Физиология брака

Бальзак Оноре де

Увы! пусть даже ваша жена еще не надкусила яблоко, предложенное Змеем, Змей этот уже совсем рядом; вы спите, мы пробуждаемся и приступаем к предмету нашего сочинения.

Не подсчитывая, сколько мужей из тех пятисот тысяч, которым посвящена эта книга, относится, по-видимому, к категории обреченных от природы, сколько мужей из этого общего количества дурно выбрали себе жену, а сколько неудачно начали супружескую жизнь, не пытаясь дознаться, много или мало в этой обширной компании таких супругов, которые способны противостоять надвигающейся на них грозе, мы изложим во Второй и Третьей части этого сочинения известные нам способы сразиться с Минотавром и отстоять женскую добродетель. Впрочем, даже пав жертвою рока, дьявола, целибата или случая, вы, быть может, утешитесь, следя за ходом чужих любовных интриг и присутствуя при сражениях, разыгрывающихся в лоне любой семьи. Множество людей устроены так счастливо, что если показать им место действия и растолковать, как и почему все произошло, они чешут в затылке, потирают руки, топают ногой — и больше уже ни в чем не нуждаются.

Размышление IX

Эпилог

Верные своему обещанию, мы изложили в первой части нашего сочинения общие причины, приводящие семейные союзы к тому прискорбному положению, которое мы только что описали, и, набрасывая эти брачные пролегомены, указали способ избежать несчастья, назвав ошибки, которых не следует совершать.

Однако эти предварительные соображения остались бы неполны, если бы, пролив некоторый свет на непоследовательность наших

идей, нравов и законов в отношении предмета, волнующего почти всех смертных, мы не попытались бы коротко обрисовать политические причины этого общественного недуга. Разве не обязан истинный философ, вскрыв тайные пороки того или иного установления, задаться вопросом, отчего и как наши нравы сделали это установление порочным.

Система законов и нравов, правящая сегодня женщинами и браком во Франции, есть плод древних верований и традиций, не имеющих ничего общего с вечными принципами разума и справедливости, утвержденными великой революцией 1789 года.

Три великих потрясения повлияли на судьбу Франции: римское завоевание, христианство и вторжение франков. Каждое из этих событий наложило глубокий отпечаток на землю, законы, нравы и дух нации.

Греция, стоящая одной ногой в Европе, а другой — в Азии, избрала свои супружеские установления под действием неги, разлитой в южном климате; она обязана ими Востоку, где ее философы, законодатели и поэты черпали потаенную мудрость Египта и Халдеи. Полное затворничество женщин — плод палящего азиатского солнца — легло в основу законов греческих и ионийских. Гречанки не покидали пределов мраморного гинекея. Отечество ограничивалось для древних греков родным городом, и немногочисленным юношам, растрачивавшим молодые силы прежде всего в нелегких гимнастических упражнениях, без которых в те героические времена невозможно было отличиться в воинском искусстве, для удовлетворения просыпающейся страсти хватало куртизанок, связанных множеством уз с изящными искусствами и религией.

Рим в начале своего царственного пути заимствовал у Греции принципы законодательства [148] , способные привиться под итальянским небом, и среди них — абсолютную несвободу замужней женщины. Сенат, понимая, как много значит для республики добродетель, насаждал строгость нравов посредством чрезвычайного усиления власти мужней и отцовской. Зависимость женщины от мужчины сделалась повсеместной. Восточное затворничество предстало долгом, нравственным законом, добродетелью. Отсюда — храмы, посвященные богине Целомудрия или святости брачных уз, отсюда — цензоры, приданое, законы против роскоши, почтение к матронам и все прочие основы римского права. Не случайно три переворота в государственном устройстве Рима явились следствием трех покушений на целомудрие трех римлянок [149] ; не случайно появление женщин на политическом поприще становилось предметом особых указов! Прославленные римлянки, обреченные быть только супругами и матерями, проводили жизнь в четырех стенах, посвящая свои дни воспитанию будущих властелинов мира. Рим обходился без куртизанок, ибо римские юноши истощали силы в бесконечных сражениях. Распутство вторглось в жизнь лишь с приходом к власти императоров-деспотов [150] ; впрочем, и в эту пору предрассудки, рожденные древними преданиями, оставались столь живучи, что женщины никогда не играли на римском театре. Все эти сведения пригодятся нам для быстрого обзора истории брака во Франции.

148

Рим... заимствовал у Греции принципы законодательства... — По преданию, первый писаный свод римских законов, так называемые законы Двенадцати таблиц (V в. до н. э.), явился плодом учебы у греков (в Грецию было отправлено специальное посольство для изучения тамошнего опыта; в сочинении законов Двенадцати таблиц римлянам помогал эфесский грек Гермодор); эти законы предусматривали опекунство мужчин над женщинами, даже совершеннолетними.

