Философские пропасти

Иустин

В самом деле, всю свою видимую жизнь, жизнь во времени и пространстве, человек основывает на невидимом, то есть на душе, на ее мыслях, на ее совести. В мире видимых вещей и событий человек ориентируется с помощью своей мысли; ею он все измеряет и оценивает, ею – тем, что и для него самого невидимо. Насколько же тогда естественнее и логичнее ориентироваться с ее помощью в мире духовных реальностей и духовных ценностей. Человек соединен мыслью не только с миром видимым, миром материальных вещей, но и с миром вещей духовных. Даже и крайние сенсуалисты в гносеологии не могут этого опровергнуть. Нужно признать: человеческий дух - чудотворная лаборатория, в которой непонятным образом чувственные впечатления преобразуются в мысли.

Серьезный наблюдатель мира, с какой бы стороны он ни приступил к материальным или духовным реальностям, должен ощутить присутствие бесконечной таинственности во всех

явлениях. Это дань, которую всякий мыслитель должен заплатить загадочной мистерии мира. Нет сомнений, правильная ориентация в этом загадочном мире зависит от духа, с помощью которого человек ориентируется, или, точнее, от природы духа. А свою природу дух человеческий раскрывает и показывает через опыт, создаваемый совею деятельностью. Из всего этого опыта произрастает стремление человеческого духа к всевозможной бесконечности во всем: в знании, в жизни, в существовании.

Дух человеческий неустанно тянется к бесконечному знанию, к бесконечной жизни, к бесконечному существованию. А через все это он желает только одного: преодолеть временность, конечность, ограниченность и обрести, обеспечить себе незыблемость, бесконечность, безграничность. В конце концов, во всех культурах и цивилизациях все муки человеческого духа сливаются в единое гигантское усилие: преодолеть смерть и смертность и обеспечить бессмертие и жизнь вечную, обеспечить любой ценой.

Но разве не подталкивает нас все к вопросу: откуда в человеческом духе это стремление и тяга к бесконечности во всех направлениях? Что есть то, что гонит мысль человеческую из проблемы в проблему, из бесконечности в бесконечность? Если же это стремление человека к бескрайности и можно навязать слабому человеку, то откуда же она у самых самостоятельных мыслителей? Более того, у них она разработана до сложнейшей проблематики. Все это показывает, что стремление к бесконечности заключается в самой природе человеческого духа. Природа самого познания тянется к бесконечному знанию, природа самого ощущения тянется к бесконечности ощущения, природа самой жизни тянется к бесконечной жизни. Весь дух человеческий и через познание, и через ощущение, и через волю, и через жизнь желает быть бесконечным, а значит, бессмертным. Жажда бесконечности, жажда бессмертия – исконная, метафизическая жажда духа человеческого. Она гнала дух человеческий к бесконечности, к бессмертию через разнообразные религии, философии, науки, муки и подвиги. Одним словом, дух человеческий желает бесконечности, желает бессмертия любой ценой и в любом виде.

Очевидно, что это стремление к бесконечности не могла вложить в человека материальная природа, потому что она и сама ограничена и не имеет в себе такого стремления. Точно так же очевидно, что духу человеческому не могло вложить этого человеческое тело, поскольку оно само ограничено. Единственным логичным выходом остается постулат: человеческое стремление к бесконечности, к бессмертию заключается в самой сущности человеческого духа. Созданный по образу Божиему, человек весь в этом стремлении. Ибо боголикость в человеческом существе и есть устремление к бескрайним истинам Божиим во всех мирах. Имманентная человеческому духу, эта боголикость подвигает человека богоустремленно тянуться и возноситься ко всем бесконечностям Божиим.

Для боголикой души естественно тянуться к Богу как к своему оригиналу. Это не априорное заключение, а совершенно апостериорное, так как всецелый опыт рода человеческого свидетельствует об этой мощной и таинственной тяге духа человеческого к бесконечности, к бессмертию, к вечной жизни, на этом или на том свете. Если, опираясь на всецелый опыт рода человеческого, мы сведем человека к его основным праэлементам, то наверняка обнаружим эту тягу к бессмертию как самый основной праэлемент, на котором покоится и благодаря которому онтологически может состояться весь человек.

Создав человека по образу Своему, Бог тем самым разлил по его существу тягу к божественной бесконечности жизни, к божественной бесконечности познания, к божественной бесконечности совершенства. Поэтому эта алчущая тяга существа человеческого не может полностью удовлетвориться и насытиться ничем, кроме Бога. Объявляя божественное совершенство главной целью человеческого существования в мире, Господь Христос ответил на основное желание и потребность боголикого и богоустремленного человеческого существа: Будите убо вы совершенни, якоже Отец ваш небесный совершен есть (Мф. 5: 48).

