом забил источник Иппокрены. Истина, однако, лежит несколько в иной плоскости. Иероглиф кабалы, конь получил имя Пегас, потому что кабала знакомит с первопричиной, с основами, источником наук (source des sciences). Знать кабалу — значит разговаривать на языке Пегаса или лошадином языке (langue du cheval), языке, о подлинной ценности и эзотерическом значении которого Свифт особо говорит в одном из своих аллегорических Путешествий.

397

Как свидетельствуют появившаяся в 1510 г. Liber Vagabundorum, авторство которой приписывают Томасу Мюрнеру или Себастьяну Бранту, и Schimpf und Ernst, датируемая 1519 г., эти странствующие школяры в качестве опознавательного и членского знака носили на шее жёлтую шерстяную или шёлковую нитку.

Кабала, таинственный язык Философов и учеников Гермеса, определяет всю терминологию Ars magna [398] , подобно тому, как на символике строится вся его иконография. Искусство и литература обогащают таким образом сокровенную науку своими собственными выразительными средствами. Несмотря на различную специфику, на несходство образных систем кабалы и символики, их пути ведут к единой цели, к единому знанию. Эти две несущие колонны, возведённые на краеугольных камнях философского фундамента, поддерживают алхимический фронтон храма Мудрости.

398

* Великое искусство (лат.).

Любой язык способен вобрать в себя традиционный смысл кабалистических слов, так как кабала, не имеющая ни особой структуры, ни синтаксиса, легко к нему приспосабливается, не меняя присущего данному языку строя. Кабала привносит в уже готовое наречие свою мысль и изначальные значения слов. В результате нет такого языка, который не мог бы стать её носителем, включить её в свой состав и, восприняв двойной смысл слов, сам превратиться в язык кабалистический.

Кроме своей чисто алхимической роли, кабала послужила одним из источников целого ряда литературных шедевров, ценимых многими любителями чтения, зачастую даже не подозревающими, какие сокровища те скрывают за изяществом, очарованием и благородством стиля. Авторы подобных шедевров — а среди них Гомер, Вергилий, Овидий, Платон, Данте и Гёте — были посвящёнными. Они написали свои бессмертные произведения не столько для того, чтобы оставить потомству нетленные свидетельства человеческого гения, сколько из желания преподать ему драгоценные знания, которые они должны были передать во всей их полноте. К уже упомянутым авторам следует добавить замечательных создателей рыцарских поэм и сказаний, вошедших в циклы о рыцарях Круглого стола и Чаше Грааль. Под этим же углом мы должны рассматривать творения Франсуа Рабле и Сирано Бержерака, Путешествия Гулливера Свифта, Сон Полифила Франциска Колонны, Сказки матушки Гусыни

Перро, Песни короля Наварры Тибо Шампанского, Дьявола-проповедника (любопытное произведение неизвестного автора на испанском языке) и множество других произведений, пусть не таких знаменитых, но не менее интересных и познавательных.

На этом мы заканчиваем наш рассказ о солнечной кабале, ибо нам не позволено описывать её во всех подробностях или обучать её правилам. Нам достаточно было указать на важную роль, какую она играет в изучении «тайн естества» и на необходимость для неофита подобрать к ней ключ. Дабы в пределах возможного помочь ему в данном деле, приведём в качестве примера переложение на доступный язык оригинального кабалистического текста Наксагора [399] . Пусть сыны ведения (fils de science) откроют для себя в этом тексте метод толкования скреплённых печатью книг и научатся извлекать пользу из таких достаточно откровенных работ. В своей аллегории Адепт постарался описать древний и простой путь, единственный, по которому некогда следовали старые Мастера-алхимики.

399

Этот небольшой по объёму текст входит в заключительную часть трактата Наксагора Alchymia denudata (Разоблачённая алхимия). Мы дали свой вариант по рукописному французскому переводу, который был выполнен с оригинала, написанного на немецком языке. — Фулканелли.

Помимо перевода приводим также эти два варианта, содержащиеся в книге Фулканелли. — О.Ф.

