Финансы как творчество: хроника финансовых реформ в Казахстане
Шрифт:
Надо сказать, что в целом 1998 «дефолтный» год все же получился достаточно сложным, в том числе для властей. В самый трудный момент пришлось дважды секвестировать бюджет, статьи на социальные расходы сильно сжались, в народе в результате всего этого накопилось определенное недовольство. Затем, когда цены на нефть начали потихоньку отыгрывать падение, у властей появилась идея переходить от оборонительной стратегии (нацеленной на преодоление последствий кризиса) к стратегии экономического развития. В свете этого решения в октябре 1999 года президент решил провести смену в так называемых верхних эшелонах – поменять топ-менеджмент и в правительстве, и в Национальном банке. И получилось так, что перемены коснулись меня самым
Во-первых, работа там мотивировала меня как профессионала: еще бы, делать сделки, про которые в Казахстане до этого читали только в учебниках по финансам (да и то исключительно западных).
Во-вторых, в ДБ мне очень хорошо платили: мое тогдашнее вознаграждение даже сейчас многим показалось бы вполне достойным. В Казахстане же, да еще в 1998 году, оно было просто нереально высоким. Особенно по контрасту с тем жалованьем, которое я получал на государственной службе.
А в-третьих, в «ДБ секьюритиз» у меня была заветная формула опциона: доработай я там до конца договорного срока, получил бы бонус в объеме 1,2 миллиона долларов.
Целый миллион долларов. Плюс еще двести тысяч американских денежных единиц. Сразу и в одни руки. Совсем неплохая сумма, особенно в те годы. Мне она не казалась лишней, и я уже довольно точно знал, как именно ею распоряжусь. Мысли о бонусе были приятными. Они давали мне ощущение уверенности в собственном будущем. Чувство определенности. В общем, много чего.
Но все переменилось после того, как в октябре 1999 года меня вызвали на встречу к президенту.
ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ 10
Из интервью президента компании Renaissance Capital Asset Management Андрея Мовчана. «Объединение финансовых рынков – вопрос темпов роста и его модели» [9]
– Андрей, интересно ли инвестиционному банкиру выходить на постсоветские рынки?
– Давайте сначала разберемся с, условно говоря, диспозицией: в каких именно зонах СНГ какие конкретные экономические условия сложились и существуют.
Вот, скажем, две очень разные страны – Украина и Казахстан. У Республики Казахстан инвестиционный рейтинг появился раньше, чем у России, инфляция там в два раза меньше, чем у нас, казахстанская валюта – тенге – укрепляется. Нацбанк РК проводил при прежнем руководстве (имею в виду Григория Марченко) и продолжает проводить весьма разумную политику. Словом, в республике сильная, устойчивая и финансово сбалансированная экономика. Но экономика несекьюритизированная. Рынок «спроса на деньги» значительно меньше, чем рынок соответствующего предложения.
Российскому бизнесу в Казахстане интересны не портфельные инвестиции, а клиенты. С одной стороны, в этой стране очень много денег: и у частных лиц, и в банках. С другой стороны, казахстанские инвестиции неликвидны: практически нет компаний, которые публично торгуются, а у торгуемых – минимальный free fl oat. Акций в РК количественно меньше, чем в России, где их, как известно, немного. Казахстанские бонды имеют очень хорошее качество, но дают невысокий доход. Хотя тенге (как мы только что отметили) укрепляется к доллару, нет особенного смысла в том, чтобы менять российские бонды на казахстанские. Покупать бумаги соседей просто для диверсификации тоже нет смысла, поскольку российский рынок облигаций и так достаточно большой и диверсифицированный.
– Финансисты России и Казахстана уже несколько лет заявляют то на одной, то на другой международной встрече об объединении биржевого пространства наших республик. Однако дальше заявлений дело не идет. Можно ли считать, что интерес к этому проекту сильнее у них, нежели у нас? И что такая асимметрия как раз является причиной торможения?
– Да, безусловно. Неправильно говорить, что России объединение биржевого пространства с Казахстаном не нужно вообще, но
Проблема в том, что какое пространство между нашими странами ни строй (будь ли оно единым биржевым или вообще единым экономическим), однако казахстанский гражданин все равно не имеет права инвестировать в Россию. Законы его родины четко регламентируют, в какие именно бумаги можно вкладываться. В частности, реальные инвестиции могут идти в бумаги с рейтингом не ниже АА – это, например, бельгийские государственные облигации. Российские ценные бумаги из такого списка полностью выпадают. Тем не менее граждане Казахстана очень хотят в них инвестировать. И многие это делают. Схема простая. Находят банк-посредник, открывают в нем счет, заводят на него деньги и покупают, скажем, бельгийские государственные облигации. На другой счет этого же клиента под залог бельгийских бондов банк дает кредит, который используется для покупки российских ценных бумаг.
– А через российских «дочек» нельзя организовать такие схемы?
– Переводить в дочерние банки деньги клиентов запрещено законодательно – Национальный банк РК разрешает кредитной организации производить такие операции только с собственными средствами. Поэтому дочки казахстанских банков пытаются конкурировать с российскими банками за российскую клиентуру. Однако в России банковский сектор достаточно концентрирован – около десяти банков контролируют процентов восемьдесят рынка.
Казахстан, безусловно, интересен именно тем, что там имеется значительная ликвидность. Он интересен также в плане private equity business, в плане приобретения пакетов акций предприятий: там много перспективных компаний. Но портфельные инвестиции практически невозможны. Как только у их инвесторов появится возможность выхода на российский рынок, значительно более доходный, оттуда потекут к нам достаточно большие деньги.
– А для российского рынка это как?
– Приток денег полезен любому рынку. Я разговаривал с казахстанскими пенсионными фондами. У всех одна проблема: не во что инвестировать. Поэтому можно предположить, что соответствующие соглашения с Россией появятся, и казахстанским инвесторам будет разрешено инвестировать в российские бумаги.
– А что на Украине?
– На Украине ситуация обратная: плохо развитый рынок ценных бумаг и большая нехватка денег. Неэффективная национальная экономика порождает высокую процентную ставку: до сих пор есть возможность положить деньги в гривнах на депозит в хорошем банке, скажем, под 17 % годовых. Учитывая, что гривна по отношению к доллару укрепляется, подобная ситуация делает достаточно бессмысленными попытки привлекать деньги с Украины. Надежные российские облигации, при хорошем управлении, давали в 2004 году до 19 %, что достаточно близко к ставкам по депозиту украинских банков.
Рынок украинских акций сейчас активно развивается, и будет развиваться дальше. Проблема в том, что на нем существует несколько триггеров, – факторов, играющих роль спускового механизма. И никто не может знать, как будут развиваться события после того, как механизм сработает.
Словом, рынок очень сложный. Тем не менее мы на него пришли: выработали стратегию и сейчас запустили Ukraine Renaissance Fund – один из первых в мире фондов, ориентированных на Украину.
Но наши планы соответствуют масштабам фондового рынка страны: до конца года планируем привлечь примерно 10 миллионов долларов, проинвестируем их и на этой планке на некоторое время зафиксируемся. Нашей компании не интересно большинство украинских «голубых фишек»: считаем, что они переоценены. В то же время там много интересных бумаг второго эшелона. Однако на Украине, в отличие от Казахстана, внутреннее законодательство недружественно. В Казахстане рынок бедный, но работать на нем удобно. На Украине рынок неплохой, но нерезиденту здесь работать невозможно.