Флаг вам в руки!
Шрифт:
– Я же не надолго… – пробормотал он, словно оправдываясь.
Зажал знамя под мышкой. Взявшись обеими руками за тарелочку и стараясь не уронить «стрелку», углубился в заросли ельника.
Парень терпел уколы хвои, веточки царапали руки, сухие иголки сыпались за шиворот. Коля прошел уже шагов сорок, а густой массив и не думал редеть.
А веретено норовило сорваться и кинуться в чащу. Наконец оно застучало о края тарелочки. Лавочкин остановился, прижав бешено пляшущий «компас» к груди.
Тут
– А-а-а!!! – заорал Коля, бросая знамя и тарелку с веретеном.
– А-а-а!!! – ответило чудище.
Не прекращая ора, человек и зверушка метнулись друг от друга, но Лавочкин быстро опомнился и закричал вслед ломящемуся сквозь ельник существу:
– Принцесса! Ваше высочество! Я друг!.. Я от Тилля Всезнайгеля!..
Услышав обращение и имя придворного колдуна-мудреца, принцесса замерла. Медленно повернулась к солдату. Из ее глаз потекли слезы, нижняя губка предательски задергалась.
– Это правда?.. – всхлипнула девушка.
– Истинная! – закивал парень.
– А у вас… у тебя… нету, случайно, топора?..
– Нет, и никогда не было, – Лавочкин развел пустые руки в стороны. – Что за достоевщина?..
– Тут мужик один… – принцесса непроизвольно взялась за лоб, щупая огромную шишку, – бегает по округе… Чуть не убил… Ограбил…
Девушка разрыдалась в голос.
Коля пробрался к ней, обнял, подставил, что называется, плечо.
Принцесса лила слезы, размазывая на кителе солдата мокрое, черное от сажи, пятно.
– Сколько я натерпелась… – причитала она. – Страх такой… Зверье рыщет… Убийцы лихие… Заблудилась, по кругу ходила…
– Не волнуйся, успокойся, – парень неловко гладил ее по голове. – Теперь с тобой я. Всезнайгель дал мне карту. Я отведу тебя в надежное место, спрячу от короля. К бабушке Гретель отведу. Все будет хорошо, хорошо…
Постепенно девушка успокоилась. Отстранившись, пристрастно оглядела Колю.
– Как тебя зовут?
– Николас, а с некоторых пор люди величают меня Николасом Могучим, – Лавочкину подумалось, что надо подбодрить несчастную беглянку, и он назвался полным местным именем.
– Могучим? – улыбнулась принцесса. – Не очень-то ты похож на силача…
– Первое впечатление нередко оказывается ошибочным, – надулся солдат.
«Разумеется, я не Арнольд Шварценеггер, – подумал он, – но зачем сразу смеяться?.. В ее-то положении…»
– Извини, – спохватилась девушка. – Я не хотела тебя задеть.
– Да я не такой уж и крутой… Забудь. А тебя как звать?
– Катринель.
–
– Во-первых, не Катринель, а принцесса Катринель, – девушка утерла сопли. – А во-вторых, как ты смеешь столь фамильярно обращаться со знатными особами, смерд?
Апломб, с которым была произнесена эта гневная тирада, ярко контрастировал с видом чумазой девчонки в пестрой шкуре, и впору было засмеяться, однако солдат не на шутку завелся.
– Значит, так, принцесса, – отчеканил он. – Может быть, мой папа всего лишь инженер-конструктор завода счетно-аналитических машин, а мама невропатолог областного диспансера, но это не повод для оскорбления. Я же все-таки в СССР успел родиться. А у нас там гегемония пролетариата и развитой социализм были…
Катринель проговорила упавшим голосом:
– Ой, простите, Николас! Из того, что я поняла, точнее, не поняла, следует, что вы, безусловно, знатная особа и моя вспыльчивость… Простите, простите, пожалуйста! Не могли бы вы уточнить свой титул?
Девушка молитвенно сложила руки на груди и захлопала синюшными веками.
– Да и вы извините, ваше высочество, – сдал назад Лавочкин. – Для простоты я бы предложил все же перейти на «ты» и обойтись без титулов. Согласны?
– С радостью!
Коля поднял знамя и «компас».
– Идем?
Выбравшись из ельника, принцесса и солдат сели на траву.
– Фух… – выдохнул парень. – Как хорошо… Стоп, а где мой мешок?!..
– Шок… шок… шок… – ответило лесное эхо.
Глава 10
Проклятые конкуренты, или Горько, товарищ прапорщик!
Спящего на телеге прапорщика разбудил громкий крик системы «А-а-а». Палваныч сразу определил, что кричали дуплетом. Потом он оглянулся и очумел: «Я в лесу?!»
– Заблудился, – прохрипел Дубовых, обводя мутным взором округу.
Деревья, деревья, деревья… Густой ельник в полтора человеческих роста… Елочки, елочки, елочки, мешок на ветке, елочки, елочки…
Стоп!
Взгляд прапорщика вернулся к мешку.
– Ну, раз там так кричали, то шмотки, скорее всего, им больше не понадобятся, – рассудил Палваныч.
Спрыгнул с телеги, сгреб мешок в охапку и спешно покинул со своим обозом место очередного преступления.
Совершив кражу, Палваныч не бросился сломя голову прочь. Он хладнокровно рассудил, что нужно ехать туда, откуда явился.
Элементарная логика подсказывала: лошади самовольно свернули в лес.
– Объявляю вам строгое взыскание, – прапорщик хлестнул кобылок кнутом, ускоряя движение, и обернулся к гнедому: – А ты куда смотрел? Эх, с кем приходится делить тяготы…