Финли Донован избавляется от проблем

Косимано Эль

Что мне делать? Сказать Джулиану? Попросить его приглядеть за их столиком?

Вернуться в туалет и рассказать той женщине, что сделал Харрис Миклер? Оба варианта делали из меня свидетельницу. Мне пришлось бы ждать, пока приедет полиция и возьмет показания. Они начнут спрашивать, кто я такая и что я здесь делаю. Мне придется объяснять, почему я в парике и украденном платье и почему я назвалась Терезой. Мне придется объяснять, почему за мной охотится полиция, ведь я не успею вовремя забрать детей у сестры.

Джорджия!

Джорджия –

коп. Если бы она была на моем месте, что бы она сделала? Каждый пришедший на ум сценарий включал либо оружие, либо наручники, либо владение приемами джиу-джитсу. У меня ничего этого не было.

– Планы изменились? – с любопытством спросил Джулиан, наклонив голову.

– Возможно, – вырвалось у меня помимо воли.

Его ухмылка стала шире.

– Хочешь выпить, пока ждешь?

В этой части истории героиня должна была бы импровизировать. Так что бы сделала героиня моей книги? Определенно, не стала бы звонить в полицию, когда в ее сумочке спрятан вексель за заказное убийство.

– «Кровавую Мэри»! – попросила я.

Он поднял бровь в ответ на мой выбор напитка, но спорить не стал. Пока он наливал в стакан томатный сок и водку, добавлял лед и сельдерей, я не отрываясь смотрела на дверь туалета.

– Спасибо, – я выхватила стакан из его рук прежде, чем он поставил его на стойку. – Сейчас вернусь.

Я быстро направилась по темному коридору в туалет и, открыв дверь, с облегчением обнаружила, что дама Харриса наклонилась к зеркалу, подправляя румяна. Я сделала глубокий вдох и помолилась, чтобы у этой женщины не было разрешения на скрытое ношение оружия. Затем я притворилась, что споткнулась и выплеснула содержимое стакана ей на спину, залив костюм томатным соком.

Ее позвоночник напрягся, когда ледяная жидкость пропитала бледно-серую ткань юбки.

– О нет! Мне очень, очень жаль! – Я поставила пустой стакан в раковину и выхватила пачку бумажных полотенец из автомата.

Она отмахнулась от моих неуклюжих попыток вытереть пятно, с отвращением посмотрев в зеркало, чтобы оценить размер ущерба.

– Я вся в этой гадости!

Могло быть гораздо хуже.

Она безуспешно попыталась дотянуться до самого ужасного пятна на спине.

– Содовая, – сказала я, отступая к двери. – Нам нужно много содовой. Никуда не уходите. Не двигайтесь. Я знаю, что нужно делать.

Я приоткрыла дверь ровно настолько, чтобы юркнуть за нее.

Харрис поднял голову, когда я вышла из туалета. Его улыбка исчезла, когда я остановилась напротив него. Мое сердце забилось. Сейчас или никогда.

– Харрис? Харрис Миклер? Это ты?

Он побледнел, бросая тревожные взгляды на соседние столики.

– Нет, я не…

Его

взгляд метнулся на дверь туалета.

– Простите, – сказал он одновременно и раздраженно, и смущенно. – Мы знакомы?

– Харрис! – Я хлопнула его по руке. – Мы познакомились на той рождественской вечеринке, вспомни, несколько лет назад. – Ловко, Финли. Очень ловко. Я бы пнула сама себя, если бы не боялась, что упаду. – Ну, поднимайся давай, и обними меня уже, ты, здоровая тупая детина! – Я схватила его за руку, практически вытащив за диванчики, и обвила его руками, как будто мы были знакомы по меньшей мере со школы.

Он стоял истуканом, свесив руки по швам, а я продолжала обнимать его одной рукой. Другой же попыталась дотянуться до ближайшего бокала с шампанским, но он был слишком далеко.

Харрис аккуратно попытался отодвинуть меня от себя, бормоча, что я, должно быть, ошиблась. В ответ я плотнее прильнула к нему, рассчитывая достать до бокала. Все еще далеко.

– Эй! – воскликнул он, упершись спиной в стол. – Что ты…

Я скользнула рукой по его ягодицам. И сжала их. Он замолчал, его узкие глазки расширились от удивления.

О господи. Что я делаю?

– Точно, – сказал он с внезапным любопытством, как раз тогда, когда мои пальцы сомкнулись вокруг фужера. – Конечно, я помню.

Что-то твердое уперлось мне в живот, и сто процентов это была не пряжка ремня. Вот гад. Я быстро поменяла фужеры местами.

Затем я плюхнулась на пустое место и взяла ближайшее шампанское, с радостью создав нечто вроде временного барьера между нами.

– Можно к тебе присоединиться?

Харрис неловко переместился к сиденью и опустился на него, не отрывая тревожного взгляда от двери в туалет.

– Хм… Не знаю, если…

Я поднесла бокал к губам и разом осушила половину. Этого не хватило, чтобы смыть мерзкое ощущение от того, что я только что сделала, но шокированное выражение на лице Харриса сняло все напряжение.

Я поболтала шампанское в бокале.

– Ты же никого не ждал? – Я села, приложив свободную руку к груди. – О нет! Надеюсь, не ту бедняжку, что была в туалете. Она спорила с кем-то по телефону. С мужем вроде бы. Она была очень расстроена. Я видела, как она уходила через заднюю дверь.

Харрис помрачнел. Нахмурившись, он потянулся за своим фужером и осушил его, глядя рассеянно в направлении запасного выхода в конце коридора.

«Вот дерьмо», – подумала я, когда адамово яблоко Харриса дернулось на последнем глотке. Через сколько срабатывают эти штуки? Я поставила бокал на стол. Помада оставила четкий красный след на стекле, и мои отпечатки пальцев усеивали ножку фужера. Если он отрубится прямо здесь, а в больнице проведут токсикологическую экспертизу, я окажусь в очень, очень плохом положении.