Флёр
Шрифт:
В этот момент отворилась дверь, и сэр Фредерик просунул голову. Он явно кого-то искал.
— Ах, вот вы где. Отлично. Мне нужно поговорить с вами.
— Здравствуй, Фредерик, я только что рассказывал Флер об адресе дипломатов. Надеюсь, ты слышал об этой истории?
— Да, мне сообщил о ней несчастный Бруннов сегодня в полдень в Сент-Джеймсе. Он намерен положить этому конец. Бруннов оказался в ужасном положении! С одной стороны, он не мог оставить этот инцидент без своего участия, поскольку в таком случае было бы нанесено
— Вы говорите так, словно близко к сердцу принимаете его переживания, — заметила Флер.
— Бруннов мне и в самом деле симпатичен. Он прекрасный человек, — первоклассный дипломат, многое почерпнул у Нессельроде, своего старого учителя. А Николай, скорее всего, — чудовище, с которым очень трудно работать.
— Думаю, он непредсказуем, — заметил сэр Ранульф. — Он может очаровать кого угодно в первую минуту, а потом с легким сердцем отправить его в Сибирь! Вы, кажется, встречались с ним, когда он приезжал в Лондон в 1844 году?
— Было дело. Странный человек, хотя любой аристократ ведет себя так, что в конце концов от него можно сойти с ума. Однако королева и принц с ним отлично поладили. Он им понравился.
— Каков он из себя, дядя? — поинтересовалась Флер.
— Очень высокого роста, очень красивый. С ним приятно поговорить, он очень добр к детям. Но в нем есть что-то пугающее…
— Палмерстон его просто не выносит. Он утверждает, что, шарм его — это всего лишь маска, а под ней скрывается жестокий человек, безжалостный негодяй, отвратительный субъект.
— Думаю, вы ошибаетесь, — медленно произнес Фредерик, нахмурившись. — Мне кажется, королева дала ему точную характеристику, когда заметила, что он «не очень умен». Ну, добавьте к ней его неограниченную личную власть, его вполне оправданный страх перед возможным покушением, и вот вам причина его таинственной непредсказуемости.
— Я здесь рассказывал Флер, что русское правительство отказалось выдать заграничные паспорта всем желающим посетить Всемирную выставку, это так? — спросил Ранульф.
Его слова сильно смутили сэра Фредерика.
— Да, это так, хотя к нам приехала группа официальных наблюдателей и, само собой, участники, доставившие свои экспонаты. Между прочим эта тема затрагивает наши домашние интересы. Мне хотелось бы кое в чем вам признаться и попросить вас оказать мне поддержку, когда об этом узнает Венера.
— Весьма любопытно. Что же вы натворили? — спросила Флер. В глазах у нее вспыхнули искорки, — если это вызовет раздражение у тетушки Венеры, то, судя по всему, обещает нам немалое развлечение.
— Да, конечно, вам нравится, когда меня жарят на сковородке, ведь так? Но ты-то, Ральф, меня не оставишь? Любой человек имеет право пригласить в свой
Сэр Ранульф кивнул.
— Ах, я догадался. Тебя, вероятно, какой-то родственник из села уговорил дать его семейству приют во время пребывания в Лондоне для осмотра выставки.
— Тетушка Венера ужасно рассердится. Ведь только ради этого она пригласила к себе меня с папой. Вы же знаете, как она не любит сельских жителей.
— Ну, если быть точным, то он мало похож на мужлана, хотя со странностями, — пояснил Фредерик, напуская на себя беззаботный вид. — Я уверен, что оба вы найдете его забавным. Не знаю, будет ли он отвечать выработанной Ви системе предрассудков. Трудно заранее предсказать, что вызовет у нее подозрения.
— Дело принимает более загадочный оборот! Ну, кто же это, дядюшка? Какого же нечестивца вы пригласили?
— Он — не нечестивец, он — русский, — ответил Фредерик, стараясь выказать свое полное безразличие. — Один из участников выставки. Бруннов попросил меня пригласить его, и я не мог ему отказать. Разве можно? Его фамилия — Полоцкий, он купец, пользующийся большим уважением.
Сэр Ранульф громко рассмеялся.
— Боже, Фред, ну и влип же ты! Для чего ты это сделал? Черт тебя дернул!
Сэра Фредерика немного обидели такие слова.
— Но вы же прекрасно знаете, как трудно в Лондоне снять номер в отеле, тем более на открытие выставки! Комнаты в посольствах уже забронированы, гостиницы забиты, и у частных владельцев дома уже давно сданы на все лето! Только у Ви остались свободные комнаты, но в этом ее собственная вина.
— Не думаю, что она признает за собой такую вину. В любом случае, эту проблему предстояло решать Бруннову, а не тебе.
— Вот что я вам скажу, — Фредерика все больше раздражала позиция Ранульфа. — Дело в том, что у нас с Полоцким общие интересы. Он хочет изучить на выставке новые системы ватерклозетов.
Такое признание настроило аудиторию на веселый лад, и дискуссия прекратилась.
Когда самые большие страхи тетушки Венеры не оправдались и навязанный ей квартирант оказался безбородым, она тут же была готова простить мужу все остальные его глупости.
— Я ни за что бы не села за один стол с бородатым мужчиной. Мне бы кусок в горло не полез, — убеждала она всех.
— Но, Ви, как же я мог привести в дом бородача, скажи на милость! — возражал Фредерик, хотя такая мысль посетила его только накануне. — К тому же он неплохо говорит по-французски, и ты его поймешь без особого труда. Да и он тебя.
Жена бросила на него убийственный взгляд.
— Меня всегда все понимали. Ну, а что он ест? Какую религию исповедует? Будет ли он настаивать на том, чтобы его устроили на ночь на полу или же в кровати, только головой на восток? А вдруг он всю ночь будет оглашать дом песнопениями и жечь ладан?