Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе
Шрифт:
Ни Стробик, ни его соратники не знали, каким образом сертификаты городского займа, которые открыто торговались по девяносто центов, можно продавать на бирже по номиналу. Но секретарь Молинауэра, некий Эбнер Сенгстэк, упомянул в беседе со Стробиком, что поскольку Батлер ведет дела с молодым Каупервудом, а Молинауэру в данном случае безразлично, кто будет представлять его интересы на бирже, то вполне можно обратиться к Каупервуду.
Так и вышло, что Каупервуда пригласили в офис мистера Стинера. Оказавшись там и узнав о рекомендации Молинауэра или Симпсона пригласить его и лишь посмотрев без интереса или сочувствия на этого неуклюжего представителя среднего класса с вялыми щечками, он сразу же понял, что ему придется иметь дело с несведущим в финансовых делах человеком. Если бы он только мог стать единственным советником его на четыре года!
– Как поживаете, мистер Стинер? –
Стинер пустился в долгое и путаное объяснение своих трудностей. Его речь была сбивчивой, он запинался, продираясь через описание затруднительного положения, в котором оказался.
– Насколько я понимаю, главное, сделать так, чтобы эти сертификаты продавались по номиналу. Я могу размещать их лотами любого размера и так часто, как вам будет угодно. Мне нужно получить достаточно средств, чтобы погасить двести тысяч долларов просроченной задолженности по заемным обязательствам города, плюс еще столько, сколько мне удастся продать впоследствии.
Каупервуд ощущал себя врачом, щупающим пульс пациента, который на самом деле вовсе не был болен, но заверение в его благополучном состоянии могло принести крупный гонорар. Тонкости биржевой торговли были для него открытой книгой. Он понимал, что если ему удастся заполучить на руки весь заем, если он сможет скрыть тот факт, что действует в интересах города, и если Стинер позволит ему покупать сертификаты с позиции «быка» для амортизационного фонда, в то же время продавая благоразумными порциями при повышении курса, то он сможет сотворить чудеса даже с большим объемом ценных бумаг. Но он должен был получить все, так как это давало ему возможность нанимать посредников, выполняющих его указания. В его мозгу созрела схема, благодаря которой он мог создать у массы опрометчивых спекулянтов впечатление о биржевой нехватке определенных акций или долговых обязательств. Разумеется, при этом они будут считать, что эти ценные бумаги находятся на руках у разных мелких держателей и что при желании они могут купить столько, сколько захотят. А потом они очнутся и обнаружат, что не могут ничего получить, так как все находится у него. Но сейчас он не рискнет выдавать этот секрет. Нет, только не сейчас. Он доведет бумаги городского займа до номинала, а потом продаст их. Что за жирный куш для себя и для других! Он благоразумно предполагал, что здесь замешана политика и за спиной Стинера стоят гораздо более хитроумные и могущественные люди. И что с того? Только подумать, как ловко и проницательно они навели Стинера на мысли о нем! Возможно, его имя становится влиятельным в их политических кругах. Это сулило большие перспективы.
– Я скажу вам, что собираюсь предпринять, мистер Стинер, – сказал он, когда выслушал объяснения казначея и получил вопрос, какой объем городского займа он предполагает продать в наступающем году. – Буду рад взяться за это дело, но мне нужен день-другой, чтобы все обдумать.
– Разумеется, мистер Каупервуд, разумеется! – радушно отозвался Стинер. – Все в порядке, не торопитесь. Если вы знаете, как это можно сделать, просто скажите мне, когда будете готовы. Кстати, сколько вы берете за свои услуги?
– На фондовой бирже есть официальная шкала расценок, которой обязаны следовать брокеры. Это четверть процента от номинальной стоимости облигаций и долговых обязательств. Разумеется, мне придется организовать массу фиктивных продаж – это я объясню позднее, но это обойдется бесплатно в том случае, если дело останется между нами. Я сделаю лучшее, что в моих силах, мистер Стинер; можете полагаться на это. Однако мне нужен еще день-другой, чтобы все как следует обдумать.
Он обменялся рукопожатием со Стинером, и они расстались. Каупервуд был доволен, что ему предстоит важная финансовая операция, а Стинер радовался, что нашел человека, на которого он мог опереться.
