Флаг, барабан и паровоз
Шрифт:
Собираясь поворачивать назад и идти в обход огородами, Евдокия внезапно замерла: через улицу мимо вседорожника шагал Сергей с банным полотенцем на шее. Распаренную рожу утирал.
Дуся рухнула на землю в лопухи! «Питерцу» достаточно немного повернуть голову – от него Землероеву на загораживал штакетник и тощие сливовые деревья, – и он сразу же увидит непрошеную гостью!
Но Серый прошел во двор. Поговорил о чем-то с бугаем, и они оба направились в дом.
Не раздумывая ни секунды, Евдокия дала себе команду «Вперед!», взяла скорость с низкого старта от
Но почти сразу же наткнулась на Синицыну. Ангелина, мурлыча песенку, развешивала на веревке полотенца и мокрое бельишко. Выглядела подруга полноценной пейзанкой: ситцевый сарафанчик на влажном после бани теле, пластмассовые розовые шлепанцы в налипших травинках, покосившийся тюрбан из полотенца на голове. Похудевшая. Почти до неузнаваемости.
Ангелина повернула голову на звук шагов…
– Дуся?.. Ты?! – Шмякнув мокрый жгутик из маечки обратно в таз, Линка бросилась к подруге. – Дуська-а-а-а! Приехала!
Заложницей Синицына никак не выглядела. Похудевшая, похорошевшая и загорелая, она повисла на подруге.
– А где Антон? – спросила Евдокию.
– Антона нет, – внушительно сказала сыщица. Взяла Ангелину за руку и легонько потянула к калитке. – Нам надо уезжать отсюда, Лина. Срочно.
– Зачем? – удивляясь, но не вырывая руки, проговорила Синицына.
– Твой папа в больнице, положение тяжелое, тетя Вера попросила меня срочно тебя привезти. Срочно, Лина, срочно, нельзя терять ни одной минуты!
Болтая и накручивая лжи, Евдокия тянула Линку к воротам, надеялась так и увести подругу со двора, пока та в шоке от известия, а дальше видно будет. Главное, чтобы Серега не вернулся!
Но Линка замерла, словно упрямая ослица. Выдернула влажную ладошку из руки подруги.
– Когда папа попал в больницу? – спросила, нахмурившись.
– Вчера! Пойдем, Лина, я взяла билет на ночной рейс, нам надо торопиться!
– Ты врешь, – неожиданно пригвоздила Синицына. – Сергей сегодня ездил в магазин, активировал мой телефон, там куча упреков от мамы, но ни слова о больнице. Ты – врешь.
Стоя напротив подруги, Евдокия устало сомкнула ресницы. Облом. Попалась. Взяла неверную ноту с разгона, а теперь…
Сыщица открыла глаза и поглядела в упор на раскрасневшуюся уже не только от бани подругу.
– Ангелина, поверь мне. Нам надо отсюда уезжать. Прямо сейчас. Сергей тебя обманывает, он опасен.
– Да-а-а? – картинно изумилась Линка. – А мне кажется, это ты меня обманываешь.
– А почему он не дает тебе связаться с близкими? – нашлась Евдокия.
– А с чего ты решила, что это он мне не дает? – в ответ с усмешкой воткнула Линка. – Это, дорогая, я у него телефон отобрала!
В нескольких красочных выражениях Синицына обрисовала ситуацию. Богатое воображение Землероевой дополнило рассказ необходимыми нюансами,
Первые несколько дней после приезда в Н-ск Синицына подыхала от скуки. Сергей, даже если вырывался к ней, постоянно отвлекался на телефонные звонки. Ему звонили днем и ночью. Линка, в лучших традициях капризных подружек, уже начала отнимать у него мобильник. И вот когда нескончаемые звонки довели Синицыну до белого каления, Сергей сказал:
– Согласен. Отдохнуть нам здесь не дадут. А я хочу быть только с тобой. Хочу проверить наши чувства, понять – достаточно ли нам общества только друг друга… Я выключаю телефон, мы едем в местность, где не будет вообще никакой связи. Ты согласна на такую жертву? Готова ради меня на месяц отказаться от подруг, мамы и звонков… Или?..
Какие тут могли быть «или»?! Синицына вытащила из мобильника сим-карту и вручила ее Сергею как билет в счастливую жизнь!
Полноценного уединения, правда, не получилось. В деревню, куда Сергей привез подругу, нагрянули его приятели. Но влюбленным они не шибко мешали, Сергей сейчас пошел в дом напротив, так как еще днем сказал парням: «Не затапливайте баню, вечерком идите к нам, жара на всех хватит». Парни ездили в ближайшее село до магазина, обещали поделиться пивом.
Синицына смотрела на Евдокию, как разозленный пролетарий на зажравшуюся лживую буржуазию. Взглядом била не хуже, чем булыжником.
В прошлом году, вернувшись в Москву из Н-ска, Землероева ничего не рассказала подруге об энских событиях. Так застращала саму себя, что при малейшем упоминании Н-ска язык отказывался ворочаться! Хотя обычно, не трогая имен клиентов, Евдокия рассказывала Линке какие-то курьезные случаи из своей сыщицкой деятельности.
Но только не тогда.
Сейчас отчаянно жалела.
Позади Землероевой громко хлопнула напружиненная калитка. Взгляд Синицыной переместился мимо Дуси, сделался из разозленного насмешливым.
– Сереж, ты вовремя. Дуся говорит, что ты опасен.
– С чего это вдруг? – в тон ответил «бизнесмен из Питера».
Евдокия обернулась. Во дворе стояли трое с полотенцами в руках: Серега, давешний бугай и еще один немаленький мужчина с наколками на предплечьях. Два незнакомца смотрели на сыщицу хмуро, Сережа с интересом.
– Привет, привет, проказница. А где Антоха?
– Ты о Крученом? – чувствуя, как подрагивает голос, с издевкой уточнила Дуся.
В глазах Сергея промелькнуло странное выражение – то ли жалость, то ли досада. Но он не повелся на ловушку, не стал показывать Ангелине: что-то здесь не чисто, раз какой-то Крученый в разговоре образовался. А сделал удивленное лицо.
– Не понял. Ты о чем?
– Проехали, – прошипела Землероева. Проигрывать она умела.
То, что при любом раскладе ее вместе с Линкой отсюда не выпустят, Евдокия поняла сразу. Что бы она ни сказала Синицыной, как бы ни подлавливала Сережу на враках, обеих девушек уже не выпустят. Уйти бы одной. Уйти и разруливать ситуацию с людьми, ее затеявшими. Сережин номер – двадцать пятый с краю.