Флинкс на распутье

Фостер Алан Дин

Флинкс кивнул:

— Точно!

— Здесь водятся небольшие безглазые млекопитающие, у них огромные уши и конусообразные пасти. Мы их называем воронками. Представь себе: только рот и уши на несуразно длинных лапах. Воронки — хищники, добычу находят с помощью ультразвука. Самый крупный из них — не более тридцати сантиметров в высоту. А питаются они исключительно слепыми насекомыми. Как только замечают букашку в воздухе или на стене, тотчас ультразвуковым ударом сшибают беднягу на пол. Иногда мы тоже чувствуем их вибрацию. Ничего страшного. Они, конечно, и нас бы съели, да зубов нет. Поэтому стараются держаться от нас на почтительном расстоянии. Правда, воронки — не единственный

вид, который охотится с помощью звука. Был у нас экземпляр, всего один, к сожалению. Ни дать ни взять — помесь тигра с гиппопотамом. Если бы это чудовище умело генерировать звук пропорционально своим размерам, то наверняка представляло бы для нас опасность. Но так как зверь попал к нам уже мертвым, то бессмысленно гадать, на что он был способен.

— Наверное, уши затыкать бесполезно?

— Да. Впрочем, меня больше тревожат ядовитые твари. Есть тут один вид… Селится на верхушках сталагмитов. Посмотришь на сталагмит — и никого не увидишь, если ты не профессионал. У этой гадины дюжина ножек, она ими цепляется за сухой известняк. А еще у нее хоботок — длинный, сантиметров десять. Под напором воздуха из него вылетает крошечная стрелка. Этакое органическое духовое ружье, прикрепленное к внутренней стороне ноздри нитью соединительной ткани. Стрела содержит мощнейший яд, вызывающий гемофилию. Если не принять срочных мер, жертва умирает от потери крови, так как яд не даст ей свернуться. После этого паразит спустится со своего насеста и высосет у добычи всю кровь до капли. Надо быть очень осторожными. Хорошо, что мы на сыром ярусе — стрелки устраивают засаду только на высохших сталагмитах. Не выносят капающей с потолка воды.

— А я-то думал, что здесь, внизу, все тихо да мирно!

— Это обманчивая тишина. Мы с тобой в джунглях, правда, это джунгли без деревьев. Подземная экосистема Длинного Тоннеля — такое же поле битвы за выживание, как аласпинские леса. Нас спасает то, что мы крупнее большинства обитателей подземелья. К тому же те из них, кто не утратил способность различать свет, инстинктивно прячутся от ламп. Но здесь водится и очень крупное существо. Его никто не видел, находили только следы. Восемь ног, длина стопы — целый метр, представляешь? Наверное, обитает в самых крупных пещерах. Мы его называем многолапом. А еще есть хищники в подземных озерах и реках. Но я не думаю, что мы с ними встретимся. Вряд ли нам приспичит искупаться.

Внезапно трубка Клэрити потускнела. Она энергично затрясла ее, перемешивая люминесцентный коктейль, и лампа, словно вознаграждая за усилия, засветилась с прежней яркостью. Флинкс ощутил, как у девушки отлегло от сердца.

— Вот почему трубка для нас — не только проводник, но и средство самозащиты. Если останемся без света, жутко представить, что может произойти. В ту же секунду нами очень заинтересуется местная фауна.

— Если верить тому, что ты о них рассказала, им еще гореть и гореть, — попытался успокоить ее Флинкс. — По меньшей мере несколько недель.

— Надеюсь, ты прав.

— А если и нападет какой-нибудь нахал, Пип с Поскребышем не дадут нас в обиду.

— Знаю, но ведь летучим змеям свет необходим так же, как и нам. Если, конечно, у них нет какого-нибудь эхолота.

— Чего не знаю, того не знаю. Но в естественной среде они ведут ночной образ жизни. И оба хорошо видят даже при самом слабом освещении.

— Здесь этого недостаточно. Когда трубки погаснут, наступит кромешная тьма. Ни луны, ни звезд.