Боголикость человеческой природы имеет свой онтологический и телеологический смысл: онтологически, ибо в ней явлена суть человеческого существа; телеологически, потому что в ней указана цель человеческой жизни – Бог со всеми Своими божественными совершенствами.

Боголикость есть сущность сущности человеческого существа, на которой и благодаря которой человек должен созидать и созидает себя в этом мире. По сути, в человеческом существе Бог – первое, а человек – второе; другими словами, человек создан как потенциально богочеловеческое существо, которое, ведомое боголикой душой, имело своей задачей во всем уподоблять себя Богу и таким образом действительно сделать из себя богочеловеческое существо, то есть существо, в котором человек идеально соединен с Богом и живет в Его божественных, бесконечных совершенствах. Но вместо того, чтобы боголикостью души пропитать всю свою эмпирическую жизнь, человек отделил свой дух от всего Божиего в себе и, через таинства этого мира отправившись в путь без Бога, то есть без своего природного путеводителя, наткнулся в этом мире лишь на непреодолимые скалистые пропасти и страшные расселины.

В своей сущности падение человека состояло в том, что он восстал против боголикого устройства своего существа, оставил Бога и Божие и свел себя к чистой материи, к чистому человеку. Первым же бунтом против Бога человеку в некоторой степени удалось изгнать из себя Бога, изгнать Его из своего сознания, из своей воли и остаться при чистой человечности, при чистом гоминизме* [* от лат homo- человек. Мировоззрение, имеющее своим центром человека (термин автора)] и тем самым при чистом гуманизме. Страшно сказать, но гуманизм, по сути, исконное зло, первобытное зло человеческое. Во имя этого первобытного гуманизма человек изгнал Бога в надчеловеческую трансцендентность и весь остался при себе и в себе. Но при этом человек не мог полностью обезбожить себя, полностью уничтожить в себе боголикие стороны своего духа; они остались и проявляются в его гуманизме в виде стремления к бесконечному прогрессу, к бесконечному знанию, к бесконечному совершенствованию, к бесконечному существованию. Сознательно или несознательно во всех противоборствах, которые человек ведет в своем гуманизме, он стремится к тому, чтобы вернуть себе утраченную боголикость. И отчасти ему это удается. Настолько, насколько необходимо, чтобы ощутить и осознать, что сам по себе, при своей чистой, обезбоженной человечности он никогда не сможет исправить свой дух, вернуть боголикость своего существа. В своей гуманистической ностальгии человек в действительности вопиет о Богочеловеке.

Следовательно, появление Богочеловека Христа в этом мире естественно, и логично, и необходимо. Ведь только Богочеловек полностью отстраняет все муки духа человеческого, болеющего и обезбоженного гуманизмом. Он единый утоляет всю жажду боголикого существа человеческого: и жажду бесконечной жизни, и жажду бесконечной правды, и жажду бесконечной истины, и жажду бесконечного добра, и жажду вообще всех божественных бесконечностей.

Самые существенные онтологические желания и потребности человеческого существа раз и навсегда получают свое удовлетворение только в одном – в личности Богочеловека Христа. Ибо на все желания и потребности человеческого духа, которые относятся к миру горнему, Богочеловек отвечает Богом по-человечески, а не все желания и потребности духа человеческого, которые относятся к миру около человека и под ним, Он отвечает человеком по-Божиему. Богочеловек освобождает потенциал богочеловечества в человеческом существе, связанный тиранией богоборческого гуманизма, и дает людям силу реализовать себя в своей бессмертной полноте. Человек, ведомый Богочеловеком, все измеряет Богом и в этом загадочном мире живет Богом; таким образом он достигает идеального совершенства и представляет собою идеальный синтез Божиего и человеческого, духовного и материального, посюстороннего и потустороннего.

Появление Богочеловека Христа в мире человеческих реальностей ни с онтологической, ни с психологической, ни с исторической точки зрения не явилось неожиданностью для человеческой природы. Напротив, оно удовлетворило основные стремления и потребности человеческого существа – стремление к божественному совершенству и вечной жизни и потребность в них. Богочеловек не только не есть нечто неестественное и ненужное для человека, но, напротив, он необходим человеку больше всего на свете, настолько необходим, что Сам всеистинный Бог и Господь Иисус объявил, что Он есть едино на потребу (Лк. 10: 42). Почему? Потому что Он самым совершенным, самым естественным, самым точным и логичным образом решил проблему Бога и человека. Как? Реально, по-земному реально показав нам в Себе Бога, которые есть абсолютная Истина, абсолютное Добро, абсолютная Справедливость, абсолютная Любовь, абсолютная Мудрость в совершенном единстве с человеком, Он показал нам и человека в его безгрешности, бессмертии и совершенстве.