Фитнес для Красной Шапочки
Шрифт:
— Какой блондин, какое лезвие? — нахмурился Лев Кириллович.
— Блондина зовут Феликс, больше я о нем ничего не знаю, а лезвие его — любимая игрушка. Сунет его в рот и жует, страшная гадость.
— Постой, — насторожился Лев Кириллович, — а он откуда взялся? Ах ты черт…
— Черт не черт, а взялся. И встреч с ним я не ищу, потому и сбежала.
— Так это Феликс убил Мелеха?
— Хватит дурака-то валять, — обиделась я. — Никто вашего Мелеха не убивал, и вам об этом хорошо известно.
— Что? — вытаращил глаза Лев Кириллович, а я поразилась людскому лицемерию,
— Как вы мне осточертели со своими прибамбасами, — пожаловалась я. Тут Лев Кириллович торопливо и даже нервно огляделся и вновь полез с вопросами.
— Ты откуда в таком виде?
— Пришлось спешно покидать один негостеприимный дом.
— Что за дом? Да отвечай ты путем.
— Тогда как следует спрашивайте.
— Где ты была, то есть куда сбежала из больницы?
— Сбежала я домой, потом нашла Витьку. Но он из компании вашего Мелеха и прямиком отправил меня к нему.
— К кому? — явно туго соображая, спросил Лев Кириллович.
— Вы меня с ума сведете. К Мелеху, конечно.
— К Мелеху? Да что за черт… Он что — жив?
— А то вы не знаете. Конечно, жив. А его дружки сидели в джипе, возле моста. Может, обратили внимание, когда мы мимо ехали?
Водитель, парень лет тридцати, и Лев Кириллович растерянно переглянулись, а я, кивнув, констатировала очевидное:
— Не обратили.
— Подожди, подожди… Мелех точно жив, и ты его видела?
— Охота вам, в самом деле, дурачиться? Точно дети малые. Я же в курсе, вы у него начальник охраны и просто обязаны знать, где тот тип, который вам деньги платит. А вы мне мозги пудрили: из милиции мы… Нет у людей совести. Просто противно.
Лев Кириллович ненадолго примолк, глядя на меня с душевным волнением, потом сказал водителю:
— Олег, давай к Денису. Да поторопись ты… Парень прибавил газа, и джип стрелой полетел по ночному городу. Лев Кириллович продолжал сидеть истуканом, а я зло на него косилась. Конечно" вновь оказаться в плену было хуже некуда, но особо я не боялась, автогеном меня не разрежут, потому что не за что, раз их любимый Мелех жив-здоров. «Ой, — вспомнила я с испугом, — я же ему бок прострелила». И опять начала смотреть на жизнь с тоской и отчаянием.
Между тем Лев Кириллович вроде бы пришел в себя, достал сотовый и торопливо набрал номер.
— Денис, — заговорил он в заметном волнении, — у меня тут девчонка Мелеха, та самая, что из больницы сбежала. Она утверждает, что он жив.
— Был жив, — поспешно поправила я, — может, уже помер. Откуда мне знать?
Льву Кирилловичу отвечали довольно эмоционально, но слов я не разобрала. Он сказал «хорошо» и отключился, после чего вновь пристал к шоферу:
— Олег, что ты плетешься.
Я откинулась на спинку сиденья, сложила на груди руки и закрыла глаза. Мне не нравился этот мир. По крайней мере, в ту ночь точно не нравился.
Минут через десять глаза пришлось открыть. Мы тормозили возле какого-то дома, в предутреннем тумане разглядеть его было трудно, да я и не стремилась. Скрипнула кованая калитка, тип в костюме и при галстуке вышел нас встречать. И это в такое время. Кругом форменные
— Выходи, — сказал Лев Кириллович, и я, конечно, вышла.
По дорожке, подсвеченной фонариками, мы подошли к крыльцу, дверь была гостеприимно открыта. Мы миновали холл и оказались в гостиной. Лев Кириллович нервно вертелся у окна, я плюхнулась в кресло, шофер маячил в районе двери, а парень в костюме куда-то удалился. Тут послышались шаги, и в гостиную вошел мужчина лет тридцати пяти довольно примечательной внешности. Ростом он был с меня, то есть чуть выше среднего, туловище длинное, а вот ноги короткие. Голову его украшала шевелюра, которую он в настоящий момент пытался пригладить. Темные, густые и жесткие, как проволока, волосы упорно торчали в разные стороны.
Одет господин был в пижаму и шелковый стеганый халат. Он не очень-то походил на свой портрет в газете, но я его узнала: передо мной друг и предполагаемый партнер по бизнесу господина Мелеха Скуратов Денис Алексеевич.
— Здравствуйте, — сказала я, решив быть любезной.
— Что за черт? — спросил парень, замирая в нескольких шагах от меня. Я нахмурилась, мгновенно раздумав быть вежливой.
— Это она, — подходя к креслу, где я сидела, возвестил Лев Кириллович.
— И она утверждает, что Мелех жив?
— Да.
— Детка, — обратился ко мне Денис, — ты понимаешь, что дело серьезное? Если ты вздумала шутить с нами…
— На фига мне это? — удивилась я.
— У нее ведь что-то с мозгами было, — приглядываясь ко мне, заметил Денис. — Может, того, прогрессирует?
— Если вам надо, чтоб я помалкивала о Мелехе, — взяла я быка за рога, — пожалуйста, буду молчать. Только отпустите домой. Меня от всех этих приключений уже тошнит. Я завтра же смоюсь из города, — пообещала я, нащупывая в кармане халата паспорт. После больницы, наученная горьким опытом, я с ним не расставалась, в другом кармане лежал пистолет, и, судя по всему, никому до этого просто не было дела. — А вы продолжайте здесь вовсю веселиться, — закончила я.
— Что она говорит? — спросил Денис Льва Кирилловича, должно быть, плохо соображая в столь ранний час.
— Если вы хотите, чтобы я помалкивала о том, что Мелех жив, — повторила я, — пожалуйста. Я даже могу сказать, что он умер. Мне все равно.
— Так он жив? — пробормотал Денис с некоторой опаской. Я посмотрела на одного, на другого и даже на третьего, на водителя, что стоял возле двери, и со вздохом поинтересовалась:
— Что я должна ответить?
— Правду, — рявкнул Денис, да так, что я подпрыгнула.
— Ой, мама моя, зачем так нервничать? Правду, так правду. Конечно, жив, а то вы не знаете? Сами небось все это придумали.
— Что придумали? — несколько тише задал вопрос Денис.
— Дурацкое покушение.
— Почему дурацкое?
— А какое же тогда, если Мелеха никто и не думал убивать.
— Так в него стреляли или нет?
— Конечно, стреляли. Но он жив и здоров. Значит, покушение — чистой воды липа. И мне голову совсем заморочили, а у меня сотрясение.
— У нее правда сотрясение, — вступился за меня Лев Кириллович, — без дураков. Я у врача спрашивал.