Флаги наших детей

Березин Федор Дмитриевич

Уже через полторы секунды электронный стратег пришел к выводу, что первые цели поражены. Последовательность переноса огня по вторым, третьим, четвертым и далее не стоило пока прерывать. Теперь требовалось задействовать заждавшийся миномет. А вот пулеметчикам нужно было пока потерпеть. Нужная им плотность боевых порядков противника еще не достигнута. Следовало срочно это стимулировать. Командир отряда Потап Епифанович Драченко получил от своей набрюшной «IBM-4000» разрешение на инициацию закрепленных на деревьях зарядов (пока еще не всех). Следуя команде, некоторые из «умных» мин немного провернулись, меняя угол прицеливания. А кое-какие, особо мудреные, изменили свою форму — раскрывая или суживая наличные лепестки. Все это позволяло менять дальность и сектора поражения.

Затем мины взорвались. Над лесом прокатилось эхо, замаскировавшее звук подлетающих к цели минометных посланцев. Через несколько секунд,

как и следовало из схемы, большинство «переносчиков» охватила паника. Кое-кто из них бросился вперед, не разбирая дороги.

Вот теперь настала пора для обширных пулеметных магазинов.

25

Пластик, железо и прочее

То была реализованная наяву мания гигантизма. Общая длина конструкции составляла тысячу шестьсот метров. Эта чудовищная штуковина ставилась поперек любого моря-океана и осуществляла полный контроль окружающего мира. Требовалась ли она в текущее тогда время? Пожалуй, еще нет, поскольку практически во всех концах планеты Земля наличествовали свои, американские, или союзные аэродромы, через которые в случае надобности осуществлялась переброска любого количества сил быстрого реагирования. Однако можно ли было ожидать, что в перспективном будущем такое положение сохранится? С точки зрения обыденного сознания, не отягощенного избытком информации, мир остается статичным всегда. Но те, кто умеет думать и извлекать уроки из прошлого, прекрасно ведают, что все течет и все меняется. Рано или поздно союзники предают — абсолютно не из злого умысла, а в результате настойчивого давления окружающей среды; время аренды военных баз истекает, а новые правители, забывшие, почему эти чужие форпосты тут образовались, требуют чрезмерно высокую мзду — такую, что легче бросить все к черту или провести новую войну, дешевле будет. Да и вообще, мало ли что может случиться? Может, в условиях какого-нибудь сверхнового дальнеперспективного оружия, изобретенного врагами, стационарные базы-аэродромы окажутся вообще неприменимы? Кто знает? И вот тогда…

В общем, это был искусственный остров. Точнее, созданная в океане взлетно-посадочная полоса для самолетов любых типов. Абсолютно любых. Вплоть до уже начавших появляться атомных гигантов, способных крейсировать в небе по месяцу и более. Но ведь и им иногда требуется посадка, например, для разрешения каких-нибудь реакторных заварушек. Кстати, иметь на таковой случай собственную платформу в нейтральных водах весьма удобно. Ведь не каждый союзник согласится, чтобы на его земле садились находящиеся в аварийной ситуации ядерные монстры. А главное, теперь без всякой суши можно мгновенно осуществлять переброску целых дивизий, даже танковых. Уже здесь, на возвышающейся над водой металлической палубе, получалось быстренько перегрузить танки в выбросившие первую волну десантные корабли или даже на вертикально взлетающие «Оспреи». Ну и, разумеется, отсюда получалось осуществлять постоянную доставку действующей армии припасов и снаряжения.

Что интересно, это была не какая-нибудь норвежская бурильная платформа, которых в настоящее время, после высасывания последних шельфовых запасов, там и тут понатыкано в море зазря и кои способны переместиться один раз в своей жизни, именно туда, где они и умирают после опустошения скважины. Нет, это чудо могло собираться где нужно, а потом разбираться. Причем как для сборки, так и для разборки требовалось всего несколько часов. Потом платформа транспортировалась куда следует — в то место, где стало плохо с союзниками и с наземными воздушными базами. Предполагалось, что в скором времени таких мест на планете Земля должно стать предостаточно. После раскомпоновки конструкция превращалась в пять независимых модулей, каждый из которых мог самостоятельно двигаться куда следует, хоть за три моря. У каждого имелись свои собственные атомные движки, так что они не возили с собой ни соляры, ни мазута, ни какого-нибудь другого ингредиента нефти. В нужном месте независимым модулям снова командовали «до кучи — гоп», и через несколько часов они становились нерасторжимым целым.

Разумеется, столь прирученное торжество гигантизма могло появиться только в условиях полного развязывания рук на море. Разве можно это представить полувеком ранее, когда по океанам — и не только по северным — бродили атомные субмарины потенциального противника? Так что казус этого военно-морского чуда заключался в том, что оно делалось не для завоевания господства на одной трети поверхности геоида, а для его постоянного и по возможности вечного удержания.