149

...трех покушений на целомудрие трех римлянок... — В этом утверждении различима реминисценция из книги V «Эмиля» Ж.-Ж. Руссо, к которой Бальзак нередко обращался при сочинении «Физиологии». Руссо пишет о Риме: «Всеми великими революциями он обязан женщинам» — и приводит примеры этих великих переворотов, в двух из которых причиной изменений государственного строя стало покушение на девичью честь: в первом случае Секст, сын римского царя Тарквиния Гордого, оскорбил Лукрецию, жену Тарквиния Коллатина, вслед за чем произошло восстание под руководством Юния Брута, свергшее власть царей (509 г. до н. э.); во втором случае плебей Виргиний заколол свою дочь Виргинию, дабы не отдать ее на поругание децемвиру Аппию Клавдию, что привело к падению децемвиров (правительственной коллегии) в 449 г. до н. э. Другие случаи такого же рода назвать затруднительно, однако Руссо упоминает еще два эпизода, иллюстрирующие влияние римлянок на жизнь их отечества: в 367 г. по наущению своей жены Кай Лициний Кальвус Столон, народный трибун, добился, чтобы один из консулов всегда происходил из плебеев; около 491 г. до н.э. полководец Кориолан, перешедший на сторону вольсков и осадивший Рим, снял осаду, потому что об этом просили его жена и мать. Возможно, Бальзак вслед за Руссо хотел напомнить читателям именно об этих эпизодах.

150

Рим обходился без куртизанок... Распутство вторглось в жизнь... — Ср. в сочинении Саллюстия «О заговоре Катилины»: «Вначале юношество, как только становилось способно переносить тяготы войны, обучалось в трудах военному делу в лагерях, и к прекрасному оружию и боевым коням его влекло больше, чем к распутству и пирушкам... <Но затем, когда войско Луция Суллы попало в Азию> В приятной местности, доставлявшей наслаждения, суровые воины, жившие в праздности, быстро развратились. Там впервые войско римского народа привыкло предаваться любви, пьянствовать...» (7, 4, 11, 5—6; Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. М., 1981. С. 8, 10).

Покорив галлов, римляне навязали покоренным свои законы, но не сумели истребить в душах наших предков глубокое почтение к женщинам, которых древние верования представляли вестницами божества. Тем не менее в конце концов римские законы приобрели абсолютное главенство в том краю, что звался Gallia togata [151] и что слыл краем законов писаных; впрочем, в тех краях, где люди руководствовались обычным правом, брачные установления также многое переняли от Рима и его права.

151

Совершенно романизированная часть Цизальпинской Галлии (лат.).

Однако, пока шла эта борьба законов с нравами, Галлию захватили франки, нарекшие ее сладостным именем Франции. Эти северные воители принесли с собою галантность, рожденную в хладном климате, где мужчины, в отличие от ревнивых деспотов Востока, не держат своих подруг взаперти и не нуждаются в множестве жен. Больше того, женщины, почти обожествляемые северными мужчинами [152] , согревали их частную жизнь своими красноречивыми чувствами. Сонная чувственность нуждалась в разнообразии возбудителей, в переходе от силы к нежности, в раздражении мыслей и мнимых преградах, какие воздвигает перед влюбленными женское кокетство, — иначе говоря, в тех уловках, которых мы коснулись в первой части нашей книги и которые

как нельзя лучше отвечают потребностям людей, рожденных в умеренном климате Франции.

152

...женщины, почти обожествляемые северными мужчинами... — Весь этот пассаж восходит к сочинению госпожи де Сталь «О литературе» (1800), где впервые была предложена концепция истории культуры как борьбы культур южной и северной (то, что Бальзак весьма общо именует «Востоком», соответствует де-сталевскому «Югу») и подчеркнута перемена в отношении к женщине с приходом к власти над Римом северных народов: «Женщины были образованнее, ибо имели больше досуга, мужчины любили их, хранили им верность, поклонялись им».

Итак, удел Востока — безумные страсти, черные кудри и гаремы, богини любви, роскошь, поэзия и памятники искусства. Удел Запада — свобода женщин, всевластие их белокурых головок, галантность, феи, колдуньи, глубокие потрясения души, нежные волнения меланхолии и любовь до гробовой доски.

Две эти системы, возникшие в противоположных частях земного шара, скрестили оружие во Франции; часть ее территории, «земля ок» [153] , хранила верность восточным верованиям, меж тем как другая, «земля ойль» [153] , берегла те традиции, что приписывают женщине волшебную власть над миром. На языке «ойль» любовь требует покровов, на языке «ок» любить — значит видеть.

153

...«земля ок»... «земля ойль»... — Земли к югу и к северу от Луары; в диалектах, распространенных в средние века на юге, слово «да» звучало как «ок», а на севере — как «ойль», отсюда наименование этих земель.

