Флагманы Победы. Командующие флотами и флотилиями в годы Великой Отечественной войны 1941–1945
Шрифт:
10 мая Севастополь был взят. 11 мая Октябрьский уже прибыл в главную базу [370] .
В июле моряки Черноморского флота готовились к действиям по освобождению Румынии и Болгарии. 16 июля командующий вылетел в Москву с планом операций. Но над морем вблизи Анапы двигатели самолета загорелись. Летчику удалось посадить машину на воду, а пассажиры выбросились в воду [371] .
15 августа командующий переместился на новый флагманский командный пункт в Одессе. 16 августа прибыл командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Ф.И. Толбухин. На совещании были уточнены задачи Черноморского флота и Дунайской флотилии в Ясско-Кишиневской операции. В период операции (20–29 августа 1944 года) Черноморский флот огнем поддерживал войска 3-го Украинского фронта на Приморском направлении, нарушал прибрежные морские коммуникации
370
Басов А. Указ. соч. С. 55; Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 173–174.
371
Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 175–177.
В августе 1944 года, в ходе Ясско-Кишиневской операции Черноморский флот блокировал Констанцу и Сулин. Дунайская флотилия 22 августа высадила десант за Днестровский лиман, 23 августа в Жебрияны, 24 августа заняла Вилково, а 25 августа – Измаил и Килию, 27 августа – Сулину и заняла все течение Дуная вплоть до Галаца. Приказ Верховного главнокомандующего, переданный по радио 28 августа в честь успехов моряков, был единственным за войну адресованным персонально флотоводцу. 29 августа Октябрьский предъявил ультиматум командующему румынской флотилией. Моряки овладели кораблями румынской речной флотилии. А 9 сентября приказ Верховного главнокомандующего воздавал должное маршалу Толбухину, адмиралу Октябрьскому и их подчиненным за взятие Варны и Бургаса – болгарских портов. Германские моряки, лишившись баз, 9–10 сентября затопили свои корабли у берегов Болгарии [372] .
372
Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 178–181.
Одновременно предпринимали меры для восстановления Севастополя – города и военно-морской базы. 5 ноября 1944 года в главную базу возвратился флот. На мачте линкора «Севастополь» развевался флаг командующего флотом.
В конце декабря Октябрьский заболел, ему сделали сложную операцию. Только в конце февраля он смог писать, лежа в постели ялтинского санатория Черноморского флота. Здесь он узнал о Ялтинской конференции и удивлялся, почему Сталин не побывал на флоте [373] .
373
Там же. С. 184–185.
15 апреля впервые после болезни адмирал прилетел в Москву на сессию Верховного Совета. Сессия рассматривала бюджет на 1945 год. Пользуясь случаем, Октябрьский направил докладную записку Сталину с просьбами о помощи в восстановлении главной базы, города Севастополя, и награждении Черноморского флота и города-героя к годовщине освобождения – 9 мая 1945 года. В мае командующего вызвали в Москву: рассматривали планы восстановления Севастополя. Осенью 1945 года Октябрьского беспокоили проблемы топлива для отопления города Севастополя, медленная работа по восстановлению главной базы. Из-за слабой ремонтной базы срывалась подготовка эскадры к летней кампании. В январе 1946 года адмирал провел совещание флагманов по итогам учебного года и послал в Москву на утверждение схему флота мирного времени; он считал необходимым создать бригаду десантных кораблей. В феврале он добивался награждения флота орденом и присвоения звания Героя Советского Союза вице-адмиралам В.Г. Фадееву, С.Г. Горшкову, генерал-полковнику В.В. Ермаченкову, генерал-лейтенанту П.А. Моргунову и генерал-майору Е.И. Жидилову [374] .
374
Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 186, 188–190.