— Если не считать биолюминесценции, — напомнил он. — Всегда можно поймать парочку фотоморфов и посадить на поводок. Будут у нас собаки-поводыри. — Попытка рассмешить Клэрити оказалась неудачной. Неважно, что произойдет, когда погаснут

трубки, подумал Флинкс. Ведь к тому времени они с Клэрити наверняка найдут выход. Вот бы узнать, как идет борьба с экофанатиками. Ограничились они «Колдстрайпом» или захватили всю колонию? Что если охране удалось оттеснить их назад, к поверхности, по запасному коридору, пока Флинкс с Клэрити блуждали в незакартированных подземельях?

Неожиданно Клэрити замерла на месте, едва не потеряв равновесие, а затем повернулась к Флинксу:

— Там что-то происходит.

Поскребыш задрал голову. Он по-прежнему смахивал на экзотическое украшение, а не на живое существо. Поза выражала готовность к атаке — выгнута шея, приподняты крылья. Флинкс подумал, что змееныш очень привязался к Клэрити.

— Я тоже что-то слышал.

Он достал трофейный лучевой пистолет, взглянул на счетчик зарядов — боезапас израсходован лишь наполовину. Оставшегося не хватит на серьезную перестрелку, но пару-тройку бандитов или зверей уложить удастся. Флинксу нравились лучевые пистолеты, хотя он слышал, что они капризны и иногда палят по собственной воле. Без оружия в этих потемках он бы чувствовал себя беспомощным.

— Может, немного пройти назад? — предложила Клэрити.

— Зачем? Давай постоим, подождем. Может, он уйдет.

Однако шуршание раздавалось все ближе. Флинкс с Клэрити замерли, прислушиваясь. Шорохи доносились с другого конца зала. Сначала невидимки двигались к тому месту, где стояли беглецы, а затем начали удаляться. Сталактиты и сталагмиты играли со звуком: эхо отскакивало от известковых натеков, искажаясь до неузнаваемости. Невозможно было определить, далеко источник звука или близко. Осторожный преследователь мог идти по воде или камням, чтобы заглушить шаги.

Теперь шорохи звучали впереди и совсем рядом, иногда переходя в хриплое мяуканье.

— Не узнаешь? — шепнул Флинкс.

Клэрити удрученно покачала головой.

— Что ж, не стоять же столбом.

Он решительно шагнул вперед от стены из шероховатого травертина и увидел прямо перед собой пасть.

Это была внушительная пасть. Судя по всему, круглые челюсти были обычным явлением на Длинном Тоннеле. Этот же рот украшали три концентрических кольца загнутых внутрь острых зубов. Пока Флинкс потрясенно глазел, на тварь, ее губы распялились и хлынул тошнотворный запах падали. Пасть закрылась, сузившись, точно сфинктер.

Да, если человеческая голова попадет в такой роток, она недолго продержится на шее. Морда состояла из одной этой пасти. Если у твари и были рудиментарные глаза, то они прятались где-то под длинной белоснежной шерстью, на фоне которой резко выделялись черные губы. А на макушке массивного черепа сидело одно-единственное мягкое веерообразное ухо. Интересно, у этого вида всегда было только одно ухо, или все-таки два, но они срослись в процессе эволюции?

Размышлять над этим вопросом долго не пришлось. Флинкс был вынужден броситься в сторону — пасть метнулась к нему. Блеснули зубы, и ротовое отверстие снова закрылось, как диафрагма фотокамеры.

Взвизгнула Клэрити — чудовище на четырех толстенных ногах устремилось в ее сторону. Флинкс успел разглядеть над пастью небольшие ноздри. Пасть, нос и ухо размещались на одной линии, — это напоминало устройство ружья: мушка, ствол, прицел. Больше Флинкс ничего не увидел, так как трубка Клэрити погасла. Единственное, что оставалось Флинксу, — аккуратно положить свою лампу на пол и навести на чудовище пистолет. Крылатые змеи взвились в воздух — и растерялись, потому что у врага отсутствовали глаза. И пока драконы бесцельно кружили и хлопали крыльями, чудовище тоже мешкало, словно раздумывая, какую добычу выбрать первой.