Финансист. Титан. Стоик
Шрифт:
– Гм! В таком случае, – сказал Батлер, решившись наконец, хотя и не без внутреннего сопротивления, – я буду откровенен с вами. Моя фамилия не Скэнлон, а Батлер. Я живу в Филадельфии. Там есть один делец, некий Каупервуд – Фрэнк А. Каупервуд…
– Одну минутку, – прервал его Мартинсон, доставая из кармана блокнот и карандаш. – Сейчас я запишу. Как вы назвали его?
Батлер повторил.
– Так. Я слушаю вас.
– У него контора на Третьей улице – «Фрэнк А. Каупервуд» – там вам любой покажет. Он недавно обанкротился.
– А, понятно! – вставил Мартинсон. –
– Совершенно верно, и человек этот тот самый, о котором вы слышали, – подтвердил Батлер. – Я не хочу, чтобы в Филадельфии кто-нибудь знал о моем деле. Потому я и приехал сюда. Этот Каупервуд живет в собственном доме на Джирард-авеню, номер девятнадцать тридцать семь. Его тоже нетрудно сыскать.
– Само собой разумеется, – сказал Мартинсон.
– Так вот, я хочу узнать о нем… и об одной женщине, вернее, девушке…
Старый Батлер умолк, и лицо его страдальчески нахмурилось при необходимости упомянуть имя Эйлин. Он никак не мог примириться с этой мыслью – он так любил свою дочь, так гордился своей Эйлин! В груди его накипала ненависть к Каупервуду.
– Это ваша родственница, надо полагать? – деликатно осведомился Мартинсон. – Вам не нужно ничего более сообщать мне, если можно, опишите только ее наружность. Нам этого будет достаточно.
Он ясно видел, что имеет дело с почтенным старым человеком и что тот сильно удручен. Об этом свидетельствовало вдруг окаменевшее, печальное лицо Батлера.
– Вы можете говорить со мной откровенно, мистер Батлер, – добавил он. – Я понимаю вашу нерешительность. Мы хотим получить от вас только такие сведения, которые дадут нам возможность действовать, ничего больше.
– Да, – угрюмо отвечал Батлер, – это моя родственница. Скажу вам прямо: она моя дочь. Вы кажетесь мне честным, разумным человеком. Я ее отец и ни за что на свете не хотел бы причинить ей хоть малейшее зло. Я пытаюсь спасти ее – и только. Он – вот кто мне нужен!
Его огромная рука сжалась в кулак.
Этот жест не укрылся от Мартинсона; он сам был отцом двух дочерей.
– Я понимаю ваши чувства, мистер Батлер, – сказал он. – Я ведь тоже отец. Мы сделаем для вас все, что в наших силах. Если вы мне подробно ее опишете или дадите возможность одному из моих агентов взглянуть на нее, как бы случайно, у вас дома или в конторе, я думаю, что мы очень скоро сумеем вам сказать, происходят ли между ними более или менее регулярные встречи. Это, кажется, все, что вы хотите узнать, не правда ли?
– Все, – хмуро подтвердил Батлер.
– Что ж, тут много времени не потребуется, мистер Батлер: дня три-четыре, если нам повезет, в крайнем случае – неделя, десять дней, две недели, но уж никак не больше. Все зависит от того, как долго вы поручите нам следить за ними, в случае если в первые дни ничего не удастся обнаружить.
– Я хочу узнать правду, сколько бы это ни заняло времени, – с горечью отвечал Батлер. –
– Я вас понимаю, мистер Батлер, – ответил Мартинсон. – Положитесь на меня. Вы будете иметь дело с лучшими агентами, заслуживающими полного доверия. Они не проболтаются. Я сделаю так: пошлю к вам сперва одного человека, чтобы вы сами могли судить, годится он вам или нет. Я ему ничего говорить не стану. Вы сами потолкуете с ним. Если он вам подойдет, расскажите ему суть дела, и он уж будет знать, как действовать. Если ему понадобится помощь, я пришлю еще людей. Где вы живете?
Батлер дал ему свой адрес.
– И все это останется между нами? – еще раз спросил он.
– Можете быть спокойны.
– Когда же ваш агент явится ко мне?
– Завтра, если вам угодно. У меня есть на примете человек, которого я сегодня же могу послать в Филадельфию. Сейчас он ушел, не то я позвал бы его, чтобы вы могли сами с ним поговорить. Впрочем, я ему все растолкую. Вам совершенно не о чем беспокоиться. Репутация вашей дочери будет в надежных руках.
– Очень вам благодарен, – произнес Батлер, несколько смягчившись. – Премного обязан. Вы окажете мне большую услугу, и я хорошо заплачу.
– Не стоит об этом говорить, мистер Батлер, – перебил его Мартинсон. – Вы можете пользоваться всеми услугами нашей организации по обычному тарифу.
Он проводил Батлера до двери и подождал, покуда она не закрылась за ним. Батлер вышел подавленный и жалкий. Подумать только, что он вынужден пустить сыщиков по следу своей дочери, своей Эйлин!
Глава XXXVI
На другой же день в контору к Батлеру явился долговязый, угловатый, мрачного вида человек, черноволосый и черноглазый, с длинным лицом, обтянутым пергаментного цвета кожей, с головой, удивительно напоминающей голову ястреба. Проговорив с Батлером больше часа, он удалился. Под вечер, в обеденное время, он снова пришел к нему, уже на дом, и в кабинете Батлера, с помощью небольшой хитрости, получил возможность взглянуть на Эйлин. Батлер послал за ней, а сам остался в дверях, отступив немного в сторону, чтобы девушку было хорошо видно, когда она подойдет к нему. Сыщик стоял за одной из тяжелых портьер, уже повешенных на зиму, и делал вид, будто смотрит на улицу.
– Кто-нибудь выезжал сегодня на Сестричке? – спросил Батлер у дочери. Кобыла Сестричка была любимицей в семье Батлера.
Его план заключался в том, чтобы в случае, если Эйлин заметит сыщика, выдать его за барышника, пришедшего купить или продать лошадь. Сыщик Джонас Олдерсон по внешности мог вполне сойти за барышника.
– Кажется, нет, отец, – отвечала Эйлин. – Сама я никуда не ездила. Но я сейчас спрошу.
– Не стоит. Я только хотел знать, не понадобится ли она тебе завтра утром?