Физрук-4: назад в СССР
Шрифт:
— А вы вчера не проходили, молодой человек, — проскрипел старик. — Как вы оказались во дворе?
— По прямому приказу генерала-лейтенанта Севрюгова, начальника второго главного управления, — сказал я. — Если что-то не устраивает, обращайся к нему, товарищ.
Вахтер переменился в лице.
— Виноват, товарищ Данилов! Больше не повторится!
Он выдернул штырек и вытянулся по стойке смирно.
— Служу трудовому народу!
— Вольно. Бдительность прежде всего.
Приободренный таким образом старикан стал еще прямее,
— Я высажу вас на Чернышевского. Там вы встретитесь с Вершковой. Далее пешком дойдете до Большого Комсомольского переулка. К моменту вашего появления там, Королева выйдет из подъезда. Когда выйдете на прямой контакт, включите диктофон. Возьмите его в бардачке.
Я открыл бардачок и взял из него коробку миниатюрного диктофона.
— Вот на эту клавишу нажмете, — пояснил блондин и показал пальцем. — Ею же отключите, когда контакт завершится. Кстати, после его завершения идите в направлении площади Дзержинского. Там я вас и встречу, на этой же машине.
— Давай уже на «ты», — предложил я. — Тебя как зовут?
— Игорем.
— А меня — Саней!
Я пожал ему руку.
— Ты не волнуйся, Игорек, я сделаю все, как надо.
— Я и не волнуюсь. Ольга Михайловна за тебя ручается.
— Красивая она баба, — сказал я, чтобы уйти от темы. — Да вот только одинокая.
— Ее муж погиб при выполнении особо важного задания, — ответил Сергиевский.
— Это я знаю, но ведь мертвого не воскресить… Не вечно же ей вдовой куковать…
— Давай о чем-нибудь другом, ладно?
— Лады!
Мы помолчали, а потом он вдруг спросил:
— «Пираты ХХ века» смотрел?
— Да вот на днях как раз…
— А хорошая в этой киношке у наших моряков спецподготовочка, не находишь?
— Ну так… Поднатаскали актеров, — пробормотал я. — Меня другое удивляет. Как это наши сырье для наркоты отправили без сопровождения?
— Ну по идее в нейтральных водах их должны были встретить, — пожал плечами гэбэшник, — но ведь в кино такого не покажешь… О, а мы уже и приехали. Давай, Санек, помни об инструкции.
Я вылез из салона и сразу же увидел Машуню, которая топталась на тротуаре. На лице ее блуждала растерянная улыбка. Такси двинулось дальше по улице Чернышевского, которую в девяностые обратно переименуют в Покровку.
— Здравствуй, Саша! — почти крикнула Вершкова. — Что все это значит?!
— Тише ты! — прошипел я. — Ты про что вообще?
— Утром, ни свет, ни заря, звонок в дверь, — сбавив тон, принялась рассказывать она. — Тетя Маша открыла. Стоит какой-то парень. Меня спрашивает. Тетя его выставить хотела, а он ей удостоверение сотрудника КГБ показывает… Она — чуть ли не в обморок. А этот молодчик говорит, что к тринадцати часам я должна быть здесь. Дело государственной важности. Вот я тут и торчу на морозе!
— Долго торчишь? — спросил
— Так я заранее приехала! Раз дело такое…
— Ну и кто тебе виноват?
— Да не могла я там долго оставаться, — вздохнула Вершкова. — Тетя все нервы вымотала бы.
— Не хнычь, Маша! Я Дубровский!
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что комсомольцы должны помогать органам.
— Мы ведь уже помогли.
— И еще поможем. Только, пожалуйста, держи язык за зубами.
— Хорошо, я буду помалкивать.
— Так и делай, чтобы ни происходило, и чтобы ты ни услышала!
— Понимаю…
— Вот и умница!
Мы уже дошли до поворота на Большой Комсомольский переулок. Вскоре должна была состояться встреча с «королевой постельных клопов». Я сунул руку в карман дубленки, обхватил пальцами коробочку диктофона. Интересно, как ГБ удалось выманить Эсмирку средь бела дня с ее лежки? Ее же ищут и по подозрению в убийстве, и за побег. Кстати, так никто и не сказал, как этой уголовнице удалось удрать из-под стражи? Хотя, почему мне должны об этом говорить? И все-таки, что-то здесь не чисто!.. Ладно, какая на хрен разница! Главное сейчас ее поймать на крючок!
— Ой! — пискнула Машуня и уставилась на что-то.
Хорошо хоть хватило ума не тыкать пальцем. Потому что навстречу нам семенила Кривошеина. Узнать ее, правда, было трудновато. Она неплохо замаскировалась. Напялила какой-то драный салоп, платочек, валенки. Да и рожу намазала так, словно только что из угольного подвала вылезла. Не обрати на нее внимания Вершкова, я мог бы и не заметить эту «попрошайку». Увидев нас, «королева» и глазом не моргнула. Скорчила плаксивую рожу и протянула грязную лапу с ногтями, покрытыми облезлым маникюром.
— Помогите калеке, добрые люди! — прошепелявила она, приближаясь вплотную.
Нажав кнопку диктофона, я спросил:
— Тебя отпустили?
— Конечно. Я же ни в чем не виновата, — ответила Кривошеина и покосилась на Машу.
— Милая, — обратился я к той. — Ты пойди, погуляй пока…
Вершкова угрюмо кивнула и отошла в сторонку.
— Спелись-таки, голубки, — хмыкнула Эсмеральда.
— А ведь ты врешь, — сказал я ей. — В бегах ты…
— А тебе что, твои дружки из мусарни докладывают?
— Дура ты! Твои портреты по всему городу расклеены. С описаниями. Думаешь, этот твой маскарад кого-то сможет обмануть?
— Ну так давай, зови мусоров! Глядишь, в газетке пропечатают — пионер-герой…
— Нужна ты мне… — отмахнулся я. — Думаешь, не знаю, зачем ты из берлоги вылезла?..
— Тебя, стукача, повидать захотелось.
— Кассета тебе нужна и записная книжка!
— Чё, телефончик свой черкнуть хочешь?..
— Слушай сюда… — сказал я ей. — Я знаю, что ты тогда в «Шереметьево» мужику, который тебя пытался сцапать, в карман сунула и кассету, и книжку!.. И знаю, что они до сих пор у него…