Флетчер Мун — частный детектив
Шрифт:
— Обретя власть над миром, — почти пропели «Les Jeunes Etudiantes».
— Совершенно верно. Мы, такие умные, такие хитрые, захватим все ведущие посты. Станем премьер-министрами, управляющими директорами, партнерами юридических фирм и владелицами музыкальных магазинов. Мы запретим оружие и опыты над людьми. Но это будет потом, а сейчас, кто мы такие?
— Ученицы.
— Правильно. Мы «Les Jeunes Etudiantes». Юные ученицы. В этом и состоит наш способ изменить мир. Мы изменим его, сидя за партами, слушая
— Учиться, — немедленно последовал ответ.
— И какова наша цель?
— Знания.
Ред ткнул меня локтем под ребра.
— Эта девчонка чокнутая, но она не великан.
Я шикнул на него сквозь зубы, чтобы он помалкивал. Здесь происходило что-то невиданное, что-то зловещее, и я не хотел упустить ничего. Эйприл Деверо и ее «Les Jeunes Etudiantes» проявляли себя с такой стороны, с какой никто их прежде не знал. Маленькая речь Эйприл была не очень-то розовой и пушистой.
— Единственный путь к власти лежит через знания, — продолжала тем временем верховная жрица судьбы. — Но на этом пути стоит наш старый враг…
Остальные девочки злобно зашипели.
— Да. Опять мальчишки. Ужасные, вонючие, гадкие мальчишки, — подтвердила Эйприл.
В ответ девочки зашипели еще громче. Мы с Редом почувствовали себя очень неуютно, пусть они пока и не догадывались о нашем присутствии.
— Еще с детского сада мальчишки отвлекают внимание взрослых своими воплями, драками и наглыми выходками. Как можно приобретать знания, когда кругом такое творится?
Сестры захлопали в ладоши и завизжали в знак согласия.
— Возьмем, к примеру, Аарона. Этот гадкий мальчишка всюду сует свой нос! Всюду, но только не в носовой платок, а надо бы!
Слушательницы застонали и содрогнулись; слушатели на балконе — тоже.
— И Джерри, с этими его насекомыми. Ну-ка, скажите, кто из вас, благодаря Джерри, находил в своих косметичках какую-нибудь мерзость?
В ответ на это с готовностью вскинулись несколько рук. Надо полагать, этот Джерри времени зря не терял.
— И вряд ли нужно напоминать вам о Реймонде.
— РЕ-Е-ЕЙМОНД! — замогильными голосами взвыли девочки.
— Он липучий, словно клей, — сокрушалась Эйприл. — Учитель тратит все свое драгоценное время, отвечая на его дурацкие вопросы. Какого цвета запах? Что происходит, когда спишь? Сколько в Дублине дубов?
— Идиот! — завизжали юные ученицы.
Но один голос выбился из хора:
— А мне нравится Реймонд. Он так хорошо фотографирует.
Эйприл застонала.
— Мэй, я знаю, ты редко бываешь на наших собраниях из-за своих драгоценных танцев. Но сейчас ты здесь и постарайся соответствовать. Тебе не нравится Реймонд. Помнишь? Я же объясняла тебе. Он противный, он гадкий. Вспомни, как от него несет чесноком.
Мэй захихикала.
— Ну, он же мальчик.
В
— Быть мальчиком плохо, Мэй, — гнула свое Эйприл. — И мы не должны мириться с их выходками. Мы должны устанавливать правила. Быть боссами, как нам и положено.
Мэй кивнула, но было видно, что она просто не хочет выделяться.
— Тогда отвечай. Ты ненавидишь мальчишек?
— Ну… иногда.
— Мэй?
— Ненавижу их. Ненавижу их. Не выношу их.
— Уже лучше. — Эйприл хлопнула в ладоши. — А теперь, девочки, в смысле, сестры…
— Ты моя кузина, Эйприл, а не сестра, — сказала Мэй.
— Мэй! — завизжала Эйприл, тыча в нее пальцем. — Заткнись! Ты мешаешь нам проводить собрание. На самом деле мы, конечно, не сестры. Просто делаем вид. Это игра. Если не можешь играть с нами, отправляйся домой.
Мэй покусала губу.
— Извини, Эйприл, но я не могу уйти домой. Папа говорит, мы должны играть вместе, потому что мы кузины. Папа говорит, чтобы я не обращала внимания, если ты начнешь вести себя как капризная принцесса.
Если бы не присутствие остальных девочек, Эйприл, наверное, накинулась бы на Мэй с кулаками. Но нет. Она президент и должна соответствовать. Эйприл сделала очень глубокий вдох, точно стремясь наполнить воздухом все тело.
— А теперь, девочки, настало время трансформации.
Возбужденные «Les Jeunes Etudiantes» выстроились в два ряда перед плакатом, на котором была изображена поп-звезда Шона Бидербек, застывшая в танцевальной позе. Неоспоримая принцесса розового, девчоночья икона с писклявым голосом и несколькими платиновыми дисками на счету.
— Что люди видят, когда смотрят на нас? — спросила Эйприл.
— Они видят маленьких девочек, — ответили маленькие девочки.
— И что они думают о нас?
— Что мы сделаны из конфет и пирожных и сластей всевозможных!
— А чего они не видят?
— «Les Jeunes Etudiantes»! — проскандировали девочки.
— А почему мы используем эти французские слова?
— Потому что мальчишки такие тупицы, что не понимают даже по-английски, не говоря уж о французском!
— Настал момент продемонстрировать нашу истинную суть. Нашу тайную суть. Начинайте трансформацию, сестры!
— Транс… что?
— Переодевание, Мэй, переодевание.
— А-а… Извини.
Девочки скинули розовые пижамы — и остались в темных брючных костюмах. Розовые клипсы сменились черными в виде бабочек, розовые домашние тапочки — кожаными туфлями. Эйприл торжественно сдернула накладные ногти и вытащила из волос нитки с розовыми бусами. Завершающим штрихом стал вывернутый наизнанку пушистый берет, внутри оказавшийся черным.
Она указала на плакат с Шоной Бидербек.
— Чья это мечта?