Финикийцы. Основатели Карфагена

Харден Дональд

Рис. 53. Фрагмент финикийской серебряной чаши смешанного стиля из Амата. Кипр. Британский музей. Диаметр 0,205 м. VII век до н. э.

Рис. 54. Финикийская серебряная чаша, в основном египетский стиль, из могилы Бернардини, Пренесте, Италия, с именем владельца, Эшмуназора, на вершине центрального узора. Диаметр 0,195 м. Конец VII века до н. э.

В итальянском Пренесте в захоронении конца VII века до н. э. были найдены две чаши, совершенно разные по стилю. Одна, серебряная (рис. 54), выполнена в египетском стиле; в центре изображен фараон, убивающий

врагов, а вокруг – четыре папирусные лодки с божествами или крылатыми скарабеями. Однако под фараоном мы видим азиатского на вид льва, а в месте, где обычно находится надпись, – припавшего к земле бородатого левантийца. Длинная иероглифическая надпись не ясна, но присутствует и финикийская надпись (добавленная позже) с именем владельца «Эшмуназор, сын Асто». Эта чаша больше всех похожа на египетские, однако явно не египетского производства. Другая чаша из Бернардини (рис. 55), позолоченная серебряная, выполнена в основном в азиатском стиле. На внешнем бордюре изображены колесницы и лучники и очень похожее на ассирийское здание с башенками, однако присутствует там и крылатый скарабей. На внутреннем фризе – восемь гарцующих коней и несколько птиц; в центральном медальоне – несколько фигур египетского и азиатского типа. Самое странное в этой чаше – змея, окружающая весь рисунок. Допустив, что обе чаши, найденные вместе, относятся к одному времени, остается лишь удивляться, что такие разные рисунки могли быть нанесены в финикийских мастерских почти одновременно. Подобная же мешанина азиатского и египетского стилей наблюдается на знаменитой серебряной позолоченной чаше из Идалия на Кипре. На концентрических бордюрах изображены сцены сражений людей с львами, крылатыми грифонами и сфинксами. Центральный медальон напоминает медальон чаши из Пренесте с фараоном, убивающим врагов.

Рис. 55. Позолоченная серебряная чаша, в основном азиатский стиль, могила Бернардини. Пренесте, Италия. Диаметр 0,19 м. Конец VII века до н. э.

Во всех этих чашах проявляется удивительное чувство композиции финикийских художников. Хотя на бордюрах изображено множество деталей, они совершенно не теснят друг друга. Рассмотрев все эти примеры, мы не должны больше удивляться восхвалению Гомером сидонских мастеров.

Металлические статуэтки и каменная скульптура

В метрополии найдено меньше металлических статуэток, чем статуэток более ранних типов. Рассмотрим бронзовую фигурку дамы: длинная облегающая туника, пояс с кисточками, заплетенные в три косы волосы, низкий круглый головной убор, тугое ожерелье из бусин. Фигурка напоминает нам вазы из кости и слоновой кости из Сидона и Библа. Еще одна женская фигурка из бронзы в юбке с тремя оборками до колен, возможно эгейского происхождения. У третьей фигурки, сидящей, в простом облегающем одеянии до лодыжек, – очень типичное круглое левантийское лицо; ее волосы (кажется, это не парик) спадают кольцами на плечи.

Рис. 56. Известняковая стела с изображением Баала на льве. Марат. Высота 1,7 м. Приблизительно VIII век до н. э.

Рис. 57. Алебастровый рельеф с пальметтами над крылатыми сфинксами. Арад. Высота 0,61 м. VIII – VII век до н. э.

Мужские статуэтки этого периода очень трудно отличить от их предшественниц конца 2-го тысячелетия до н. э. Одного примера, пожалуй, достаточно: фигура в короткой конической шапке держит патеру и сидит на троне со львами по бокам. Такие грубые изделия, очевидно, были массовой продукцией для поклонения богам в святилищах, и мы не будет тратить на них время.

Перейдем к каменной скульптуре, которая дает нам лучшие образцы. Рельеф на известняковой стеле (рис. 56) высотой 1,7 метра из Марата представляет египтизированный крылатый диск и финикийский диск с полумесяцем, венчающие Баала в египетском одеянии с короной и уреем. Однако он держит львенка и стоит на льве, который, в свою очередь, стоит на условно обозначенной горе. Аналогии всем этим мотивам мы легко находим в ассирийском искусстве. Этот образец явно относится к периоду упадка, как и известная стела бога-грома из Угарита самого конца бронзового века. Однако эта стела напоминает многие изделия из слоновой кости. Исходя из этого, а также из места, где она была найдена, ее можно приблизительно датировать VIII веком до н. э. Прекрасный алебастровый рельеф из Арада также напоминает во многих деталях изделия из слоновой кости и, вероятно, относится к тому же периоду (рис. 57). Узор из повторяющихся финикийских пальметт между границами гильотировки (узора из пересекающихся линий) возвышается над лежащим крылатым сфинксом в двойной короне. В

нижней части панели мы видим низкий алтарь или стол. На другом фрагменте рельефа, вероятно из того же монумента, подобный рисунок из пальметт с гильотировкой, однако на этот раз увенчанный парой крылатых грифонов, точно таких же, как на фрагменте с Мальты, который мы опишем ниже. Все эти рельефы вряд ли были выполнены позже VII века до н. э.

