Физрук навсегда
Шрифт:
— Вы не думали, что рано или поздно настанет пора жить своим умом? — поинтересовался я.
— Такая дискуссия в нашем обществе ведется, — признал Рекс. — И вы четко обрисовали одну из озвучиваемых позиций. Которой я не придерживаюсь.
— Удачи вам в грядущих войнах, — сказал я.
— Спасибо, — сказал он. — Но я прибыл сюда не для того, чтобы беседовать о грядущих войнах У меня другие задачи.
— Да, давайте поближе к делу, — сказал я. Час я просидел один, потом еще сколько-то времени потянул… Наверняка ребята
— Я не буду стрелять вам в затылок, — сказал он. — Мне, как вы видите, и стрелять-то не из чего. Я должен просто сопроводить вас на Альвион.
— Зачем?
— Для того, чтобы управляющий компьютер принял решение.
— Так разве он его еще не принял? — удивился я. — А все эти киборги, что за мной охотились, занимались исключительно самодеятельностью?
— У их отдела не получилось, — сказал Рекс. — А в нашем отделе такие вопросы решаются иначе.
— Разница только в процедуре, — заметил я. — Меня ведь все равно казнят?
— Скорее всего, — сказал Рекс. — Но только после разговора с управляющим компьютером.
— А если я воскресну? — спросил я.
— Вы не воскреснете, — сказал он. — Перед тем, как казнить, Амулет Возрождения с вас снимут.
— И все-таки? Вдруг у моего класса есть такие недокументированные возможности?
— А они есть?
— Неважно, — сказал я. — Так что, если?
— Тогда все продолжится, — сказал он. — Или начнется с начала. По обеим линиям.
— И вы считаете, что это нормально?
— Вы убили человека, — сказал он.
— Эльфа, — сказал я.
— Это не имеет значения.
— Незадолго до этого он пытался убить меня, — сказал я. — И убил одного из моих спутников.
— Это тоже не имеет значения, — сказал Рекс. — Даже если бы он пытался убить вас на нашей планете, чего, кстати, наши камеры не зафиксировали, это тоже не имело бы никакого значения. В нашем законодательстве нет такого понятия, как «пределы необходимой самообороны». У нас никто никого не пытается убить.
— У вас там прямо заповедник, — восхитился я. — И все бы ничего, если бы не рыскающие вдоль его границ хищники и браконьеры.
— Я предпочел бы не продолжать эту дискуссию, — сказал он.
— Как скажете, — согласился я.
— Перед телепортацией я буду вынужден надеть на вас наручники, — сказал Рекс. — Помочь вам подняться?
— Да я уж как-нибудь обойдусь, — сказал я.
Вставал я долго, тяжело, натужно кряхтя и периодически опираясь о стену. В общем, отрабатывал на всю катушку, и наверняка получил бы какую-нибудь театральную премию за достоверность, потому что Рекс подвоха так и не заметил.
Выпрямившись во весь рост, я завел руки за спину и повернулся, чтобы альвионцу было удобнее. Холодный металл браслетов защелкнулся на моих запястьях.
— Что дальше? — спросил я. — Мешок на голову,
— Нет, это уже все, — сказал Рекс. — Примите мои соболезнования.
— Какие-то они неискренние, — сказал я. — А…
Но Рекс не услышал, что я хотел сказать, потому что активировал судебный портал, и в следующий миг я оказался в совсем другом месте. Умеют же некоторые люди уходить от неприятных разговоров…
Я переместился в просторное и свободное от мебели помещение. Квадрат, с длиной одной стороны около двадцати метров. По всему периметру этого квадрата, подпирая собой белоснежные стены, стояли терминаторы Альвиона, и лица их, как и положено, были абсолютно бесстрастны.
Все они держали в руках стволы, и я подумал о том, каковы шансы, что, начни они палить в меня одновременно, они сами себя перестреляют?
С другой стороны, они ведь машины.
Они не мажут.
Стоило мне только сделать первый вдох консервированного альвионского воздуха, как стены помещения превратились в экраны. Впрочем, все они показывали одну и ту же картинку, и я подумал, что головой крутить нет никакого смысла.
Три-дэ эффекты достигаются не так.
На экранах обнаружился суровый мужчина средних лет, затянутый в мундир военного образца. Знаков различия на мундире не было, но в целом визуализация управляющего компьютера внушала.
Интересно, а когда он к нации обращается, он свои образы меняет? Есть ли среди них какой-нибудь благообразный седовласый старичок с хитринкой в глазах, или почтенная матрона, призывающая к порядку, или молодой энергичный лидер, ведущий народ к новым свершениям?
Впрочем, о чем это я?
— Физрук, — громыхнул из всех динамиков синтезированный голос. — Вы признаны виновным в совершении действий насильственного характера, которые повлекли за собой смерть разумного, и за это приговариваетесь к смертной казни, которая произойдет незамедлительно. Есть ли у вас последнее слово?
Разговор? Вот это вот Рекс называет разговором? Я, конечно, не ждал долгого судебного процесса с прениями сторон, но процедура оказалась слишком уж короткой.
— Конечно, у меня есть последнее слово, — сказал я. — Я хочу держать речь.
— У вас минута.
— А, нет, в минуту я с речью не уложусь, — сказал я. — Тогда я просто хотел бы вам напомнить, что вы совершенно упустили из вида первое правило физрука.
— Первое правило физрука? — недоумение управляющий компьютер синтезировать не научился. А может быть, просто не посчитал нужным.
Но я буквально чувствовал, как у него там микросхемы греются и лампы перегорают от напряжения в попытках найти ответ.
— Не связывайтесь, — пояснил я.
За миг до того, как терминаторы открыли по мне огонь, я кончиком большого пальца левой руки дважды коснулся неприметного стального колечка, надетого на мой мизинец.