Флаг в тумане
Шрифт:
Раскрыть противоречие в этом деле помог отчасти случай. И опять Митико была рядом. Произошло это в ресторане отеля Т. Оцука пришел навестить одного живущего здесь бизнесмена, который обратился с просьбой вести его дело в суде, а затем, когда деловые вопросы были решены, Оцука позвонил Митико и пригласил ее прийти.
Зал ресторана был почти полон, большую часть посетителей составляли иностранцы. За столиком, где расположились Оцука с Митико, сидела американская семья. Супруги, семилетняя девочка и мальчик лет четырех. Для японцев казалось
Отцовское внимание было сосредоточено на семилетней девочке. Он беспрестанно распекал ее. Поначалу Оцука подумал, что он учит дочь, как вести себя за столом.
— Поглядите-ка на эту девочку, — тихо сказала Митико. Похоже, Митико тоже наблюдала за ними.
— Эта девочка, видимо, левша, вот папа и придирается к ней. Видите, как неловко она держит нож в правой руке. И тут же перекладывает его в левую руку, — с любопытством проговорила Митико.
Оцука взглянул и увидел, как золотоволосая девочка, улучив момент, когда отец заговорил с матерью, немедленно поменяла нож и вилку местами и стала совершенно свободно расправляться с едой.
— На Западе считается предосудительным быть левшой, — сказала Митико, разглядывая содержимое своей тарелки.
— Видимо, так, — подтвердил Оцука, наматывая спагетти на вилку.
По правде сказать, в тот момент Оцуку еще не осенило. Это случилось, когда он, высадив Митико на плохо освещенном углу Гиндзы, ехал обратно один.
Справа виднелся темный канал, окружающий императорский дворец, а прямо перед глазами проплывал мимо поезд городской электрички. Именно в это мгновение, как вспомнил потом Оцука, в сознании его внезапно всплыли строки:
«…на затылке с правой стороны рана длиной десять сантиметров, доходящая до надкостницы, слева надо лбом наискось — сверху вниз с наклоном вправо — рана длиной четыре сантиметра. На левой щеке сверху вниз по диагонали — рана длиной три сантиметра».
Строки из экспертной записки, составленной на основании материалов вскрытия.
Кэйити Абэ закончил работу и посмотрел на электронные часы, висевшие в комнате корректоров при типографии. Они показывали около одиннадцати.
— Сегодня управились сравнительно быстро, — бросил кто-то.
Когда наступил день сдачи журнала, сотрудники уже накануне приходили в типографию и возвращались обычно после полуночи.
Сейчас один из молодых журналистов предложил отправиться на Гиндзу. Составилась компания из трех человек. Заведующий редакцией и девушка-сотрудница предпочли поскорее вернуться домой, а пожилой выпускающий с усмешкой сказал: «Здоровье у вас отменное!» — и отказался разделить компанию.
Вся тройка поспешила в туалет — бриться. Последние три дня они работали до глубокой ночи, немытые сальные физиономии потемнели от пыли.
— А мы еще сумеем на Гиндзе выпить? Мы там окажемся в половине двенадцатого. Дадут
— Все будет в порядке. Отсюда нам на машине полчаса, значит, в половине двенадцатого мы там. Проскочим, и до начала первого никто нас не выставит, — сказал Нисимото. — Я там знаю один бар в
закоулке. Барчик неприметный. Парадную дверь закроют — полиции и невдомек, вот и гуляют до глубокой ночи.
— Давно ты его знаешь? — спросил Абэ, смывая мыло с лица.
— С месяц. Хозяйка заведения родом с Кюсю, и половина девочек — тоже.
— В самом деле, ты ведь у нас с Кюсю. — Абэ взглянул на Нисимото.
— Угу! — ответил за Нисимото Ямакава, вытирая лицо полотенцем. — Терпеть не могу, когда ты начинаешь кичиться своим происхождением. Я-то родом из Отару, с Хоккайдо. Правда, если ты заплатишь по счету половину, тогда дело другое.
Настроение было особое — то, которое бывает, когда работа сделана. Целый месяц напряженного труда позади. Теперь им море по колено. Хорош или плох получился журнал — решать читателю, а им остается только положится на волю небес и уповать на то, что номер будет хорошо раскупаться.
Троица молодых журналистов села в редакционную машину и отправилась на Гиндзу. Нисимото приказал водителю свернуть в противоположную от Западной Гинзды сторону.
— Как, сюда? — немного приуныл Ямакава. Огней здесь было немного, прохожие редки.
— Сюда. Пока у меня еще нет состояния, чтобы ехать на Западную Гинзду. Все впереди, — ответил Нисимото.
— Хозяйка с Кюсю — вот почему ты поддерживаешь это заведение. Только благодаря тебе оно и существует!
— Ясное дело — магнат Нисимото! — откликнулся на эту шутку сам Нисимото. — Один из богатейших людей!
Бар «Кайсо» располагался не на улице, а в глухом переулке.
Нисимото, шедший впереди, энергично распахнул дубовую дверь. Войдя следом за ним, Ямакава и Абэ оглядели помещение. Из глубины темного зала, поделенного на кабинки, появились со словами приветствия хозяйка и три девушки-официантки.
— Пожалуйте сюда. — Одна из официанток легонько подтолкнула Нисимото к свободной кабинке в углу.
— Что-то вы нас забыли, — со смехом сказала хозяйка, обращаясь к Нисимото.
— Дел много, — Нисимото протер лицо влажной горячей салфеткой «о-сибори» и добавил, указывая на Абэ и Ямакаву, — мои сослуживцы.
Хозяйка снова поклонилась.
— У вас многие с Кюсю? — спросил Ямакава хозяйку.
— Да. Я сама оттуда, и поначалу привела с собой двух-трех девочек. Так и пошло.
Официанток было семь или восемь.
— Нисимото у нас тоже с Кюсю, так что если его уволят, вы уж возьмите его хоть барменом, — пошутил Ямакава.
Хозяйка и официантки засмеялись.
— Ладно, ладно. Кстати, Нисимото-сан, у нас еще одна девочка с Кюсю приехала, — вспомнила хозяйка и попросила сидевшую рядом официантку: — Нобу-тян, позови-ка ее на минутку.