Фитнес для Красной Шапочки

Полякова Татьяна Викторовна

Ольга оказалась авантюристкой, это я поняла минут через пять. Мой рассказ вызвал у нее чувство, подозрительно напоминающее восторг, трупы ее ничуть не смутили, а на лице было написано желание поучаствовать во всем этом.

— Ни фига себе, — пробормотала она, когда я закончила свой рассказ. Надо пояснить, что донесла я его до Ольги в усеченном виде. Ехала с Мелехом, вдруг стрельба, мне по голове стукнули, очнулась в больнице, разный народ ходит и убийством интересуется, а сегодня мой страж едва не погиб (а может, и погиб), и я решила

не дожидаться, когда придет моя очередь, и сбежала.

— И что теперь? — продолжала волноваться Ольга.

— Уехать я не могу, — принялась вслух рассуждать я. — У меня паспорт в больнице и деньги тоже там, если их не свистнули, конечно.

— Может, мне в больницу сходить, прикинуться родственницей и попробовать паспорт забрать? Деньги у меня есть, правда немного, всего двести баксов, но на первое время хватит. Главное паспорт, без него в бега не сорвешься. Слушай, а где ты этого Мелеха подцепила? Говорят, он…

— В баре, — перебила я, не желая рассказывать историю своей жизни.

— В баре познакомились? — вроде не поверила Ольга.

— Да.

— Давно?

— В тот день, когда меня уволили.

— Понятно. Ну и как он?

— Нормально.

— А говорят…

— Ольга, — вновь перебила я ее, — давай подумаем, как забрать мои вещи из квартиры, не могу же я в таком виде…

— Пустяки, — заявила она, — у нас один размер, а шмотья у меня — завались… Но ты чего-то не договариваешь, мне же интересно.

— Давай спать, — вздохнула я, — я у тебя до утра останусь, ладно?

— Конечно. Я тебе на диване постелю. Через десять минут я уже лежала, закрыв глаза, и силилась уснуть, этому препятствовали два обстоятельства: Ольгины вопросы и собственные мысли, неизвестно, что допекало больше. Наконец Ольга примолкла и вскоре засопела, а потом и мои мысли начали путаться, я задремала.

Поднял нас будильник. Ольга вскочила, и я следом за ней.

— Спи, — сказала она почему-то шепотом, — тебе поберечься надо, сотрясение — не шутка. Ты отдыхай, а я после работы в больницу заскочу, разведаю что к чему.

— Ольга, — позвала я, — ты в это дело не суйся. Я и так жалею, что пришла к тебе, просто податься было некуда. Это ведь все по-настоящему, и убить запросто могут.

— Друзья познаются в беде, — подмигнула она, стало ясно: просмотр боевиков пагубно сказался на мозгах подруги.

— Ольга, ты дура, — пробормотала я, она подошла и, пакостно улыбаясь, спросила:

— Вот принесу я тебе паспорт и денег дам, ты уедешь?

— Ну… — пожала я плечами.

— Гну. Не уедешь. А почему? Потому что тебе интересно узнать, что происходит. И мне интересно. Такое, может, раз в жизни бывает.

— Вот оторвут нам с тобой башку на пару… — разозлилась я, — тогда по-другому запоешь, то есть петь уже не сможешь, спохватишься, да поздно.

— Ладно пугать-то, посмотрим, может, ничего, может, обойдется.

— Нет, ты правда дура, — вздохнула я и пошла в ванную. Первым делом

сняла бинт: лоб мой выглядел впечатляюще. — Ольга, — позвала я, она тут же возникла в ванной, взглянула на меня и нахмурилась.

— Зря ты повязку сняла. Больно?

— Нет. А ты смотри, смотри и помни: эти психи не шутят. Ножницы есть? Надо челку выстричь.

— Зачем?

— Как я с таким украшением появлюсь на улице? А с повязкой на голове тем более, все будут обращать внимание.

Ольга принесла ножницы, и через минуту лоб мой закрыла длинная, до бровей, челка.

— А ничего, — вглядываясь в меня, заявила подруга. — Кстати, узнать тебя в таком виде не просто. А если волосы перекрасить…

— Ты на работу опоздаешь, — пресекла я ее порыв. — Значит так, ты ни во что не вмешиваешься, паспорт я попробую достать сама, а если не получится, так и черт с ним, пока обойдусь. Денег одолжи, рублей пятьсот, на всякий случай. И еще к тебе просьба: подумай, где бы я могла устроиться, скажем, на неделю. Дачный домик или что-то в этом роде вполне подойдет.

— А здесь тебе что не живется?

— Ольга, — вздохнула я, — говорю, не шутки это. Твою квартиру вычислить не так уж и трудно, раз мы вместе работали и дружбу свою не скрывали.

— Тогда теткина квартира. В Костино.

— А тетка где?

— Тетка в Риге, у дочери; Квартиру сдает. Бывшие квартиранты съехали на днях, а новые еще не заселились. Держи ключи и запоминай адрес.

— Телефон там есть? — спросила я.

— Конечно.

— Отлично. Значит, я звоню тебе…

— Или я тебе.

— Или ты мне.

— Надо какой-то сигнал придумать, на всякий случай, — затрещала Ольга. — К примеру, я спрашиваю «как дела», если ты отвечаешь «хорошо», значит все в порядке, а если «прекрасно», значит, беда. Только бы не перепутать.

Я покачала головой, глядя на нее, но согласилась, пусть будет сигнал или пароль, правда, неясно, на что он нам сдался? Объяснив мне, как найти теткин дом, Ольга отбыла на работу, а я, сжевав бутерброд и запив его чаем, уставилась в окно. Пора было выработать план действий. При одной мысли об этом голова у меня разболелась со страшной силой, сопротивляясь повышенной нагрузке. Однако часа через два я смогла составить нечто, при большой натяжке названное планом. Переодевшись, я взглянула на себя в зеркало и покинула квартиру. Самое время навестить офис, где работал Виктор.

Офис находился в трех шагах от центрального рынка — небольшое строение с вывеской на фасаде «Печать» и ниже буквами помельче «низкие цены, рекордно короткие сроки». Я толкнула дверь, звякнул колокольчик, я вошла и огляделась. Небольшой зал, справа высокая стойка, за которой в данный момент сидела девушка лет двадцати и приветливо мне улыбалась. Я поздоровалась и спросила:

— Извините, я могу увидеть Виктора?

— Его нет, — ответила она, мгновенно меняясь в лице, теперь она взирала на меня с подозрением.