Фитнес для Красной Шапочки
Шрифт:
— А мы что делаем?
— Ты как себя чувствуешь?
— Ты уже спрашивал. — Мы как-то незаметно перешли на «ты» и возвращаться к прежнему «выканью» не хотелось, беда, как известно, сближает.
— Разговор серьезный, не хотелось бы сейчас, когда ты только-только в себя пришла.
— Ты меня пугаешь… — Лежи себе спокойно и поправляйся, только ни с кем ни о чем не говори, предварительно не потолковав со мной. Кто бы ни пришел, менты или еще какие граждане, отвечай: голова, мол, болит, ничего не могу вспомнить, приходите попозже.
— Какие еще граждане? — всполошилась, я.
— Полина,
— Я держу, только ты объясни…
— Давай завтра, когда ты малость оклемаешься и я буду уверен, что ты все поняла правильно. А сейчас я пойду, я просто предупредить хотел, И не волнуйся, тут наши люди дежурят.
— Какие люди? Зачем? — вконец перепугалась я.
— Так, на всякий случай.
Он убрался восвояси, пришла медсестра, сделала укол, и я опять уснула.
На следующий день чувствовала я себя почти хорошо, хотя голова побаливала, но тошнота прошла и ясность мысли присутствовала, раз я легко вспомнила номер телефона Юры и попросила медсестру позвонить ему. Он приехал где-то через час, вновь справился о моем здоровье, а я зло ответила:
— Не тяни.
И тогда он рассказал, да такое, что мне буквально сделалось худо. Но лучше все по порядку.
Юра сел, посмотрел на свои руки, на окно, на стену напротив, вздохнул и после этой подготовки изрек:
— Нам надо выработать план действий.
— Какой план?
— Ну, не план… Надо договориться, что отразим в протоколе.
— В каком протоколе? — по обыкновению переспросила я, и тут до меня стало доходить. — Вчера на даче была засада? Я имею в виду, вы ждали Мелеха на даче?
— Нет, — с тяжким вздохом ответил Юра.
— Как нет? Ничего не понимаю. Ты сообщил в милиции о нашем с тобой разговоре? Они что, не поверили?
— Ничего я не сообщал, — вздохнул Юра.
— Как же так? — ахнула я. — Ведь я жизнью рисковала…
— Я думал, ты дурака валяешь. Ты бы себя послушала… белая горячка в чистом виде. Ну, я и решил…
— И ничего не сказал своим? О господи, ты хоть соображаешь, что из-за тебя люди погибли? Мелех… Да черт с ним, с Мелехом, а Виктор? Он же хороший парень. Еще чудо, что меня не убили.
— Действительно повезло, — проворчал он. — Как-то даже странно…
— Вот спасибо. Отрази это в своем протоколе. Я тебе все рассказала, ты решил, что я не в себе, и в результате…
— Ничего этого я указывать не буду, — твердо заявил он.
— Что? — не поверила я. — Как же не будешь, раз так оно и было?
— Это ты говоришь, а я заявлю, что в глаза тебя в тот день не видел. Ясно? Не видел, и все, и ничего не знаю.
— Ты что, спятил? — растерялась я.
— Ага. Окончательно и бесповоротно.
— Но ведь… вот сволочь, — неожиданно для себя высказала я наболевшее, хоть и намеревалась держать себя в руках. — Теперь ясно, почему ты меня обхаживал, добреньким прикидывался. Ты с ними заодно. Ну, конечно, как же я сразу-то не догадалась. Сволочь ты продажная, а не мент. Вали отсюда. — Я даже глаза закрыла, чтобы не видеть его гнусной физиономии.
— Подожди, послушай, — заговорил он просительно, косясь при этом на дверь, точно ожидая нападения. — Все не так, как ты думаешь.
— Еще бы…
— Это ты меня подставила, — неожиданно зашипел он. — Откуда они
— Что узнать?
— Все. Обо мне, к примеру. Откуда? Одного не пойму, зачем надо было сначала сообщать мне, а потом заставить меня молчать… Черт, голова кругом.
— У тебя голова… он еще жалуется. Катись отсюда… Я его подставила, вот гад.
— Но если не ты, как они обо мне узнали?
— Я что-то не пойму, куда ты клонишь? Ты мне не поверил и о готовящемся убийстве начальству не доложил, а теперь бормочешь, что тебя подставили. Как есть сволочь, мало сделать подлость, так он еще норовит все с больной головы на здоровую переложить. Я твоему начальству все расскажу. Они разберутся, кто им вкручивает. Кстати, у меня свидетель имеется. Бабка в Доме культуры, помнишь уборщицу? Ты ей, между прочим, свое удостоверение совал, небось тебя она запомнила и меня тоже. — Тут я спохватилась, что сваляла дурака, а ну как он и бабку не пожалеет, и не будет у меня свидетеля, но Юра при упоминании о ней как-то весь сник и начал ерзать на стуле, точно не знал, на что решиться.
— Полина, — позвал он, — ты извини, надо было тебе сразу объяснить. Я тебе соврал. Своим я о разговоре с тобой не рассказал по другой причине. Не успел я войти в свой кабинет, как мне позвонили по телефону. — Он вздохнул, облизнул губы и посмотрел на меня с отчаянием.
— Кто позвонил? — поторопила его я.
— Неизвестный. Спросил, как поживает моя дочка. Я сразу заподозрил неладное. Говорю, а с какой стати вас это интересует? А он мне в ответ: вы, наверное, считаете, что сейчас ребенок в детском саду, и называет адрес. Я бросил трубку и стал в детский сад звонить. А мне говорят, что дочка во время прогулки ушла. Представляешь? Ее ищут, дома были и жене уже успели позвонить. Короче, я стал ждать, когда этот гад опять объявится. Он позвонил через полчаса. Вы, говорит, Юрий Сергеевич, не беспокойтесь, с девочкой ничего не случится, к двенадцати часам она будет дома, но и вы, говорит, нам помогите, о своем разговоре с одной девушкой помалкивайте. Подумайте сами, кто вам дороже: какой-то тип или родная дочь?
— И ты согласился? Ты же в милиции работаешь и должен знать: с похитителями договариваться нельзя. Дочь вернули?
— Ага.
— Слава богу. А что она говорит?
— Что она скажет, когда ей три года. У бабушки, говорит, была. Спрашиваю, у какой? У нашей. А наша бабушка в Краснодаре. Говорит, бабушка ее позвала, она к ней и отправилась.
— А воспитатели куда смотрели? — возмутилась я. — Ладно, все ясно. Допустим, я тебе верю. Но теперь-то ты вполне можешь рассказать правду своему начальству.
— Не могу. Вчера опять звонили. Если не буду держать язык за зубами… Короче, жена из дома выйти боится и дочь вторые сутки с рук не спускает.
— Жену понять можно, но ты о Викторе подумай, ведь его искать надо, а вы столько времени потеряли.
— Может, его отпустят? Зачем он им? А если… так ему уж все равно.
— Ничего себе разговорчики, — ахнула я, и тут другая мысль пришла мне в голову:
— А ведь ты врешь. Врешь, Юрий Сергеевич, не так все было. Ты вот меня спрашивал, откуда они о тебе узнали? В самом деле, откуда? Я-то ведь точно знаю, что о тебе молчала. Это ты начальству своему вкручивай, а меня не обманешь.