Флаг вам в руки!
Шрифт:
– Когда паренек на муравейнике окажется.
– А ты когда закрыла?
– Тогда и закрыла! – ведьма уперла руки в бока.
– Не лги мне, Гретель. Чревато, – тихо пригрозил Всезнайгель.
– Не лгу я… Пошутила… – старуха сдалась без боя. – Решила для верности еще одного дождаться.
– Брынза прокисшая! Для какой верности?! Рехнулась совсем? Твой второй тут такого наворотил, хоть в гроб ложись!
– Знаешь, не ори на меня! – вспыхнула Гретель. – Я все рассчитала. Он для равновесия сгодился.
– Ты мне мозги не полощи про равновесие. Он всех придурков местных, на зле помешанных, взбаламутил.
– Чего это сразу – насмарку?
– Они встретились, создали по воронке и испарились, вот чего! Запомни, старуха, ты теперь еще большая должница, чем была. И если придется готовить новый мостик между мирами, ты его закроешь точно в срок, поняла?
– Поняла, – хмуро пробормотала Гретель.
– Все. Я опаздываю. Одежду мою сохрани на всякий случай.
– Какую одежду?
– Видишь ли, я сова.
– Не спишь ночами, что ли?
– И это тоже.
Придворный колдун Всезнайгель сделал пасс правой рукой и исчез. Одежда с тихим шорохом упала к ногам ведьмы. Правда, вещи тут же зашевелились, и из-под них выбралась серая сова с зелеными глазами. Птица оттолкнулась от земли, взмахнула несколько раз крыльями и скрылась за кронами деревьев.
– Вот ведь актер, – хмыкнула ведьма. – Все люди как люди, колдуны в смысле. В воронов обращаются. А этот в сову. Прямо завидки берут, хоть с метлы на ухват пересаживайся.
Она собрала одежду и обувь Тилля и унесла их в домик.
Эпилог II
Нудный день
«Здравствуйте!
Мое имя довольно крепко известно в определенной среде.
Для тех, кто не знает, представлюсь. Я глава особого боевого королевского сыскного полка, выполняющего разведывательную и подрывную работу со смежными функциями, в том числе слежкой, построением агентурных сетей, глубоким внедрением в тыл наиболее предполагаемого противника… Стойте, не закрывайте книгу, пожалуйста! Признаюсь, увлекся.
Итак, я – Хельмут Шпикунднюхель. Настоящее введение предназначено для того, чтобы объяснить важную деталь, отличающую мой новый труд от всех предыдущих.
В старых книгах я излагал теоретические и практические основы деятельности особых военных подразделений. Там все было написано чинно, с присущей нашему народу педантичностью. Труд, который вы сейчас держите в руках, с определенной натяжкой можно назвать художественным. В нем я постарался отразить события, произошедшие вокруг славной и таинственной фигуры барона Николаса Могучего, а также в связи с побегом принцессы Катринель Вальденрайхской, ныне Бесфамиллюр.
Благодаря совершенно фантастической ситуации на поле подле Циклопоуборной любящие сердца встретили свое счастье (простите за эту досужую расхожесть, я не писатель, а наоборот, командир полка).
Помню ярость моего короля, когда я прибыл в сопровождении графа Михаэля Шроттмахера и придворного колдуна Тилля Всезнайгеля, дабы доложить о проделанной работе. О, это был нудный день – целый день наших объяснений перед его величеством.
Я проникся абсолютным уважением к господину Всезнайгелю. Он не только смог все доходчиво объяснить королю Генриху не менее трех раз, и притом разными словами, но и дать ему понять, что ваш покорный слуга проявил себя не с худшей
Среди колдовской братии встречаются поистине замечательные люди. Таковым предлагаю считать Тилля Всезнайгеля. Приношу ему самые искренние извинения за нелепые подозрения, которыми я его невольно оскорбил, посчитав заговорщиком…
Серьезное затруднение возникло только на этапе объяснения королю, как я допустил брак Катринель и принца Петера. Пришлось напомнить его величеству, что он лично дал мне исключительные полномочия. В том состоянии конфликта, в котором принималось решение о сочетании их высочеств, другого выхода не было. И хотя я участвовал в нем пассивно, всю следующую неделю после Великого Стояния у Циклопоуборной (да-да, в анналы тот памятный бескровный бой попал именно под этим нелепым названием) я исполнял счастливые обязанности посаженого отца красавицы принцессы. Граф Шроттмахер поддерживал меня и придавал нашей делегации особый статус.
В конце концов королю Генриху пришлось признать наши с господином придворным колдуном решения абсолютно верными и спасительными. Монарх Вальденрайха – это весьма мудрый правитель, учитывающий все последствия того или иного шага и готовый пойти на болезненные уступки сегодня, чтобы завтра наверстать упущенное. Мне, как и любому из вас, очевидно преимущество графа Михаэля Шроттмахера перед принцессой Катринель, если иметь в виду их будущее на троне всеми нами горячо обожаемого Вальденрайха.
Пусть лучше добродетельная принцесса будет опорой следующего монарха Наменлоса. А мы имеем все шансы стать усердными слугами Михаэля и Занны Шроттмахер (урожденная Знойненлибен). Да, и не поймите меня неправильно! Я сердечно желаю здоровья и долгих лет нынешнему королю – его величеству Генриху.
Та часть нашего рассказа, в которой описывалась драматическая схватка Николаса Могучего и странного колдуна по имени Товарищ Прапорщик, произвела на монарха неизгладимое впечатление.
Мои люди выяснили, что упомянутый неизвестный маг возглавлял темный орден и считался там Повелителем Тьмы. По всей видимости, Товарищ Прапорщик был весьма могущественным колдуном: у него в услужении находился самый натуральный черт. Я думаю (и господин придворный мудрец не опровергает моих выводов), барон Николас ценой собственной жизни избавил мир от страшной угрозы. Никто не знает, на что был способен Повелитель Тьмы, если без зазрения совести захватил в плен и ее высочество Катринель, и его высочество Петера. А как потом тосковал граф Михаэль Шроттмахер, летевший на помощь барону, и опоздавший на считанные мгновения!..
Позже выяснилось, что мерзостный преступник Товарищ Прапорщик давно преследовал принцессу, приманил ее адскими заклятьями в Зачарованный лес, где гонялся за ней с топором. Я немного знаком с этой гадкой колдовской братией (разумеется, сие не относится к уважаемому господину Всезнайгелю). Наверняка Повелитель Тьмы хотел принести принцессу в жертву. Но именно тогда Николас Могучий впервые помешал его страшным планам.
Последний же подвиг барона завершил его стремительное и яркое восхождение на вершину народной любви. Мы будем помнить о вас, уважаемый Николас Могучий!