Флобер
Шрифт:
Летом 1873 года Флобер работает над пьесой. В то же время он не забывает делать записи для своей «пары простаков». Он ищет место, где бы они могли жить, скорее всего в нормандской деревне. Ему кажется, что в Удане он нашел дом, подходящий для размещения пары энциклопедических простофиль.
Тем временем во Франции политическая обстановка остается по-прежнему напряженной. Граф де Шамбор и граф Парижский [297] намерены объединить свои усилия с целью восстановления монархии. Гюстав неожиданно открывает в себе республиканца. Возвращение монархии вместе с ее «естественными союзниками» — клерикалами он считает «исторической глупостью» [298] , еще более худшей, чем республика. По правде говоря, установление новой эпохи Реставрации уничтожило бы саму идею его пьесы «Кандидат», которая станет попросту устаревшей… Тем не менее политический маневр старой аристократии терпит неудачу. Для Гюстава это означает: путь свободен для
297
Луи Филипп Альбер Орлеанский, граф Парижский (1838–1894) — представитель Орлеанской ветви династии Бурбонов, герцог Орлеанский. — Прим. пер.
298
Письмо племяннице Каролине. 21 августа 1873 года.
Еще ни один его литературный труд не был завершен за столь короткое время, как «Кандидат». В этой работе он дал волю своему темпераменту, умонастроению, всему, чего не позволял себе в романах. Как отмечает Морис Надо, «если такие персонажи Флобера-романиста, как Фредерик Моро, и в меньшей степени Эмма Бовари, и придерживаются определенной линии поведения, они не производят впечатления марионеток в руках автора. Жизнь постоянно предоставляет им право выбора того или иного пути. На театральной же сцене Флобер помещает своих героев на некие воображаемые рельсы и заставляет их катиться по ним до конца проложенного пути, не давая времени посмотреть направо или налево» [299] .
299
Морис Надо в предисловии к тому «Театр» полного собрания сочинений Флобера. См.: Flaubert G. Oeuvres compl`etes: 18 vol. / 'edition 'etablie par M. Nadeau. Lausanne: Rencontre, 1964–1965.
Недостатком пьесы «Кандидат» будут считать то, что Флобер закончил ее в 1873 году всего лишь через два месяца после того, как начал над ней работать. Писатель посчитал, что нецелесообразно тратить на нее больше времени. «Театральный стиль начинает действовать мне на нервы, — пишет он Жорж Санд в октябре. — Эти короткие обрывистые фразы, постоянная трескотня раздражают меня примерно так же, как сельтерская вода, которая сначала доставляет нам удовольствие, но очень скоро уже кажется протухшей» [300] .
300
Письмо Жорж Санд. 30 октября 1873 года.
По приглашению Гюстава в Круассе приезжает Леон Карвало. Флобер часто жаловался на издателей, в частности на Мишеля Леви, которого совсем недавно наградили орденом Почетного легиона, что привело писателя в ярость. Театральных директоров Флобер также не жаловал, поскольку считал их ничуть не лучше издателей. Карвало уже один раз водил его за нос с пьесой «Слабый пол». И вот теперь он снова, во всяком случае поначалу, рассыпается в комплиментах автору «Кандидата». Во время чтения Карвало заливается громким смехом, хлопает в ладоши, расхваливает пьесу. На следующий день, однако, он меняет мнение на противоположное и критикует «Кандидата». Надо заметить, что его критику нельзя назвать необоснованной, что признаёт и сам Гюстав. Карвало, например, предлагает объединить два последних акта в один. И все же Флоберу не по душе идея довести до ума произведение, которое он считает законченным. К тому же в глубине души он не считал эту пьесу достойной его пера. Флобер чувствует, что с него хватит: «Шум, гам, тесные объятия, и т. д. и т. п. О! Там есть всё. Мне предпочтительнее заниматься произведениями не столь легковесными и куцыми, а более серьезными и спокойными» [301] .
301
Письмо Эдме Роже де Женетт. 2 декабря 1873 года.
Между тем уже начинаются репетиции пьесы. В декабре Флобер отправляется в Париж, чтобы прочитать пьесу актерам.