Глава 15
План, разработанный Каупервудом после нескольких дней размышлений, был достаточно простым для того, кто сколько-нибудь разбирается в коммерческих и финансовых манипуляциях, но оставался мрачной тайной для непосвященных умов. В первую очередь городской казначей должен был воспользоваться его, Каупервуда, конторой как депозитным банком. Стинеру предстояло физически передать ему либо предоставить по кредиту, утвержденному по его указанию в городской бухгалтерской отчетности, определенное количество заемных обязательств. Сначала предполагалось выделить сертификаты на двести тысяч долларов, поскольку эту сумму нужно было собрать поскорее. Потом Каупервуд зайдет на рынок и посмотрит, что можно сделать, чтобы довести стоимость этих бумаг до номинала. Далее казначей испросит у фондовой биржи разрешение включить
Как указал Каупервуд в разговоре со Стинером, здесь было одно тонкое преимущество. Поскольку в конечном счете стоимость сертификатов предполагалось довести до номинала, не было возражений, чтобы Стинер или любой другой человек покупал их задешево по начальному курсу и придерживал до повышения котировки. Каупервуд с удовольствием будет проводить его сделки на любое количество сертификатов через свою бухгалтерию и рассчитываться в конце каждого месяца. Казначею не понадобится самостоятельно покупать ценные бумаги. Сделки с его участием будут проводиться с разумной маржей, скажем, десять пунктов. Можно сказать, деньги уже лежат в кармане у Стинера. Кроме того, покупки для амортизационного фонда можно будет совершать по очень низкой цене, так как, имея на руках основной и резервный выпуск сертификатов, Каупервуд мог выбрасывать на рынок требуемое количество в такие моменты, когда собирался покупать, и таким образом ослаблять рынок. Тогда он начнет покупать, и цена пойдет вверх. Имея возможность ослаблять или укреплять рынок по своему усмотрению, он не видел препятствий, чтобы городская администрация довела свои долговые обязательства до номинальной стоимости, и в то же время заработать хорошие деньги на искусственных колебаниях курса. Каупервуд будет рад получить большую часть своей прибыли именно таким образом. Городские власти должны перечислить ему обычный процент за все фактические сделки с сертификатами по номинальной стоимости (это необходимо во избежание недоразумений с биржевым комитетом). Что касается остального, в том числе спекулятивных продаж, которые понадобятся в большом количестве, он будет полагаться на свое знание фондового рынка для компенсации расходов. А если Стинер захочет спекулировать вместе с ним, что же, добро пожаловать.
Хотя эта схема может показаться туманной для непосвященных, знающие люди сочтут ее вполне понятной. Биржевые манипуляции всегда успешно работали, если один человек или одна группа людей могла контролировать котировки. Это не отличалось от того, что впоследствии было проделано с акциями страховой компании «Эри», «Стандард Ойл», с ценными бумагами производителей меди, сахара, пшеницы и многого другого. Каупервуд был одним из первых и самых молодых финансистов, который сообразил, как это можно сделать. Когда он впервые побеседовал со Стинером, ему было двадцать восемь лет. Когда он последний раз вел дела с этим человеком, ему было тридцать четыре года.
Постройка домов Каупервудов и отделка фасада банковской конторы «Каупервуд и Кo» шли полным ходом. Фасад был отделан во флорентийском стиле со стрельчатыми окнами и дверью из кованого железа между стройными резными колоннами и поперечной балкой из бурого песчаника. На центральной панели была вычеканена тонкая, изящная рука с пылающим факелом. Элсуорт сообщил ему, что в старинной Венеции такую руку изображали над дверями меняльных лавок, но значение символа было давно позабыто.
Интерьер был отделан полированным дубом с имитацией серого лишайника, поражающего старые деревья. В проходах использовались большие граненые стекла, расположенные в направлении естественного движения взгляда. Крепления для газовых светильников были выполнены в древнеримском стиле, а конторский сейф стоял на возвышении, украшая заднюю часть комнаты. Он был покрыт серебристо-серым лаком с надписью «Каупервуд и Кo», выведенной золотом. Здесь все выказывало сдержанность и тонкий вкус, но вместе с тем и богатство, солидность и надежность. Когда Каупервуд увидел результат работы, он от души поблагодарил Элсуорта.
– Мне нравится. Это действительно прекрасно, и я с удовольствием буду работать здесь. Если наши дома окажутся примерно такими же, это будет идеально.
– Подождите, пока не увидите их, мистер Каупервуд, и я уверен, что вы останетесь довольны. Я особенно потрудился над вашим домом. С домом вашего отца все было гораздо проще, но у вас… – Он пустился в описание прихожей, приемной и гостиной, которые он украшал и обставлял таким образом, чтобы создать впечатление воздуха и благородства без ущерба для жилого пространства.