Флирт с дьяволом
Шрифт:
– Откуда ты знаешь? – удивился Пьер. – Может он и в французов плюётся?
– Сейчас мы это выясним, – заявил Харитон, усаживаясь на скамейку неподалёку от вольера с верблюдом.
Через час терпение Большеухова истощилось.
– Похоже, эта проклятая тварь больше не собирается плеваться, – сказал он. – Ни в французов, ни в немцев, ни в итальянцев, ни в русских.
– Русские здесь только мы, – заметил Ерофеев. – Давай подойдём к вольеру и посмотрим, плюнет ли он в нас.
– Ну уж нет! – возмутился
– Ага! Я же говорил! – воскликнул Харитон. – Ты тоже считаешь, что он плюётся только в русских.
– Ничего я не считаю! – возразил Большеухов. – Он и плюнулто всего один раз, может по чистой случайности.
– Сейчас мы проверим, была ли это случайность, – сказал Ерофеев, и, подойдя к вольеру, состроил верблюду страшную рожу.
Пьеру показалось, что морда верблюда растянулась в усмешке. Затем "корабль пустыни" втянул ноздрями воздух и, презрительно фыркнув, выпустил в лицо Харитона новый заряд желтоватой пенистой слюны.
* * *
Около ресторана "Конь императрицы" Влад потерял сознание от голода.
Очнулся он в небольшой комнатке, пропитанной дурманящим запахом жарящихся бифштексов. Над ним склонилась неплохо сохранившаяся старушка лет семидесяти. В её взгляде Драчинскому почудилось чтото странное. Почемуто ему подумалось об упырях, водящихся вот в таких вот уютных маленьких европейских домиках. Голова у Влада кружилась. Страшно хотелось есть.
Старушка мило улыбнулась, и Драчинский с удовлетворением убедился, что клыков у неё не было.
– Какой симпатичный мальчик! Ты студент? – спросила пофранцузски старушка.
– Нет. Я из России. Я путешествую по Европе, – слабым голосом ответил Влад. – У меня украли все вещи и деньги. Я умираю от голода.
– О, бедный мальчик! – старушка сочувственно поджала губы. – Я обожаю Россию. Мой прадед когдато воевал там в армии Наполеона. Он научился там играть в шестьдесят шесть. Я с ума схожу от этой игры. Ты умеешь играть в шестьдесят шесть?
– Умею, – кивнул головой Влад. – Только сейчас я способен думать только о еде.
– Ну конечно! – старушка вскочила с места. – Не беспокойся. Я накормлю тебя роскошным обедом. Лежи спокойно, не двигайся. Я всё принесу сюда. Кстати, меня зовут мадам Одиль. А как зовут тебя?
– Меня зовут Влад, – сказал Драчинский.
– Очаровательное имя, – восхитилась мадам Одиль. – Кстати, я могу даже петь порусски. Мой прадед выучил эту песню в России.
Старушка гордо выпрямилась и, вскинув голову, запела с ужасным акцентом:
"Боже, царя храни,
Великий, державный…"
Мадам
"Царствуй на слааву,
На слааву нам!" – затихали вдали торжественные слова гимна.
"Боже, храни меня", – подумал Влад.
* * *
– Ты с ума сошёл! – сказал Большеухов. – Ты точно сошёл с ума.
– Вовсе нет, – возразил Ерофеев. – Просто я патриот. Мне надоело, что эти проклятые французы невесть что о себе воображают и считают Россию страной третьего мира. Ты только посмотри, что творится – даже паршивый французский верблюд нагло плюёт мне прямо в лицо. Я никому не позволю безнаказанно унижать мою страну.
– Вряд ли этого верблюда можно считать французом, – заметил Пьер. – Скорее он ближе к арабам. Кроме того это просто тупое жвачное животное. Ну не понравился ты ему, ну, плюнул он в тебя, но я не понимаю, какое отношение ко всему этому имеет честь России и младшая принцесса Монако. Она ведь даже не француженка.
– Она почтифранцуженка, – упрямо сказал Харитон. – Впрочем, если ты не собираешься мне помогать – можешь катиться на все четыре стороны. Так что выбирай – или ты работаешь на меня и держишь своё мнение при себе, или ты считаешь мои идеи бредом и будешь мыть посуду за пятьдесят франков в день в грязной французской забегаловке.
– Нет, что ты! – испугался Большеухов. – В душе я тоже патриот. И идея твоя мне нравится. Только я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Неужели ты собираешься предложить мне соблазнить Стефанию?
Ерофеев окинул его недоверчивым взглядом.
– Ты что, всерьёз полагаешь, что я могу рассчитывать на это? – удивился он. – Я же всётаки не совсем сумасшедший.
– А что? – обиделся Пьер. – Подумаешь – немного лишнего веса. Я его в два счёта сброшу. А так я – красавецмужчина, и под аристократа запросто канаю. Я в своё время на Мосфильме играл белогвардейского барона. И баб я охмурял запросто. Они просто пачками под меня ложились и ещё "спасибо" говорили.
– Вот именно, что охмурял, – заметил Харитон. – Ты правильно употребил прошедшее время. Было бы мне двадцать пять лет, так я бы сам Стефанией занялся. А теперь я буду лишь режиссёром этого спектакля, а ты – консультантом.
– В каком смысле? – поинтересовался Большеухов.
– Очень просто, – объяснил Ерофеев. – Ты научишь меня и кандидата в принцы хорошим манерам – как есть, как разговаривать, как ходить, как целовать дамам ручку, как говорить комплименты и так далее. Работёнка не пыльная и оплачивается хорошо.