153

...«земля ок»... «земля ойль»... — Земли к югу и к северу от Луары; в диалектах, распространенных в средние века на юге, слово «да» звучало как «ок», а на севере — как «ойль», отсюда наименование этих земель.

В самый разгар этой схватки во Франции восторжествовало христианство, проповедницами которого сделались женщины [154] , а святыней — женщина под именем Матери Божией, занявшая в бретонских, вандейских и арденнских лесах то место, что занимали прежде идолы, обитавшие в дуплах древних друидических дубов.

Религия Христа, являющаяся прежде всего законом нравственным и политическим, наделяла душой все живые существа, провозглашала их равенство перед Богом [155] и укрепляла рыцарские принципы северных племен — впрочем, названные принципы уравновешивались другими: Церковь почитала наследником Христа верховного первосвященника, пребывающего в Риме, она ввела в употребление латинский язык, сделавшийся общим языком всей Европы, наконец, монахи, писцы и законники способствовали повсеместному триумфу кодекса законов, найденного некиим солдатом при разграблении Амальфи [157] .

154

...христианство, проповедницами которого сделались женщины... — Ср. у госпожи де Сталь: «У древних отвратительный институт рабства отравлял отношения даже внутри семейства. Повсеместно отцы распоряжались жизнью и смертью своих домашних <...> права супруга приближались к правам отца. <...> В этих обстоятельствах о полной свободе нечего было и думать. Женщины оставались рабынями всю свою жизнь <...> В ту пору, когда в Римской империи царил безудержный разврат, женщины могли получить свободу, лишь навсегда простившись с добродетелью; христианство даровало им равенство — по крайней мере в том, что касается нравственности и веры. Сделав брак священным таинством, христианство укрепило супружескую любовь и все связанные с нею чувства <...> женщины могли быть причислены к лику святых наравне с мужчинами. <...> Неудивительно, что в первые века распространения христианства в Европе женщины оказывались более ревностными сторонницами новой религии, чем мужчины» (О литературе, ч. I, гл. VIII). Нетрудно заметить, что Бальзак довольно точно воспроизводит схему де Сталь.

155

Религия Христа... провозглашала их равенство перед Богом... — Ср. у де Сталь: «Учение об аде и рае сулит одинаковые воздаяния людям обоего пола» (О литературе, ч. I, гл. VIII).

156

Амальфи — город в южной Италии, где в 1135 г. были найдены так называемые Пандекты Юстиниана — сборник сочинений древнеримских юристов по вопросам частного права.

Следственно, два принципа, один из которых оставлял женщину на положении рабыни, а другой возводил ее в звание госпожи [156] , продолжали свое противоборство, причем каждый ковал себе новое оружие.

Салический закон [158] , это заблуждение, ставшее правом, провозгласил гражданское и политическое рабство женщины, но не отнял у нее власти нравственной, ибо охвативший всю Европу рыцарский дух поддержал нравы в их борьбе против законов.

157

...два принципа... на положении рабыни... в звании госпожи... — Противоборство этих двух принципов, которое Бальзак прослеживает на протяжении всей европейской истории нового времени, также было описано госпожой де Сталь: «Существует удивительный контраст между почтительным обращением с женщинами, которое ввел в Европе дух рыцарства, и тиранической властью над ними, которую присвоили себе мужчины» (О Германии, ч. III, гл. XIX — Staël G. de. De l'Allemagne. P., 1968. T. 2. P. 219).

158

Салический закон — сборник обычного права салических франков, отрицавший право женщин на наследование земельных владений; в XIV в. он был введен в силу во Франции, дабы исключить переход престола по женской линии.

Таковы причудливые корни нашего национального характера и нашего законодательства; ведь начиная с тех давних эпох, когда философический взгляд на историю еще не пробудился и не утвердился в обществе, Францию столько раз сотрясали общественные катаклизмы, ее столько раз взнуздывали феодализм, крестовые походы, Реформация, борьба королевской власти с аристократией, деспоты и церковники, что женская доля неизменно оставалась во власти прежних противоречий. Кому было дело до женщин, до политического воспитания и супружеских прав в те годы, когда феодалы оспаривали право на престол у королей, когда Реформация грозила отнять его у тех и других, а народ пребывал в небрежении, забытый и священством и империей? По выражению госпожи Неккер [159] , женщины играли в периоды всех этих великих потрясений роль пуха, насыпанного в ящики с фарфоровой посудой: никто не придает ему ни малейшего значения, но без него вся посуда тотчас разбилась бы вдребезги.

159

Неккер Сюзанна (урожд. Кюршо, 1739—1794) — французская писательница, мать г-жи де Сталь, автор многих сочинений на моральные и педагогические темы; приведенное Бальзаком высказывание см. в кн.: Esprit de Madame Necker. P., 1808. P. 44.