Фима и всё. Том 1
Шрифт:
Александр ощутил в этот момент, как пустота зародилась в центре грудной клетки и начала разрастаться.
— Конечно, а ты как думал, хе-хе?
— Так я сплю… А ты?
— А я пробрался и рядом прикорнул, хе-хе. Это наша особая лисья магия, если ты понимаешь, о чём я, хе-хе. Буду помогать тебе, раз уж сам никак не проснёшься, хе-хе.
— И… — Александр помедлил, не уверенный, что хочет знать ответ на свой вопрос. — И как же?
— Всё вы люди барахтаетесь да барахтаетесь, хе-хе, — Лис снова принялся прыгать по кровати, будто среди складок одеяла прятались полевые мышки. —
— По течению? Ну нет, я должен что-то сделать, исправить. Иначе зачем это всё?
— Чтобы тебя извести, хе-хе, да из игры вывести.
— Лис, я не смогу так всё оставить.
— Так ты же исправил, хе-хе, — Лис замер и посмотрел на Александра необычайно серьёзно. — Там, в реально мире.
— Это было ужасное решение, — Александр принялся ходить по комнате взад и вперёд. — Я не поступлю так снова.
— Не поступил, молодец, хе-хе. Зато сколько раз уже твоя зазноба страдала? Умирала же небось, а? В воздухе гарью с прошлой петли воняет.
— Это… Не то, — Александр мотал головой так сильно, что заболели виски. — Раз появилась эта петля времени, значит, есть способ всё исправить.
— Она появилась только чтобы ты страдал и не просыпался, хе-хе. А зазноба помирает не во сне, хе-хе, а наяву.
— Что ты сказал? — Александр остановился, в голове гудело. — Сколько я сплю? Что с ней случилось?
— Ты — долго, а с ней — беда. Послушай, меня гнать сейчас будут, чую запах медсестры. Визгу-то будет, хе-хе.
Лис спрыгнул с кровати и, подойдя к Александру, толкнулся головой в его ладонь. Тот слабо улыбнулся и погладил рыжего друга. Вдруг ноги его подкосились и Александр рухнул на пол, сгребая Лиса в охапку. Он уткнулся в шерстяной бок и завыл от отчаяния.
— Ну-ну, — утешал его Лис, — Ты проснёшься.
— Не хочу, Лис, не могу снова через это проходить.
— А гореть зазнобе лучше?
— Я хочу сам сгореть. Вместо них.
— Ну, одной из них гореть в любом случае. А твой костёр, быть может, ещё не сложили, хе-хе.
— Плыть по течению, значит?
Лис не ответил. Он уже растворился в воздухе, и Александр остался наедине с собой и пониманием, что он не в силах изменить реальность. Ни тогда, ни сейчас.
Просидев так ещё некоторое время, он поднялся. Ему предстояли сложные пять с половиной лет, которые придётся прожить, не убегая от реальности и своих принятых ранее решений. Ничего не исправлять, двигаться к страшному неотвратимому финалу.
И он пошёл на это. Постарался отключить голову и прожить, как он надеялся, последнюю пятилетку по-настоящему. Так же, как когда-то уже её прожил, но лучше. Ярче. Честнее.
Когда Фима вернулась отдать куртку, он просто поцеловал её. Вот так сразу. Она опешила, покраснела, хотела даже дать ему пощёчину, но почему-то передумала. Александр обнимал её и думал о том, что это самый последний его шанс побыть по-настоящему счастливым.
— Ну ты даёшь, — воскликнула юная Фима и обняла парня в ответ, — это ж надо так радоваться куртке!
Она захихикала, и Александр засмеялся тоже.
— Да просто я влюбился, — признался он, чуть отдалившись, чтобы видеть лицо девушки.
Та равномерно сменила
— А я пока что нет, — призналась она.
Александр извинялся, что поспешил. Девушка извинения приняла и обещала рассказать, когда тоже влюбится. А потом он показывал ей теплицы, вместе они их улучшили, и Фима согласилась оставить куртку себе. Через две недели она призналась Александру, что его чувства взаимны. Это была прекрасная петля времени, пока не приблизился его двадцать четвёртый день рождения. В тот день для Александра закончилось всё: и во сне, и в реальности.
Он очнулся с воплем, от которого драло лёгкие. Глаза обожгло даже тем скудным светом, что пробивался через жалюзи. Сорвав датчики с груди и пальцев, Александр встал с кровати и неровной походной подобрался к окну. Когда глаза привыкли к свету, он увидел, как во дворике больницы трое охранников гоняются за Лисом, но тот не оставляет им ни единого шанса на победу. Хотя Александр мог различить, что Лис уже начинал уставать от игры в салочки. Но он дожидается его, чтобы отвести туда, где он, Александр, нужен на самом деле. К той, кто по-прежнему испытывает к нему нежные чувства, несмотря на всё то, что он натворил. И кого он потерял в сорок третий раз за свою жизнь. Сорок два — во сне и один, самый первый — в реальности.
Александр нашёл в шкафу какую-то одежду — к его удивлению, чистую и выглаженную. Похоже, кто-то готовился к тому, что он проснётся. Натянул футболку и обратил внимание на предплечье: сорок две метки оставались на своих местах. Подошёл к маленький раковине с зеркалом в углу палаты: шрамы на шее тоже сохранились. Что ж, никто не обещал ему, что он проснётся прежним.
— Так-так, и куда мы собрались, молодой человек?
Александр вздрогнул от неожиданности. В двери палаты стоял очень, даже как-то неестественно высокий мужчина. Острый взгляд пришпилил мужчину к месту, а губы расплылись в хищной улыбке:
— Я вас не выписывал.
Глава 24
Жанна, как водится, прибиралась. В этот раз не после сеанса, а просто чтобы привести в порядок и жилище своё, и мысли. Последние были в совершенном беспорядке после недавних событий, и постоянно взывающие к ней голоса не помогали. Жанна стирала пыль с полок и видела, как та тут же налипала обратно, образуя надпись «Помоги». Расправляла занавеску и слышала, как шелест ветра складывался в стройное «Помоги выбраться, Жанна». Заправляла кровать, и не услышала хлопка, который бывает, когда резко поднимаешь и опускаешь покрывало. Вместо этого раздалось настойчивое: «Жанна!».
— Да ладно, ладно, поняла я вас, — заворчала девушка, когда все попытки отвлечься провалились. — Достали.
Она нехотя вернулась за свой рабочий стол и зажгла палочку благовоний. Метод был для неё рабочим, но не особо зрелищным, поэтому экстрасенс пользовалась им редко.
— Ну давайте, чего у вас там, — буркнула она, ёрзая на стуле.
Призраки не заставили себя долго ждать. Вскоре дымок, поднимавшийся от благовония, разросся и сформировал дымную маску. Та менялась, являя Жанне каждый раз новое лицо.