Физрук-5: назад в СССР
Шрифт:
— Александр Сергеевич, — ответил я, отвечая на рукопожатие.
— Это классный руководитель Володьки, — уточнила Ксюша.
— Наслышан, — кивнул Константин Тихонович. — Ну, что-то долго возится виновник нынешнего торжества. Он же не барышня…
— Дядя Костя! — с радостным воплем ворвался на кухню братишка.
Тот обнял пацаненка и вручил ему сверток.
— Держи! Поздравляю с Днем Варенья!
— Ой! — спохватилась сестренка. — Я варенье забыла достать из погреба!
Все присутствующие рассмеялись.
— Я могу помочь, — предложил я.
— Да, пожалуйста, Саша! — согласилась она. — А вы, Константин
— Пойдем, Володька, — сказал гость.
Он увел шуршащего оберточной бумагой виновника торжества в комнату, а Ксения откинула один из лоскутных ковриков и я увидел вырезанный в полу квадрат с утопленным в доску железным кольцом. Я понял, что это и есть люк, ведущий в погреб. Наклонился, ухватил за кольцо и потянул крышку люка на себя. Дохнуло сырым холодом. Хозяйка дома взяла свечку, зажгла ее и принялась спускаться по короткой лестнице в подземелье. Наклонившись, я наблюдал за нею. Пламя свечи заколебалось от сквозняка и отразилось в рядах стеклянных банок, что стояли на полках.
— Саша, принимайте!
Она протянула мне трехлитровую банку, я взял ее за горлышко, вытянул на свет, поставил на пол рядом с собой, затем помог выбраться из погреба Ксюше и опустил крышку люка. Хозяйка дома накрыла его половиком и взяла банку, разглядывая надпись на бумажке.
— Клубничное, — сказала она. — Любите клубничное, Саша?
— Люблю, — сказал я. — Только давай на «ты»? Мне же не сорок с лишним…
— Ладно, давай, — кивнула сестренка. — А насчет того, что тебе не сорок… Константин Тихонович друг моего отца.
— Да я ничего такого и не имел в виду.
На крылечке снова затопали, теперь уже — множество ног. Дверь распахнулась и в кухню ввалилась ватага пацанов. Двое были моими учениками, а третьего я не знал. Видать, это и был «Тришка со старой школы». Когда пацан снял шапку, под ней оказался целый сноп белобрысых волос.
— Здрасьте! — хором поздоровались новые гости
— Здрасьте, тетя Ксеня! — добавил Тришка.
— Здравствуйте, мальчики! — откликнулась та.
— Привет, пацаны! — заорал Володька, снова появляясь на кухне. — Пойдемте, позырите, что мне подарили.
Однако друганы стеснялись. Они степенно разулись, разделись и начали совать ему подарки, которые принесли. Книжку, коробку с конструктором, футбольный мяч. Подарки были вполне детские, как и моя приставка, впрочем, но это и хорошо, успеют еще повзрослеть. Четырнадцать— пятнадцать лет самый золотой возраст, с детством можно пока не прощаться, а интересы появляются уже взрослые. Володька, каким был сейчас настоящий я, уж точно пока был ребенком.
Раздевшись, разувшись, отдарившись — дружбаны отправились разглядывать другие подарки. Из комнаты донеслись короткие и энергичные реплики — «Офигенно!», «Круто!», «Прикольно!». Понятно, что относились эти определения, скорее всего, к приставке. Мы с сестренкой тоже пошли в комнату, где за столом сидел всеми покинутый Константин Тихонович и смотрел по японскому телевизору сказочный фильм. Я сел на свободный стул. Ксюша рядом. Заметив нас, друг семьи с готовностью потянулся к бутылкам, которые стояли рядом с ним.
— Я там пальтишко принес Володьке, — сказал он. — Он примерил — вроде впору.
— Спасибо, Константин Тихонович.
— Гости будут еще? — уточнил тот.
— Подружка может прийти, — ответила хозяйка дома. — Если сумеет отпроситься с работы.
—
Меня покоробила такая бесцеремонность, но я понимал, что не следует лезть со своим уставом в чужой монастырь. О том, что эта девушка и ее братик — мои родственники, знаю только я, а до моего появления в этом доме сложились свои правила и отношения. Так что надо принимать все так, как есть. Ну по крайней мере, покуда здесь никто никого не обижает. Константин Тихонович привык быть в этом сиротском доме за старшего, вот и распоряжается по привычке. Пусть.
Пацанята расселись вокруг стола. Хозяйка подняла крышку супницы и стала раскладывать по тарелкам пельмени. Разумеется — домашние. Друг семьи откупоривал бутылки. Мне он предложил водочки, и я не стал отказываться. В конце концов, попрошу Ксюшу бросить где-нибудь в углу рогожку и до утра посплю. Ну не хотелось мне сегодня оставаться на трезвую голову, хотя злоупотреблять тоже не стоило. Единственной, по крайней мере — пока, девушке за нашим столом Константин Тихонович налил вина, а школярам — газировки.
— Ну, я здесь самый старый, — заговорил разливающий, — с меня и первый тост… Когда мне было пятнадцать, мы только-только начали выбираться из послевоенной разрухи… Донашивали штаны и рубашки за старшими братьями, которые с фронта не вернулись. В школу ходили, если погода позволяла, босиком — берегли обувку, а книжки и тетрадки носили не в ранцах, а перевязывая бечевкой. Жаль Мишка, отец ваш не дожил, мог бы подтвердить… Я к чему это говорю… К тому, что время сейчас хорошее, сытое, а вам придется жить и того лучше. Поэтому единственное, что я хочу тебе пожелать, Володька, чтобы ты нашел свое место, на котором смог бы принести советской власти наибольшую пользу!
Пирующие сдвинули бокалы с разным содержимым. Я опрокинул в себя водочку и тут же насадил на вилку подостывший пельмень, не раскусывая его, чтобы бульон внутри не выплеснулся. Пельмешек очень хорошо лег поверх водочки и я, не останавливаясь, покидал еще штук шесть. Туда же переправил и кусок пирога. Другие гости от меня не отставали. Их можно было понять — приготовлено всё было невероятно вкусно. Некоторое время все жевали, поглядывая на экран, где завершалась киносказка.
— Ну что это мы все на сухую, — нарушил всеобщее жующее молчание друг семьи. — Давай, Саша, скажи что-нибудь!
— А что, Костя! — в тон ему откликнулся я. — И скажу!.. Дорогой Володька! Польза для советской власти — это хорошо, но я хочу пожелать тебе, чтобы ты нашел себе дело по душе и такое, чтобы оно тебя и твою семью кормило, не зависимо от времени и места. Ищи профессию, которая нужна будет при любой ситуации. Вот за это и выпьем!
Константин Тихонович покрутил головой, пытаясь вникнуть в то, что я сказал. Вряд ли меня понял сам виновник сегодняшнего торжества. Да ему было по барабану. Набить брюхо, надуться газировки, да и поскорее добраться до клевой электронной игрушки. Сестренка смотрела на меня с удивлением, и по глазам ее было видно, что она хочет, чтобы я разъяснил подробнее свою мысль. Да мне и самому хотелось ее обдумать. Потому что меня осенило. Вот, на что надо ориентировать своих учеников — на то, чтобы искали в будущем занятие, которое могло бы их кормить при всех политических и экономических катастрофах.