Фирсов Русские флотоводцы
Шрифт:
Море заштилело, Петр собрал капитанов на совет:
— Пойдем далее к окияну, поелико возможно. Ежели задует противник, попрощаемся с купцами и повернем в Архангельский.
Лумбовскую губу миновали светлой ночью, а к восходу солнца, когда вышли на траверз Святого Носа, ветер зашел круто к северо-западу и развел большую волну. Началась утомительная лавировка и черепашье продвижение вперед. Слева под берегом протянулась гряда островов. Кто-то из матросов-поморов проговорил: «Семь островов».
— Ну, покуда будет, — решил Петр, — с окияном поцеловались. — И распорядился: —
Пять пушечных выстрелов разорвали безмолвие океана. Обменявшись прощальными салютами голландскими и английскими судами, три российских корабля развернулись на обратный галс и направились к Белому морю.
Дважды Апраксин выходил с Петром к Баренцеву морю, но в этот раз царь решил претворить в жизнь давние замыслы.
— Нынче размышлял я о грядущем. Архангельский городок, худо-бедно, единые морские ворота в Европу. Покуда будем через них якшаться с иноземцами. Нынче снарядим «Святого Павла» товарами нашинскими и отправим в Голландию. — Петр посмотрел на Апраксина: — Тебе, Федор, о том забота. Мы же волей Божию приуготовимся воевать у султана ворота в теплые края.
Историки как-то мимолетно упоминают о воеводстве Апраксина в Двинском крае. Но именно здесь впервые проявились его умение и деловая хватка и гипряжении к плаванью в заморские края первого руге кого судна с коммерческой целью. Он дотошно готовил судно, подбирал экипаж, размышлял, какие то-mipi.i отправить в Европу.
Наступила весна, и Апраксин получил весточку из Москвы:
«Мш Her Guverneur Arehangel, — обращался доверительно Петр в письме от 16 апреля, — понеже ведает Ваша милость, что какими трудами нынешней осенью под Кожуховым через пять недель в Марсовой потехе были, которая игра, хотя в ту пору, как она пыла, и ничего не было на разуме больше, однако ж после совершения оной зачалось иное, и прежнее дело чпилось яко предвестником дела, о котором сам мо-v. ешь рассудить, коликих трудов и тщания оное требует, о чем, если живы будем, впредь писать будем. <' Москвы на службу под Азов, по их пресветлейшест-nii указу, пойдем сего же месяца 18 числа».
Только Федору открыл свои замыслы царь. Под Азов отправился и старший брат Апраксина, 11отр4, царь доверил ему командовать любимыми полками — Преображенским и Семеновским. Накануне Федор Апраксин удостоился высокого звания «майор» ( еменовского полка.
Покинул Белое море с русскими товарами «Святой Павел», а воевода усмирял прибывших в Архангельск капитанов голландских фрегатов, сопровождавших караван своих купцов. Те думали захватить два судна своих неприятелей.
Петр похвалил воеводу за расторопность, но вскоре пришла весть о неудаче войск под Азовом. Одна из главных причин — отсутствие флота. Турки беспрепятственно снабжали осажденную крепость. Началось сооружение верфей в Воронеже, чтобы строить суда для предстоящей кампании. Как их ладить?
В Архангельске выгрузили разобранную на части голландскую галеру и спешно отправили по зимнику в Москву. По ее подобию создавали флот. Чуть не силой воевода заставил мастера Виллима Мейера помогать в этом деле
Наступившая зима оказалась суровой, а лето было дождливым, неурожай грозил голодом народу. Здесь проявилось сострадание воеводы Апраксина к простым людям.
О чем поведал двинский летописец: «В то же лето, грех ради наши... весна была велъми студена и не стройна, так же и лето, а страда была сенная велъми дождлива и протяжна за неустроением воздуха, а хлеб яровой и рожь самое малое число, что жали и то для толченины, протчее косили и скоту кормили, и под снег пошло не малое число и всякие земные плоды неродилисъ. Многие деревенские люди для прокормления. брели в верховские города. И сего ради настроения, милосердуя о народе, ближний стольник и воевода Федор Матвеевич Апраксин изволил положить на продажный хлеб цену по 10 алтын, и по той цене и покупали, и сам Федор Матвеевич взял на свое имя у иноземца Володимира Иевлева великую вологодскую лодию хлеба четверть по 20 алтын, по той же цене 20 алтын и в мире распродать велел, не по многу числу...»
Толика трудов двинского воеводы не пропали даром, турки сдали Азов. «Августа 10 числа в понедельник, — поведала летопись, — с Вологды на Холмогоры к двинскому воеводе Федору Матвеевичу Апраксину прислан нарочный посыльщик с ведомостью, что великий государь царь и великий князь Петр Алексеевич вся великия и малые и белые России самодержец, помо-щию Божию град Азов взял июля 18 числа в субботу».
Архангельск разделил радость победы. «И после молебна архиепископ и воевода с начальными людьми в соборе оглушали литургию. Стрельцы обоих полков стояли от города на дороге к соборной церкви полным строем и урядством, и после литургии стрельба была из пушек и мелкого оружия троекратно. А воевода st th.uKu с начальными людьми и архиерей были на перепутье».
Взятие первой приморской крепости, Азова, пока-§»ию, что без морской силы морем не завладеть. Царь ниилел, а боярская Дума осенью 1696 года приговорили: «Морским судам быть».
II те дни Апраксин отправил в Голландию фрегат Смятое пророчество» с российскими товарами. Отпиши 'I парю об этом и других событиях.
«Премилостивейшему, всесветлейшему моему го-ДОЛмрю, причестнейшему бомбардиру». Знал Федор, I г«• Iшрь требовал его величать официально бомбарди-|*1М но приписал еще: «Рабски прошу твою милость и сообщаю...» — и завершил обычным манером: «Пропп у тебя, государя моего, милости и челом бью низко, многократно раб твой Федка Апраксин».
На Введение Святой Богородицы пришел долго-i< чинный ответ от царя. Он пенял дружески воеводе.
«Федор Матвеевич, за письмо твое благодарст-иую, однако ж зело сумнимся ради двух вещей, — шут-пню выговаривал царь за раболепие, — 1) что не ко мне писал, 2) что с зелышми чинами, чего не люблю; и тебе можно знать (для того, что ты в нашей компании) как писать. А про нас похочешь ведать, дал Но.\ живы, а письмо отдал жене твоей5. Сам по сем п)равствуй. Piter».