Флеш Рояль
Шрифт:
Теперь Динка с ужасом ждала возвращения Максима. Она прекрасно осознавала, в понимании Домина термин «ухаживать» наверняка подразумевал весьма ограниченные временные рамки. И как бы она не оттягивала этот момент, коль она сразу не отказалась, их очередное «близкое знакомство» не за горами. Что ж, в таком случае его ждет разочарование, а саму Дину — очередная нелестная характеристика ее умений. Вполне возможно, он и ее выставит из дома.
Динка изводила себя сначала в одиночку, потом после лекций рискнула поделиться с подругой.
— А
— Мне Алексей, пит-босс, то же самое говорил, — горестно покачала головой Динка, — Нет, Маш, все так и есть.
— Не знаю, мне он показался вполне в тебя влюбленным. Ну ладно, — исправилась она, увидев яростный Динкин взгляд, — пускай сильно в тебе заинтересованным. Я не верю, что он может тебе такое сказать.
«Может, Маш, еще как может. Мало того, уже сказал». Но рассказать ни одной из подруг правду о ночи с Доминым она никак не могла, просто язык не поворачивался, им она преподнесла усеченную версию событий. Там Домин после перестрелки отвез ее домой и по дороге она поняла, что он это сам спланировал. Все. В их нормальном мире такое было просто за гранью, а вот в Динкином новом мире смотрелось вроде и ничего так… И это пугало больше всего.
— И вот еще что, подруга, ты уверена, что твой Горец пришел бы в восторг, покажи ты ему высший пилотаж? — очень здраво заметила Машка. — Мне кажется, у него возникло бы к тебе много вопросов.
В принципе, Маша была права, речь доминские бойцы вели больше о жрицах любви, но на Динку эти доводы действовали слабо. Лучший выход она видела в прекращении всяческих отношений с избалованным и требовательным Горцем, но от одной мысли об этом появлялась щемящая боль в области солнечого сплетения.
Вечером позвонила Наташка, и лишь услышав нестройное блеяние Динки, тут же явилась с коробкой воздушных безе. Динка достала «Мартини», грейпфрутовый сок и начала делиться бедой. Наташка сначала поохала да поахала, а затем с присущей ей врожденной способностью скурпулезно подходить к любой проблеме принялась предлагать варианты решений.
— Что тебе сказать, — задумалась подружка, — тебе придется постараться, чтобы его удивить.
— Удивить, — уныло протянула Динка и отпила из бокала, — тут хотя бы не опозориться.
— А он пьющий? Может, тебе его накачать? — предложила Наталья.
Динка махнула рукой и страдальчески скривилась.
— Откуда ж я знаю. Вот если самой напиться, то легко.
Наташка категорически отвергла предложенный вариант.
— Бедный тогда этот твой Домин, большая радость с пьянью связываться. Ты хоть бы о парне подумала.
Уровень «Мартини» в бутылке стремительно снижался, при этом неуклонно повышая уровень эндорфинов в кровеносной системе Динки, ей даже казалось, она их чувствует, словно пузырьки игристого, поэтому думать о Домине решительно
— Наташ, — она глубокомысленно смотрела на подружку, — может есть какие-то курсы? Может можно туда записаться?
— Есть, конечно, — кивала та, — на объездной. И не курсы, а одна сплошная практика. Но не думаю, что твой Домин обрадуется такому обучению.
— И что же мне делать? — Динка раздумывала, разбавлять «Мартини» или уже ну его. Наташа смотрела на нее изучающе и придирчиво.
— Слушай, может тебе ему стриптиз станцевать? Мужчины любят стриптиз, сами не свои становятся.
— Так я же не умею стриптиз.
— Подумаешь. Не боги горшки обжигают, научишься. Тут главное извиваться красиво и смотреть призывно. Знаешь что, а-ну ка становись, попробуй.
Динка вышла в центр комнаты, пытаясь идти по прямой, и даже ни разу не споткнулась. «All that I have is all that you’ve given me», — затянула она, копируя Сэм Браун. Она старательно извивалась и смотрела очень усердно, но почему-то выражение лица у Наташки становилось все скучнее и скучнее.
— Я, конечно, не знаю, как там твой Домин, — сказала она наконец, — но с таким выражением лица не стриптиз танцуют, а в электричке милостыню просят.
«Разлука, ты, разлука, чужая сторона», — немедленно запела Динка. «Мартини» шел неразбавленным как по маслу.
— Да пошел он тогда, этот твой Домин, — сказала она Наташке.
— Твой, — поправила Наташка. Динка задумалась. Зазвонил телефон.
— Дина, как дела? — голосом Домина сказала трубка.
— У тебя появилось на меня время, да, Максик? — елейным голоском спросила Динка. Наташка стала крутить пальцем у виска и отбирать трубку. Динка стояла насмерть. — Ты уже не занят?
— Дина, что с тобой?
— У меня все отлично, я учусь танцевать стриптиз, — сообщила Динка, Наташка схватилась за голову. — А ты, Домин, иди за синий лес.
— Что? — не поняла трубка. — Дина, что у тебя там происходит?
— Пошел ты к черту, Домин, — более доходчиво объяснила Динка, — что бы тут не происходило, тебя это уже не касается.
И нажала отбой. Домин звонил долго и требовательно. Наташка уговорила Динку еще раз взять трубку.
— База торпедных катеров, — бодро отрапортовала Динка, — дневальная Ареева, разрешите обратиться, ваше величество… ой, господин главнокомандующий…
Домин отбился сам. Дальше они с Наташкой, обернув бедра скатертью и кухонной гардиной, очень зажигательно танцевали, подпевая: «Видишь гибнет, сердце гибнет в огнедышащей лаве любви», было весело, пока в дверь внезапно не позвонили. Динка так и пошла открывать со скатертью на бедрах.
За дверью стоял нахмурившийся Тимур и два вчерашних типа, которые так опрометчиво открыли Динке глаза на интимную жизнь Горца. Тимур аккуратно, но крепко взял Динку за плечи, подвинул в сторону и вошел в коридор. Он прошелся по квартире, заглядывая во все углы, затем повернулся к раскрасневшимся, хихикающим девушкам.