Флэшбэк

Лондон Кейт

Рейчел тут же перевернулась и села, схватившись за горящую болью лодыжку. Выругавшись, она отбросила прилипшую к ноге скомканную салфетку и в этот момент почувствовала, как чей-то теплый, шершавый язык лизнул ее лицо. Горячее дыхание и приглушенное рычание напомнили ей ту ужасную ночь…

Вжавшись в мешки с мусором, она зажмурилась и вскрикнула от ужаса. Забыв о поврежденной лодыжке, Рейчел замахала руками и ногами, вслепую отбиваясь от рук, которые держали ее и причиняли боль; сердце бешено колотилось. Она ударила в пакет — на нее никто не нападал. Усилием воли

Рейчел заставила себя подавить панику и открыть глаза: никого, только холодные капли дождя на лице и гора мусорных мешков вокруг.

Стоявший неподалеку внушительных размеров боксер громко залаял, и она вспомнила о табличке, предупреждавшей о злой собаке. Рейчел, глядя неподвижно на собаку, протянула руку к консервной банке. «Ты меня не остановишь», — пульсировало в ее голове.

— Фу! — строго приказал собаке мужской голос. — Сильно пострадала?

Только у одного человека был такой властный голос. Он приковывал внимание и заставлял ждать, когда будет сказано следующее слово, потому что голос принадлежал тому, кто говорил только в случае крайней необходимости. Низкий, будто ленивый, голос свидетельствовал о том, что мужчина не привык болтать без толку, он знал цену словам.

Рейчел приподнялась, потирая травмированную ногу.

— Убирайся к черту, Скэнлон! Мало ты еще натворил?

В полумраке глаза Кайла Скэнлона имели цвет холодного серебра, он смотрел прямо на нее. Ветер откидывал со лба темно-каштановые волосы, открывая мужественное лицо с широкими, резко очерченными скулами.

— Еще мало. Что-нибудь повредила себе? — спросил Кайл все тем же спокойным тоном, от которого у нее мурашки побежали по телу — так было с их самой первой встречи.

— Даже если бы и повредила, тебе об этом не доложила бы, — огрызнулась Рейчел.

Обнаженный по пояс, Кайл, поблескивая в полумраке влажными от измороси плечами, являл собой образец первобытной суровой мужской силы. Все эти годы во время их редких встреч он держался с оскорбляющим спокойствием, его вызывающая усмешка и вскользь брошенные замечания неизменно приводили Рейчел в ярость.

Кайл с шумом втянул в себя воздух, в который раз за этот день они встретились взглядами, и что-то необъяснимое, какая-то искра пробежала между ними. Стоя на ветру, под слабо моросящим дождем, Рейчел чувствовала опасное волнение, когда ее глаза невольно скользили по его широким, мускулистым плечам.

Она уловила легкий запах мыла и виски.

— В следующий раз, когда надумаешь зайти в гости, позвони. Может быть, я тебя впущу, а может, и нет. Сегодня, Рейчел, ты сделала глупость, хотя я всегда считал тебя благоразумной.

Кайл подошел к «хаммеру», любовно провел по краю крыши рукой. Выругавшись, он сердито взглянул на Рейчел и сказал:

— Ты мне крышу помяла.

Услышав обвинение, Рейчел заверещала, как легкомысленная скандальная бабенка:

— Крышу помяла? Тебе голову мало оторвать, ничтожество! Я звонила, но ворота никто не открыл. А твой чертов забор меня не остановит.

Кайл повернул к ней суровое лицо, наполовину скрытое тенью, и окинул ее взглядом. Он отошел от «хаммера»

и, нахмурившись, наклонился к Рейчел. Большим пальцем, едва касаясь, провел по ее щеке и тихо сказал:

— Ты плакала.

Рейчел не была готова к такому проявлению нежности.

— Ну да, вообще-то, у людей горе. А ты, я смотрю, пьешь.

— Угу, — ответил Кайл, выпрямившись и засунув пальцы под пояс джинсов. Затем мрачно продолжил: — У тебя нет никакого права приходить сюда и высказывать мне какие бы то ни было претензии. На поминках обычно пьют. Я тебя тоже приглашаю. Но не вздумай наезжать на меня, я не в настроении и сдерживаться на этот раз не собираюсь. Тебе нужна разрядка, нужно кого-нибудь обвинить в самоубийстве Мэлори? Предупреждаю: сегодня меня не надо выбирать на эту роль. Я ее тоже любил.

— В таком случае ты должен был что-нибудь сделать.

— А ты думаешь, я ничего не делал? — угрюмо спросил Кайл.

— Да, я так думаю.

— Послушай, но ведь и ты ничего не сделала, чтобы помочь ей.

Кайл озвучил ее собственные мысли, обнажил правду, и от непереносимого чувства вины у Рейчел перехватило дыхание. Боль огнем жгла вывихнутую ногу, но еще сильнее болело сердце Рейчел. Она моргнула, смахивая навернувшиеся слезы. Кайл нагнулся и отнял ее руки от травмированной лодыжки. И прежде чем она успела послать его куда-нибудь подальше, он ощупал ногу, не отрывая взгляда от ее лица.

— Горячая, небольшой вывих, перелома нет. С тобой все в порядке, только волосы растрепаны. Я вас, мисс Эверли, никогда не видел в таком состоянии. Что, разве небеса рухнули? — Одна рука Кайла оставалась на лодыжке, вторая мягко массировала икру. Рейчел почувствовала острое сексуальное влечение. — Я же сказал, сегодня со мной не надо ссориться. — Кайл не сводил с нее прищуренных глаз.

Его рука была большой, теплой, грубой и нежной одновременно. Рейчел облизала пересохшие губы. Стараясь не смотреть на обнаженную грудь Кайла, она перевела взгляд на собаку. Пес сидел поодаль, терпеливо наблюдая за людьми, из пасти свисала длинная нитка слюны.

— На похоронах Мэлори должны были быть только члены семьи и близкие друзья. Ты не должен был приходить. Ты знал, что нам это будет неприятно. И ты знал, как я к тебе отношусь… Это ты подтолкнул Мэлори к той жизни, которую она в последнее время вела, мужчины и…

— Я был ее другом и имел право прийти. Кроме того, я не мог упустить возможность посмотреть, как ты при виде меня начинаешь заводиться и набрасываться, — сказал Кайл и тихо добавил: — Мне жаль Мэлори, дорогая, действительно очень жаль.

Кайл был так близко и так внимательно изучал ее, казалось, он видел то, что она всегда старалась спрятать: странную настороженность, неизменно присутствовавшую между ними.

«Он сейчас справляет поминки по Мэлори, наверное, чтобы успокоить совесть, будто счет оплачивает», — подумала Рейчел. Ее снова охватила горечь утраты. Она моргнула и выругалась про себя, проклиная слезу, предательски скатившуюся по щеке.

— Я пришла сказать все, что думаю о тебе, — неуверенно произнесла Рейчел.