Сидонские и западные антропоидные каменные саркофаги датируются V и IV веками до н. э. и, таким образом, являются более поздними, чем артефакты, которые мы обсуждали до сих пор. Хотя саркофаг, иллюстрирующий наши рассуждения, выполнен в виде мужской фигуры, обнаруженные экземпляры по большей части представляют женские фигуры. В некоторых прослеживается египетское влияние (головы и головные уборы), хотя очень скоро возобладал новомодный художественный стиль: лица и прически стали греческими. В восточных экземплярах тонко выполнена лишь голова, остальное тело завернуто, словно мумия, лишь с небольшим уступом, представляющим ступни. В некоторых западных экземплярах ясно видны очертания тела и одежды.

Эти саркофаги иллюстрируют наступление греческого искусства на финикийское искусство метрополии того периода. В могиле, где обнаружен египетский саркофаг Табнита, находились и более поздние саркофаги чисто греческого стиля, датируемые с конца V по конец IV века до н. э.

Самый ранний, называемый «саркофаг сатрапа», вырезан из паросского мрамора. Он имеет остроконечную крышку с акротерием (орнаментом по парапетной стенке); на одной из длинных сторон изображен сидящий мужчина со слугами, конем и колесницей, на другой – охота на пантеру. На коротких сторонах мы видим четырех беседующих вооруженных юношей и сцену пира. Самый поздний, «саркофаг Александра», выполнен из пентелийского мрамора. На одной стенке – сражение греков с персами; в гуще боя мы видим Александра в головном уборе из львиной шкуры. В стиле нет ничего финикийского, и эти саркофаги являются символами приближающегося вытеснения финикийского искусства и культуры, просуществовавших более половины тысячелетия.

И действительно, закат финикийского стиля наступил очень скоро. Попадаются монументы истинно финикийские, которые можно отнести приблизительно к тому же периоду, что и саркофаги. Самой изящной, вероятно, можно назвать мемориальную стелу Баалйатона из Умм-эль-Амада, которая хранится сейчас в Копенгагене. На стеле изображен сам Баалйатон (лицо явно представляет собой портрет) в длинной тунике и в низкой круглой шапке. В верхней части стелы находится крылатый диск с уреем. Это – лучшая из подобных стел, обнаруженных в Тире или Умм-эль-Амаде. Все они относятся приблизительно к одному и тому же периоду – вероятно, к IV веку до н. э. или чуть позднее. В портретах чувствуется греческое влияние. Другой артефакт того же периода – стела Йехавмилка (Йехимилка) из Библа. На ней мы видим бородатого мужчину в длинном одеянии и низкой круглой шапке; он протягивает патеру сидящей Хатор в рогатом головном уборе. Одежда Йехавмилка на первый взгляд кажется персидской, но все же она финикийская, так как напоминает одеяния финикийских жрецов. Подобные изображения позднее повторялись редко. Завоевания Александра уничтожили финикийское искусство в этих регионах.

ФИНИКИЙСКОЕ ИСКУССТВО НА КИПРЕ

Как ни сложно отличить финикийский стиль в искусстве метрополии, сделать это на Кипре еще труднее. Кипрское искусство в начале 1-го тысячелетия до н. э., похоже, развивалось более-менее единообразно. Кипрский стиль, несомненно, появился частично из микенского (мы не имеем доказательств того, что микенцев когда-либо вытесняли с Кипра), а частично оживился (если можно применить такое слово) под влиянием Финикии, Сирии и материковой Греции. Египетские мотивы и стиль, наблюдаемые на кипрских артефактах, вовсе не доказывают прямые контакты с египетскими художниками, ибо могли просочиться через левантийское искусство, как произошло с ассирийскими мотивами. В VIII веке до н. э. – в результате развивающейся торговли – на восток проникло эгейское искусство из Ионии и Греции, и в кипрском искусстве ярче проявились ранние эгейские элементы. Все это привело к тому, что, начиная с VII века, принято называть греко-финикийским стилем. Однако, как давно отметил Майрс, кипрское искусство железного века не является ни греческим, ни финикийским. И финикийские, и эллинистические элементы более поздние и вторичные.

С финикийским искусством Кипра возникает множество проблем, поскольку чистых его образцов очень мало. Некоторые артефакты, такие, как протоэолийские капители, предметы с финикийской пальметтой, некоторые виды ювелирных изделий и культовые статуэтки, можно легко определить как финикийские. В то время как металлические чаши и некоторые безделушки – амулеты, скарабеи и подвески – указывают здесь, как и повсюду, на торговлю с Финикией. Однако поразительно то, что, хотя некоторая ранняя керамика похожа по форме и отделке на керамику из Финикии, Палестины и западных районов, в большинстве кипрской керамики этого периода ярко проявляются местные черты, присущие еще кипро-микенскому периоду. Это наверняка местный стиль, не испытавший сильного финикийского влияния. То же самое мы наблюдаем в крупной и мелкой скульптуре. Короче говоря, хотя в кипрском искусстве заметно некоторое финикийское влияние, оно встречается настолько редко, что кипрские изделия невозможно назвать истинно финикийскими.