Интересно было бы знать, как это чудовище смогли проволочь через бюджетную программу Конгресса. Ведь его цена, судя по невиданной доселе масштабности, переплевывала все, что угодно, конкурируя на равных с так и не доведенной до ума программой создания

термоядерного реактора или даже с маловероятными в будущем фотонными звездолетами. Однако здесь все просто. Никакое лобби не протащило бы такой проект, исходя из нулевого уровня. Была применена хитрость. Основные части, годные для создания плавучего острова, уже имелись в наличии. Это было нечто похожее на то, как греки использовали для возведения Акрополя уже существующую и досконально неизвестно какими предками возведенную каменную платформу-основание. Так что оставалось только заложить и оснастить красивостями Парфенон — и чудо начинало жить.

Сейчас фокус заключался в том, что морская взлетно-посадочная полоса строилась из уже существующих авианосцев. Использовались самые древние. Старички «Нимитц» и четыре следующих за ним в серии. Так что Конгрессу предложили всего лишь навсего утвердить небольшую квоту на доработку передних и задних участков палуб специальными крепящими узлами. Разумеется, это были достаточно сложные и дорогие узлы, ведь от них требовалось сцепить в единое целое объект полным водоизмещением полмиллиона тонн. Сцепить так, чтобы его не разорвали на части даже двенадцатибалльные и на всякий случай не существующие покуда в природе тринадцатибалльные шторма. Проект принимался на перспективу, а мало ли что могло случиться с климатом планеты за десятилетия? В условиях вошедшей в ежедневный быт экологической катастрофы предстояло быть готовыми не только к тринадцатибалльным штормам, но даже к ледниковым периодам.

Разумеется, обыденным порядком, после проведения конкурса среди подрядчиков на лучший проект крепления, выяснилось, что этого маловато. Оказывается, существующие, собранные из металлических плит толщиной в десять сантиметров палубы авианосцев марки «Нимитц» абсолютно неприемлемы для посадки тяжелых транспортных самолетов. Ну что ж, раз пошла такая пьянка, пришлось протащить и эту дополнительную квоту. Потом последовала еще перестройка командных узлов, именуемых на авианесущих кораблях «островами». Ну и еще всяческая мелкая доработка, вылившаяся в миллиарды. Кроме всего, в кулуарах военно-морских штабов уже поговаривали о том, что для продления будущего господства одного плавучего острова все-таки маловато будет. Необходимо хотя бы пять. С учетом удачного опыта эксплуатации теперь доподлинно известно, как строить новые. Естественно, простейшей арифметики хватало, чтобы рассчитать — для такой серии не хватит переделки всех на сегодня существующих авианосцев-гигантов, однако пока никто и не лез в Конгресс со столь радикальной программой довооружения. Время еще ожидало своих героев.

Возможно, использование в происходящем сейчас конфликте составного острова, называемого среди простого военно-морского народа «большой боевой линейкой», делалось не без задней мысли: удачным применением доказать его абсолютную нужность как для ведения войны, так и для сохранения мира. Сейчас вновь возводящееся пятимодульное чудище получило до ужаса точную топографическую привязку: 45 градусов южной широты и 25 градусов восточной долготы. Это был явный геометрически повернутый намек на ожидаемую в грядущем эру полного торжества мирового глобализма. Тогда в эту идею верили все. По крайней мере живущие на других широтах и в другом полушарии.

26

Твердый грунт

Вот в этой, пока еще контролируемой всеобщей кутерьме, когда плазменные винтовки уничтожали цели десятками, а минный дождь и их управляемые на расстоянии стационарные сестры старались не отставать от снайперов, все как-то не заметили перехода в новую непредвиденную фазу. Точнее, предвиденную, но только как один из вариантов худшего сценария. Нет тут, на ближнем театре боевых действий, все пока еще было в норме. Поскольку мишени, доступные пулеметам и стационарно размещенным стрелкам по дальности, быстро кончились, а потерь отряд еще не понес, владельцы «плазмобоев» получили разрешение продвинуться вперед. И пехотинцы, перемещаясь со всей возможной осторожностью, отправились добивать противника.

Их действия по-прежнему соответствовали лучшей из схем и контролировались компьютером. Правда, сопровождающих их средств разведки стало несколько меньше, чем на исходной позиции. Переносной акустический локатор (не тот, что закреплен на шлеме, а несколько более крупный) в условиях леса имел достаточно малый радиус действия. Он стал практически бесполезен, за исключением засечки и определения параметров взрывов. Да и над полем боя теперь маневрировали не два микроразведчика, а всего один. Второй куда-то делся, может, досрочно выработал ресурс или встретил по дороге какой-то шальной, аномальный осколок. Вследствие этой потери стереокартинка с воздуха больше не выстраивалась. Ну что же, это являлось слишком слабой причиной для прекращения акции. Боеприпасы еще имелись: с их расходом все выходило по графикам и укладывалось в норму.