Traduction français du XVIIIe siècle, du texte original allemand du Naxagoras

Description

bien détaillée du Sable d’Or qu’on trouve auprès de Zwickau, en Misnie aux environs de Niederhohendorf, et d’autre lieux voisins,

par J.N.V.E.J.E. ac. 5 Pct. ALC. 1715.

Il у aura bientôt deux ans qu'un homme de ces mines eut, d’une tierce personne, un petit extrait d’un manuscrit in-quarto, épais d'un pouce, et qui venoit d’ailleurs de deux autres voyageurs italiens qui s’y nommoient ainsy.

Il у avoit déja longtemps que cet extrait avoit été bien examiné par M.N.N., parce que le dernier comptoit faire beacoup par la baguette divinatoire. Enfin, il parvint à toucher des mains ce qu'il cherchoit. Voicy l’extrait de ce manuscrit.

I. Un bourg, nommé Hartsmanngrün, près de Zwickau. Sous le bourg, il у a beaucoup de bons grains. La mine у est en veines.

II. Kohl-Stein, proche de Zwickau. Il у а une bonne veine de graviers et de marcassites de plomb. Derrière, a Gabel, il у a un forgeron appele Morgen-Stern, qui sçait où il у a une bonne mine, et un conduit souterrain, où il у a des crevasses que l’on у a faites. Il у a dedans des congellations jaunes et le métal est malléable.

III. En allant de Schneeberg au château nommé Wissembourg, il у a un peu d'eau qui en coule, vers la montagne; elle tombe dans le Mulde. En avançant dans le Mulde, vis-à-vis de cette eau, on trouve un vivier près de la rivière, et audelà de ce vivier, il у а un peu d’eau où l’on trouve une marcassite qui peut bien dédommager de la peine qu’on aura prise d’y aller.

IV. A Kauner-Zehl, sur la montagne de Gott, à deux lieues de Schoneck, il у a un excellent sable de cuivre.

V. A Grals, dans Voigtland, au-dessous de Schloss-berg, il у a un jardin où se trouve une riche mine d’or, ainsy que j’en ay averti depuis peu. Remarqués bien.

VI. Entre Werda et Laugenberndorff, il у а un vivier que l’on appelle Mansteich. Audessous de ce vivier se voit une ancienne fontaine, au bas de la prairie. Dans cette fontaine, l’on trouve des grains d’or qui sont très bons.

VII. Dans le bois de Werda, il у a un fossé, qi’on appelle le Langgrab. En allant au haut de ce fossé l’on trouve, dans le fossé même, une fosse. Avancés dans cette fosse la longueur d’une aulne vers la montagne, vous trouverés une veine d’or de la longueur d’un empan.

VIII. A Hundes-Hubel se trouve une fosse où il у a des grains d’or en masse. Cette fosse est dans le bourg, près d’une fontaine où le peuple va chercher de l’eau pour boir.

IX. Après avoir fait différents voyages à Zwickau, à la petite ville de Schlott, à Saume, à Crouzoll, nous nous arrêtâmes à Brethmullen, où ce lieu étoit autrefois situé. Au chemin qui conduisoit autrefois à Weinburg, qu’on appelle Barenstein vis-à-vis ou vers la montagne, en allant à Barenstein, par derrière, vis-à-vis le couchant, à la fibula…. qui у étoit autrefois, il у а un vieux puits dans lequel il у a une veine qui le traverse. Elle est forte et bien riche en bon or de Hongrie et quelquefois même en or d’Arabie. La marque de la veine est sur quatre de sépareurs de métaux Auff-seigers vier, et il est écrit auprès Auff-seigers eins. C’est une vraye teste de veine.

Version français en langage clair du texte cabalistique de Naxagoras

Description

bien détaillée de la manière d’extraire, de libérer l’Esprit de l’Or, enclos dans la matière minérale vile, à dessein d’en édifier le Temple sacré de la Lumière et de découvrir d’autres secrets analogues,

par J.N.V.E.J.E. comprendant cinq points d'Alchimie. 1715.

Il у aura bientôt deux ans qu’un ouvrier, habile dans l’art métallique, obtint, par un troisième agent, un extrait des quatre éléments, manuellement obtenu en assemblant deux mercures de même origine, que leur excellence a fait qualifier de romains, et qui se sont toujours nommés ainsi.