В записях этого времени – критические нотки. Пришлось наспех за два месяца подготовить отчет о деятельности Черноморского флота в годы войны, а надо бы гораздо больше времени. Упразднение Наркомата ВМФ и создание Наркомата Вооруженных сил СССР во главе со Сталиным 26 февраля также удивляло. Адмирал писал: «Но дальше пока не ясно, что будет за организация ВМС страны. По логике, должны быть назначены главнокомандующие: сухопутных, морских, воздушных сил, а вот Наркомат ВМФ не нужно было бы упразднять (оставить как министерство), который должен бы возглавить кораблестроение, вооружение, ремонт, снабжение, комплектование, расквартирование и т. д. и т. п.». Октябрьский обсуждал реорганизацию с другими флотоводцами
375
Там же. С. 191.
В послевоенные годы Октябрьский занимался не только проблемами восстановления Черноморского флота.
5 июня 1946 года его назначили членом Высшего военного совета Вооруженных сил страны (оставив во главе флота). Летом 1946 года командующий на крейсере «Ворошилов», выйдя из Севастополя, обходил порты кавказского побережья. 16 июня он записал в дневнике, что крейсер износился за пять лет, требует ремонта и чистки.
28 июня Октябрьский отмечал: «Эти 25 суток плавания для меня – сущая пытка. Столько недоработок, серость, отсутствие смекалки, выучки, опыта, умения! Измучился, но результат есть. И корабли, и походный штаб сильно выросли, служба стала более слаженной» [376] .
376
Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 192–193.
Осенью 1946 года Октябрьский прибыл в Москву и честно доложил Булганину и Василевскому о нуждах флота и хаосе в корабельном и береговом составе. Вскоре пришло указание Н.Г. Кузнецова доложить, что из кораблей законсервировать, что передать гражданским. Так как заводы Министерства судостроительной промышленности не справлялись с ремонтом, то средний и даже капитальный ремонт приходилось делать на флоте.
Приходилось заниматься городом: организовывать милиционеров, автобусы, жилье и т. п.
Узнав о том, что СССР получит часть флота Италии, адмирал не был в восторге:
«Самое главное, если все это – побитое, разбитое, плохое, будет одно мучение. Ремонтная база и так слабая, да если еще такое пополнение – заплачешь! Сейчас у нас невероятная бедность, начиная с флагов (нет флагов) и кончая тросами, не говоря уж о красках. Ничего нет. Нет красок, нечем корабли красить, а еще придет целая эскадра. Хорошо и плохо.
Вот, черт возьми, какие трудности после войны. Ну ничего, пусть дают, справимся, а через годик-два совсем заживем» [377] .
377
Там же. С. 194.
Моряку удавалось добиваться, чтобы опыт войны был учтен кораблестроителями. В январе 1947 года Октябрьский участвовал на совещании в Москве, посвященном кораблестроению. Он считал, что проекты недостаточно учитывают опыт войны: слаба зенитная артиллерия, мореходные качества, мал район плавания. Часть его предложений, особенно по торпедным катерам, морским охотникам и тральщикам, была принята. 17 января на заседании Высшего военного совета после выступления Сталина об изменении командного состава со времен Гражданской войны было решено оставить Военные советы как совещательные органы при командующих-единоначальниках. После споров на совещании у Булганина Октябрьскому удалось отстоять свое мнение о необходимости командиров и их управлений во всех базах [378] .
378
Октябрьская Р.Ф. Указ. соч. С. 195–197.
Приходилось не только учить, но и самому учиться, что видно из дневника. 12 мая 1947 года адмирал на рейде Бельбек записал: «Обложился уставами, наставлениями, правилами, изучаю. Времени прошло не так много, но отстал, кое-что забыл, приходится вспоминать, в том числе новые ППС. Век живи – век учись». Через 4 дня он продолжал: «16 мая. Продолжаю отработку задач флота на рейде Бельбек. Недочетов очень много: флагманы, командиры кораблей хотят бежать вперед, скорее отрабатывать задачи, а я их все время удерживаю, так как очень слаба одиночная подготовка и бойца и корабля». 21 июня на рейде Поти Октябрьский отмечал: «С сегодняшнего дня начинается второй сбор флота в этом году. Неизвестно, как он пройдет. Маловато горючего. Надо плавать. Переход показал, что корабли все сырые, личный состав не обучен, а стоя на якоре, корабль к бою не подготовишь» [379] .
379
Там же. С. 197–198.