Флибустьер времени. «Сарынь на кичку!»
Шрифт:
Отменять работорговлю попаданец даже не рыпался. У тех же адыгов, при непрерывных междоусобных войнах, если бы исчезла возможность продажи пленников, их стали бы резать. Уж чточто, а войны отменить было только в воле Господа. Хотя для многих быстрая смерть была куда милосерднее и предпочтительнее, чем доля невольника. На рынках Анатолии и Стамбула цены в связи с событиями в Северном Причерноморье резко выросли. Что крайне негативно сказывалось не столько на экономическом положении халифата, сколько на самочувствии его элиты. Резко сократился приток девушек в гаремы и невольников на гребной флот.
Перед султаном встала дилемма: добивать, как было задумано, серьёзно ослабленных войной персов, игнорируя неповиновение татар и наглость казаков, или обрушиться всей своей силой именно
Однако это не означало карт-бланш казакам. Оставлять их хозяевами Азовского моря в Стамбуле не собирались. Не имея возможности немедленно послать на усмирение восставших татар и совсем потерявших страх разбойников большое войско, султан приказал вымести с моря казачьи суда. Спешно ремонтировались старые галеры, достраивались на верфях в Мраморном море новые. Из-за ограниченности оджака и огромности Османской империи перед Великим визирем встала серьёзная проблема: где взять экипажи на новые суда? Если в матросы, на большое жалованье, охотно шли албанцы, греки, которых не останавливала даже необходимость смены веры, галерников всегда можно было нахватать, то с комплектованием формируемой эскадры воинами возникли серьёзные проблемы. Служившие на большинстве кораблей кур’аджи (призывники), улюфеджи (получающие жалованье) по боевым качествам казакам уступали очень сильно. Призываемые во время войны дениз азап (морские пехотинцы) также доблестью не блистали. Таким образом, неизбежность укрепления команд сипахами, янычарами и топчи не вызывала сомнения. Иначе добиться победы над взбесившимися шайтанами османский флот не мог. Но ослаблять главную, наиболее боеспособную часть собственного войска перед решительной битвой султан не хотел. Расквартированные в Стамбуле части капыкуллу для пополнения флота использоваться не могли.
Янычарские части стояли во многих городах султаната. Практически везде – в небольшом количестве. Но… не все из них пригодны для перемещения на корабли. Те, кто служил в пограничных гарнизонах Румелии, в Венгрии и Сербии, давно стали неотъемлемой частью румелийской армии. Да и опасно было ослаблять границу с империей. Янычары Алжира и Туниса фактически Стамбулу не подчинялись, хоть и признавали себя частью Османского халифата. Их пришлось снимать из гарнизонов в других местах империи. Что автоматически вызвало в нескольких местах усиление сепаратистских тенденций. Чего-чего, а ненавидящих турок народов и даже целых регионов в султанате имелось немалое количество. А ведь войска оджака должны были понадобиться султану Мураду под Багдадом. Учитывая, что одновременно были повышены налоги, крайне нерационально расходуемые и катастрофически раскрадываемые, государство затрясло всерьёз. Самое досадное для османов, что большинство из отозванных в Стамбул воинов к моменту выхода эскадры в море добраться до столицы не успели. Пришлось высылать корабли с экипажами из срочно набранных дениз азап. Среди них были и очень неплохие воины, но… далеко не все. Можно сказать, что подобных вояк среди набранных было очень мало. Человек с ружьём отнюдь не всегда равняется умелому бойцу.
Известие о взятии вслед за Азовом, и Темрюка привело Мурада в бешенство. И вынудило Великого визиря и капудан-пашу, чьи головы в этот раз чудом уцелели на плечах, отправить в поход эскадру на казаков
12
Баштарда – большая галера османского военного флота. С числом гребных банок от 26 до 36 (на капудане, баштарде капудан-паши), по семь гребцов на весло. Длина – от 43 до 55 метров. Экипаж – 83 моряка, 216 солдат, всего – около 800 человек. На вооружении – 5–7 орудий, наибольшее в середине – 36-фунтовое, по бокам 8–12-фунтовые, иногда короткие камнеметы/дробовики до 24-фунт. + до 30 фальконетов по бортам (на вертлюгах).
Дуван темрюкской добычи произвели в захваченном городе, так как у многих были планы продолжить грабительский поход. Аркадию достались: быстроногий вороной конь; хорошая кольчуга; великолепная – настоящий персидский шамшир – сабля; немного денег и черкешенка лет двадцати пяти с двумя маленькими дочками. Выбор «старухи» лет двадцати пяти, выглядевшей, впрочем, очень молодо, вместо «нетронутой» девушки вызвал оживлённые пересуды и разные, в том числе совершенно дикие, предположения о его причинах.
Между тем женщина была вызывающе красива, несмотря на пережитые четыре беременности. Тогда Аркадию она показалась совсем юной, и только позже он узнал некоторые подробности её жизни. В первом случае у неё случился выкидыш, а первый родившийся ребёнок умер, не прожив и месяца. «Девушки» же по местным понятиям, с точки зрения Аркадия, были не подростками даже, а детьми. Представить себя валящим в постель малолетнюю, ещё толком не сформировавшуюся былинку он не мог. Всегда к педофилам относился с ненавистью.
Впрочем, в связи с загруженностью войной женитьбу пришлось отложить. Её отправили вместе с дочками в азовский дом Аркадия в качестве невольниц.
«Называется: Приплыли. В новой среде первым делом занялся убийствами и грабежом, потом перешёл на морской разбой, интриги с отравлением благородного человека, теперь стал рабовладельцем. Хороший портрет для человека, желающего изменить мир. И попробуй объяснить постороннему наблюдателю, что внутри себя я весь белый и пушистый, глубоко моральный. Остаётся утешать себя тем, что «с волками жить – по-волчьи выть».
Казацкий галерный флот, увеличившийся на две галеры, отремонтированные в Азове, вышел в море.
Сразу после выхода в море караван из кораблей османской постройки попытался принять вид обычный для таких флотилий. Боевые каторги впереди и сзади, купеческие суда – посредине. Опыт вождения крупных, по недавним меркам, кораблей у атаманов и рулевых был небольшой, а к Тамани должен был подойти караван, в принадлежности которого османскому флоту ни у кого не должно было возникнуть сомнения. Если уж приём атаки под чужим флагом работает так успешно, то грех не воспользоваться им ещё раз, пока враги не распознали эту хитрость.
До Керченского пролива намеревались идти на парусах, ветер дул почти попутный. Далее, в связи с необходимостью поворота, собирались переходить на вёсельную тягу. Благо гребцов хватало. Приток людей из Малой Руси не стихал, а нарастал, захлёстывая неосвоенные земли. Испуганные высокой вероятностью голода зимой запорожцы перебрасывали часть избыточного населения донцам. Здесь возможность прокормить пришельцев была ещё более скромной, их старались сбагрить на юг, поселяя новоприбывших в бывших адыгских сёлах. С расчётом на то, что пришельцы соберут урожай, выращенный не ими.