Фитнес для Красной Шапочки

Полякова Татьяна Викторовна

Мало что соображая, я бросилась к двери, открыла ее и увидела Мелеха. Он лежал на кровати, закинув руки за голову, разглядывал потолок и свистел. Повернул голову, посмотрел на меня и без всякого выражения заявил:

— Привет.

— Ты… — пробормотала я, не в силах справиться с эмоциями, они были бурными, но весьма противоречивыми: и удивление, и обида, что этот гад лежит себе как ни в чем не бывало и, конечно, радость. Он жив, следовательно. Ни о каком убийстве и речи нет, а это значит, я не соучастница убийства… Было,

правда, еще кое-что, но на этом чувстве я останавливаться не хочу.

— Разумеется я, — ответил он и отвернулся. Я закрыла за собой дверь и приблизилась к кровати.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я возмущенно. Да и было от чего разозлиться: сначала один мученик оказывается на редкость здоровым, теперь покойник лежит себе и насвистывает, а мне даже вспоминать тошно, как я мучилась, переживала. И все напрасно? Мелех взглянул на меня, хмыкнул и насмешливо ответил:

— Это ты у своего Павла спроси.

— У моего? Ах да… ты же думаешь… Объясни мне, пожалуйста, ты здесь в каком статусе?

— Я здесь на курорте. Отдыхаю. В сопровождении автоматчиков.

— Значит, тебя не убили, а похитили?

— Соображаешь, — опять хмыкнул он.

— А зачем?

— Пока не сказали.

— А ты не догадываешься?

— Мне это на фиг не надо. Понадобится, скажут.

— А удрать отсюда ты не пробовал? — нахмурилась я.

— Пробовал, конечно. Но это дохлый номер.

— Почему?

— Потому. Еще вопросы есть?

— Конечно, — кивнула я, но для того, чтобы их задать, неплохо было бы собраться с мыслями.

— Знаешь что, — заявил Мелех, приподнимаясь, — катись-ка ты отсюда со своими вопросами.

— Почему? — растерялась я. — Мы же в одинаково скверном положении и должны…

— Дружить, — подсказал он. — Ну, в общем, да…

— Ты меня со своим Павлом заманила в ловушку, хотела шлепнуть, а теперь, когда твой дружок сам решил с тобой разделаться, ты надумала дружить со мной?

— Почему разделаться? — испугалась я. — Он что, так сказал?

— Возможно, сказал тебе. Мне он ничего не говорил, но ты сама только что заявила, что мы в одинаковом положении.

— Конечно… Послушай, я все объясню. Павел вовсе не мой…

— Убирайся, — фыркнул Мелех и даже повернулся ко мне спиной.

— Да послушай ты меня, — попросила я возмущенно.

— Мне не интересно, что ты скажешь. Знаешь, кто ты?

— Знаю, то есть представляю, что ты обо мне думаешь, но все не так. Честно.

Я обежала кровать, чтобы видеть его лицо, но он перевернулся на другой бок, и я, разумеется, увидела его спину. Некоторое время мы развлекались таким образом: я бегала, а он переворачивался, — пока я, наконец, не села на постель в его ногах и едва не заорала:

— Выслушай меня!

— Не хочу, — упрямился он, однако лег на спину, скрестил руки на груди и уставился на меня.

— Коля, — начала я, а он презрительно засмеялся:

— Надо

же, Коля. Прибавь еще «дорогой», а лучше «любимый». Что, кинул тебя твой Павел? И правильно. Я бы тоже кинул. Если баба спокойно заманивает человека в ловушку, чтоб его убили…

— Заткнись, — прошипела я.

— Не нравится? Прикидывалась влюбленной…

— Врешь. — Я схватила подушку и запустила ею в голову Мелеху. — все было не так.

Я не прикидывалась, то есть…

— А как? — рявкнул он, отшвырнул подушку, легко приподнялся, схватил меня за руку, и через мгновение я уже лежала на спине, а Мелех навалился сверху. — Ну что, дорогая? Как там насчет любви? — И самым наглым образом стал расстегивать мои джинсы.

— Ты что, спятил? — ахнула я, поражаясь чужой подлости.

— Нет. Я тут который день без бабы, а в такое время и ты сгодишься.

— Ах ты, мерзавец! — возвысила я голос.

— Прежде чем орать, подумай, — остудил он мой пыл, — на твои крики прибежит парень с автоматом. Мне что, я лежу там, где мне и положено, а вот ты… Опять же, если твой Павел тебя кинул, почему бы этому парню самому не воспользоваться ситуацией? Так что давай, ори.

— Вот сволочь, — в сердцах сказала я и попробовала вырваться. Через пару минут стало ясно, что дело это бесперспективное, мне с Мелехом не справиться, либо орать, либо… И я заорала. Правда, Мелех успел заткнуть мне рот, но парень все равно не мог не услышать и не заинтересоваться.

Где-то хлопнула дверь, Мелех сполз с меня, схватил пульт и включил телевизор.

— Быстро в ванную, — сказал он тихо. — Да шевелись ты, дура, ведь пристрелят.

Я вскочила с кровати, схватила джинсы, которые он успел с меня стащить, и бросилась в ванную. Мелех за мной. Я-то, конечно, рвалась к двери, но он схватил меня за руку и потащил в душевую.

— Не успеешь, — шепнул он тревожно, включил душ, и меня тут же окатило водой. Мелех по-армейски разделся и теперь тоже стоял под душем, а от двери мужской голос громко позвал:

— Николай Петрович! — Да, — ответил он. — В чем дело?

— Мне послышалось, кто-то крикнул.

— Это телевизор.

— Что?

— Телевизор.

Парень, должно быть, вошел в ванную, потому что голос его звучал совсем рядом.

— Вы в душе? — спросил он.

— Да.

— Я на всякий случай проверю…

Чего он там собрался проверять, я не поняла, но перепугалась до смерти и, видимо в беспамятстве, вцепилась в Мелеха, когда он обнял меня, стоя под хлещущими струями воды. Если честно, поначалу я решила, что он таким образом загораживает меня от охранника, уже по одному этому можно судить, что с головой у меня наметились проблемы. Он взял из моих рук джинсы, которые я все еще держала, и бросил на пол.

— Давай я помогу тебе снять футболку, — шепнул он.

— Зачем? — все-таки насторожилась я.