Философский камень
Шрифт:
— Ты понял? Красотища у девчонки какая! А семья? Сам — потомственный рабочий, сама — честная труженица. — И с горьким, дружеским укором: — А у тебя в мозгах засела — кто?
Тимофей промолчал.
16
Совсем нежданно-негаданно Сворень схватил наряд вне очереди как раз в воскресенье, когда у Нади отмечался день рождения. Сворень пренебрег замечанием старшины Петрика, указавшего ему, что койка заправлена плохо. Вместо того чтобы безропотно взять да потуже натянуть одеяло — он вполголоса огрызнулся: «Койка не барабан!» Изумленный таким
Теперь Сворень упрашивал Тимофея, собиравшегося на прогулку по городу, зайти к Наде, поздравить ее и передать записку, в которой сказано все.
Тимофей почесал затылок. Действительно, положение у человека такое…
И хотя это ломало его собственные планы, потерять час-другой ради товарища можно. Тимофей согласился. Взял записку Свореня, сунул ее за обшлаг шинели и отправился по знакомому адресу.
День выдался солнечный, оттепельный, во всех дворах и тихих переулках кипела, суетилась детвора. Ребята катались с ледяных горок на салазках, лепили снежных баб, догоняя друг друга, носились по слегка уже осевшим сугробам.
— Жених пошел к Надежде Митиной! — выкрикнул кто-то из мальчишек вслед Тимофею, когда тот, пересекая двор, направлялся к дому, в котором жила Надя.
Тимофей покачал головой. Все на свете знают эти мальчишки. Только, выходит, в лицо не запомнили Володю Свореня.
Уже на лестничной площадке вкусно пахло жареным. Тимофей позвонил. Дверь открыла Елена Савельевна, да так и ахнула. Гость! Такой ранний гость! А у нее еще ничего не готово, стряпня в самом разгаре.
Из-за спины матери выглядывала смеющаяся Надя. Лицо у нее было припорошено мукой.
— Да входите, входите, — зазывала Елена Савельевна, видя, что Тимофей, перешагнув через порог, остановился в замешательстве. — Ну будьте же смелее! Я помню вас, вы были вместе с Владимиром.
— Совсем я не вовремя.
— И ничего! Вы посидите пока, посидите. Сейчас пирог у меня испечется.
— А что с Володей? — спросила Надя. И с лица у нее сбежала веселая улыбка. — Ой! С ним что-нибудь случилось?
Появился в дверях и сам хозяин, Иван Ильич. Покручивая тугой черный ус, поздоровался с Тимофеем и тоже спросил удивленно:
— А где же наш Володя?
— Все в полном порядке, — поспешил сказать Тимофей. И вынул из-за обшлага записку, подал Наде, шутливо взял под козырек. — Поздравляю вас, Надежда Ивановна, с днем рождения! Желаю вам здоровья и счастья! Курсант Владимир Сворень поручил мне поздравить вас также и от его имени. Поздравляю! — И немного тише прибавил: — А прийти сегодня он никак не может… Да тут в записке все сказано.
Надя схватила Тимофея за рукав и через длинный темный коридор провела в комнату, прибранную празднично, подготовленную к приему гостей.
— Да что же с Владимиром? — беспокойно допытывалась Елена Савельевна. В такой день — и не придет. Захворал?
Тимофей виновато пожал плечами. Эх, какой радостный день Володе Свореню испортил Петрик! Или сам себе Владимир испортил…
А надо как-то людей успокоить. Сумел ли Сворень с хорошей
— Не тревожьтесь, Елена Савельевна, здоров он, совершенно здоров! Так ведь наше дело — военное, — как можно беззаботнее стал объяснять Тимофей, схватил человек наряд вне очереди. Бывает! И совсем с пустяка началось, койку Владимир плохо заправил, а Петрик — старшина наш — придрался…
Надя, будто очнувшись от сна, с возмущением крикнула Тимофею:
— Что ты наговариваешь! Вот же Володя сам пишет: его назначили сегодня дежурным по школе.
Кровь бросилась в лицо Тимофею. Вот тебе на! В каком же дурацком положении он оказался! И зачем написал Владимир неправду? Подумаешь, схватить наряд вне очереди — большое дело для курсанта! Конечно, «дежурный по школе» — поощрение, а не наказание. Приятно щегольнуть перед любимой девушкой. Тогда почему же Владимир не предупредил? Побоялся, что Тимофей не захочет лгать?… Что же делать теперь? Не подводить же товарища…
И Тимофей стоял, не зная, что сказать. Уши у него пылали.
Эх, Володя, Володя! А родители Нади — Тимофей это угадывал по их лицам — верят его словам. Хотя и сконфужены.
— Так это же Владимир написал неверно…
И опять Надя не дала договорить Тимофею. Будто по щеке ударила:
— Врешь ты все… Володя правду, значит, говорил, что ты завистливый. Завидуешь, что у него орден…
Она закрыла лицо руками, повернулась к Тимофею спиной.
Елена Савельевна прерывисто вздохнула, помяла кончик фартука в руках, локотком толкнула мужа.
— Ты, отец, давай тут занимай гостя, а я пойду на кухню — пирог бы не сгорел.
— Раздевайся, Тимофей, — пригласил Иван Ильич, оглядываясь на дочь, каменно застывшую у окна. — Не обращай внимания. — Иван Ильич положил руку на плечо Тимофея. — Беды твоей в этом деле нету. А Надежда — что ж, ты пойми и ее. Садись, покалякаем…
— Нет, Иван Ильич, спасибо, пойду я, — проговорил Тимофей. — Я ведь зашел только, чтобы передать записку. И не думал… До свидания, Иван Ильич!
Они вместе вышли в темный длинный коридор, весь заваленный старой рухлядью. Из кухни доносились взволнованные женские голоса, перезвон стеклянной посуды.
— Ты вот что, Тимофей, — сказал Иван Ильич, приоткрывая выходную дверь, чтобы впустить полоску света, — ты задержись на минутку одну. Для разговору. Вы, молодежь, может быть, и не поймете нас, стариков. Мы с Еленой — люди прежней закваски, женились чин по чину, со сватовством и по воле родительской. Знали все друг о друге, как полагается. А Надежда у нас жениха сама в дом привела. Вроде бы прямо с улицы. — Иван Ильич стеснительно покряхтел, подергал свой ус. — Владимир этот — парень, понятно, хороший. И собой видный, и при ордене… Да только вот мы с Еленой не знаем о нем совсем ничего. Ну, как он там — вообще… — Иван Ильич переступал с ноги на ногу, трудно подыскивая нужные слова. — Человека узнать — надо пуд соли с ним съесть. А мы что же, мы так… А ты с ним, пожалуй, этот самый пуд соли съел уже… И я не к тому, что сегодня получилось, — тут по-человечески Владимира я понимаю, а только и раньше замечал: все словно бы на носки он приподнимается… Ты, понятно, товарищ ему, так и я ведь отец Надежде. И ежели судьба жить им вместе… должны и мы с Еленой человека узнать. Обрисуй, сколько можешь…