Флаг, барабан и паровоз
Шрифт:
Евдокия попрощалась с другом и осталась стоять в кустах. Поскольку Павлов не только высветил за пропажей Синицыной воропаевские уши, но и добавил Дусе геморроя: в прошлом году сыщица узнала от Нифаси, что адвокатом, вытащившим сына смотрящего из СИЗО, была Алла Муромцева. И этот факт существенно рассорил Аллу с мужем. Подчиненные Максима Ильича с большим трудом обеспечили Крученому временное содержание на государственных хлебах, а Аллочка подследственного отмазала. Умело развалила дело.
На первый взгляд работа адвоката в том и заключается. Но это лишь на первый взгляд. Теперь Землероева доподлинно
Дуся сквозь ветки сирени посмотрела на адвокатессу, шутливо водящую пальчиками за ухом мужа…
Красивая, холеная шатенка. Статусная дамочка. Мог гражданин Семенов эту даму охмурить?
Да как два пальца об асфальт! Возраст – на излете! Последняя лебединая песня, да и опасность будоражит, добавляет возбуждения…
Евдокия внезапно представила парочку, слившуюся в диком, подстегнутом экстримом сексе, и невольно скрипнула зубами.
Черт, черт! Это наваждение в ней навсегда застряло и будет повторяться?! Или… схлынет к завтрашнему утру?.. Ночной сон дай бог притупит остроту…
Господи, какая мука! Тут о деле надо думать, а не голых теток представлять. Ведь главное тут что? Главное здесь – если Аллочка состоит в любовной связи с гражданином Семеновым, то наверняка боится потерять молодого любовника и делает ему подарки: приехавшую сыщицу преподнесет на блюдечке с каемочкой и ленточкой атласной перевяжет! Сиречь стукнет о появлении в Н-ске Дуси Землероевой. Поскольку, как и весь город, знает об интересе воропаевских к персоне.
Евдокия стремительно наметила план мероприятий. Еще полчаса назад она была уверена, что останется на ночевку у Муромцевых. Собиралась отдохнуть и выспаться, а завтра со свежими силами браться за розыски Синицыной. Теперь, подумывая о том, что знает, где находится подруга, внезапно очутилась в цейтноте.
Если получится вытащить Синицыну наскоком, пока Аллочка (предположительно) не сообщила о приезде сыщицы (предположительно) любовнику, то ситуация значительно облегчится: воропаевские потеряют рычаг давления и не смогут диктовать условия. Так что действовать надо в срочном темпе! В деревне, где (опять-таки предположительно), держат Линку, нет мобильной связи, то есть о возникновении в городе Дуси туда надо сообщать курьером…
А тут уж кто быстрее. Люди, что приглядывают за беспечно влюбленной москвичкой, успеют подготовиться, или Дуся исхитрится умыкнуть Синицыну хотя бы и обманом. Евдокия была практически уверена, что Линку никто в плену не держит. Зачем? Ей голову любовью заморочили, она останется в «берлоге» добровольно и без особенных хлопот.
Так. Время половина восьмого. Еще примерно полтора часа будет совсем светло. Надо успеть до темноты доехать до глухой полузаброшенной деревни и выдернуть оттуда Линку.
Евдокия приладила на лицо чуть виноватую мину и пошла к беседке. На Аллу Муромцеву старалась не смотреть, боялась поджечь взглядом.
– Тут, знаете ли, какое дело… – не присаживаясь за стол, заговорила сыщица. – Мне один местный приятель позвонил, предложил встретиться…
– Но ты вернешься?! – перебивая, воскликнула Елизавета Викторовна, только что приготовившая Дусе гостевую комнату.
Евдокия невразумительно повела
Максим Ильич свел брови к переносице.
– А позволь спросить, с кем ты собираешься встречаться?
Евдокия улыбнулась, как председатель совета дружины на пионерском слете – лучисто и открыто, помотала головой:
– Вам лучше этого не знать, Максим Ильич.
– Понятно, – буркнул городской начальник. Именно на подобную догадливость москвичка и рассчитывала. В прошлый раз, когда в провинцию Мирон нагрянул, Александру Сергеевичу дали подвязки: вывели на пролетарских. А конкретно на одного из двух главарей группировки портовиков – обаятельнейшего Константина Павловича Митрохина, в определенных кругах известного как Семинарист.
Тогда Мирон и Дуся в основном контачили с портовиками, так как с воропаевцами Саша грызню устроил. И если Алла сообщит о приезде сыщицы, то пусть воропаевские Семинариста и пасут. Ждут Евдокию там, поскольку перехватить ее на выезде с местной Рублевки уже никак не успевают.
Цейтнот, цейтнот, у всех цейтнот. И пока из-под Дусиных копыт побольше пыли вылетает, есть вариант успеть оторваться – за пылевой завесой проскочить.
– Надеюсь, ты нам отзвонишься, – хмуро разглядывая улыбчивую пионерку, утвердительно проговорил начальник полиции. – Невзирая на время, еще сегодня.
– Конечно, Максим Ильич, – кивнула Землероева. – Я не буду доставлять вам лишнего беспокойства.
– Телефон не отключай, – буркнул таможенник Евгений.
– Обязательно. – Дуся поглядела на Елизавету Викторовну: – Простите за напрасные хлопоты, сегодня я заночую в городе.
Огибая стол так, чтобы прочие остались к ней спиной, сыщица выразительно мазнула взглядом по жене таможенника и быстро спустилась с невысокого крыльца беседки.
Тереза догнала Дусю уже на лестнице, ведущей к гостевым апартаментам дома, куда девушка направилась за своей сумкой. Остановилась на три ступени ниже и, опираясь о перила, поглядела снизу вверх на Евдокию. Догадливо поинтересовалась:
– Я могу тебе чем-то помочь?
– Да. Если машину дашь, сильно выручишь.
– Не вопрос. Сейчас доверенность напишу.
– А GPS-навигатор там есть? Я ваш город плохо знаю.
– И GPS, и спутниковая сигнализация. Еще какая-нибудь просьба будет?
– Да. Положи, пожалуйста, в бардачок машины бутылку хорошего крепкого пойла.
Подретушированные брови распрекрасной таможенной жены удивленно встали в форму домика.
Проехав КПП чиновничьего поселка, Евдокия нашла в телефоне один из местных номеров, нажала на вызов, и в трубке почти сразу раздался удивленный голос.
– Евдокия… ты, что ли? Привет! – ответил не поверивший глазам молодой воришка, когда на телефоне определилось имя вызывающего абонента.
– Я, Нифася. Привет. Ты где?
– Ну-у-у… В Н-ске, конечно!
– Можешь через полчаса быть на выезде с трассы от губернаторского поселка? У автобусной остановки.
– Могу… Не понял. Ты в Н-ске, что ли?!
– Да, – закладывая крутой вираж, подтвердила Землероева. – Как быстро можешь приехать?
– Минут через двадцать буду.
– Могу я попросить тебя никому не говорить о том, что я в городе?