Политическая обстановка стабилизируется. Президентом республики только что избран Патрис Мак-Магон. «Кандидат» не утрачивает своей актуальности!
Флобер теряет покой и сон. Его нервы натянуты как струны. В то же время он испытывает необыкновенный эмоциональный подъем из-за перспективы увидеть свое детище на сцене. Театр! Наконец-то сбылось! Актеры и актрисы, персонажи из плоти и крови, они вдохнут жизнь в слова, придуманные им в тишине и одиночестве рабочего кабинета. Он читает свою пьесу перед двадцатью шестью актерами. Если судить по письму, которое Гюстав тотчас отправляет Каролине, его пьеса встречена с большим энтузиазмом.
Неужели к Флоберу пришел долгожданный и настоящий успех? Издатель Жервэ Шарпантье покупает права на «Госпожу Бовари» и «Саламбо». Он объявляет автору, что опубликует — наконец-то! — «Искушение святого Антония». Тургенев, добрый русский великан, ведет переговоры о переводе этого произведения на русский язык, что принесет автору три тысячи франков.
И
302
Сторонника монархии, реакционера. — Прим. пер.
303
Письмо Жорж Санд. 7 февраля 1874 года.
Похоже, что Флоберу так и не удастся познать этого счастья. Первое неприятное сообщение приходит из России: царская цензура запрещает «Святого Антония» на русском и даже на французском языке. Это не только потеря предполагаемого дохода, но и жест неуважения к автору, а также лишнее доказательство вселенской глупости… Тем хуже для русских: «Кандидат» вроде бы должен иметь успех. В театре «Водевиль» билеты идут нарасхват. Флобер, больной, гриппующий, с обезображенным фурункулезом лицом, с нетерпением ожидает дня премьеры.
И вот наконец наступает 11 марта 1874 года. Это событие нельзя обойти вниманием. Флобер, великий Флобер, литературная совесть эпохи, тот, кого молодое поколение, а также все, кто умеет читать, признают настоящим мастером словесности, дает спектакль! Публика собирается в предвкушении необыкновенного зрелища.
Но то, что затем происходит, больше чем катастрофа. По словам самого Флобера в письме Жорж Санд, «если печь в аду существует, то это и есть та самая печь» [304] .
304
Письмо Жорж Санд. 12 марта 1874 года.
Что же в самом деле происходит? Ничего особенного, кроме того, что публику не захватило действие пьесы, она просто не поняла ее. По мере того как развивалась интрига, зрителей охватило полное разочарование. Вот что пишет по этому поводу Эдмон де Гонкур: «Во время спектакля „Кандидат“ среди зрителей постепенно устанавливается гнетущая атмосфера. Благожелательно настроенная публика, которая заполнила зал, ожидала с воодушевлением воспринимать возвышенные тирады и гениальные умозаключения, побуждавшие совершать великие подвиги, но ничего подобного не услышала. Ничего! Вначале публика смотрела пьесу с грустным и жалостливым выражением лица. И это продолжалось достаточно долго из уважения к личности и таланту Флобера. Затем разочарованную публику, что называется, прорвало. В зрительном зале в самый патетический момент действия раздались смех и громкое перешептывание. Удивление публики возрастало по мере того, как автор демонстрировал отсутствие вкуса, такта, воображения. Ибо пьеса представляет собой бледную копию произведения Сюлли-Прюдома [305] … Заметив меня, Флобер вдруг встрепенулся так, словно очнулся от сна, словно вспомнил о том, что пользуется репутацией сильного мужчины. „Ты это видишь?“ — произнес он, сопровождая свои слова гневным жестом и презрительным смехом. И добавил: „Мне наплевать!“» [306] .
305
Рене Сюлли-Прюдом (Рене Франсуа Арман Прюдом) (1839–1907) — французский поэт и эссеист, член группы «Парнас». — Прим. пер.
306
Эдмон де Гонкур. Дневник. 12 марта 1874 года. См.: Гонкур Э. Дневник. Записки о литературной жизни. Т. 2.
Для Флобера это было тяжелое и совсем несправедливое поражение, поскольку пьеса не так плоха, как говорит Гонкур, — достаточно прочитать ее. Сатирическая сила этого произведения ничуть не теряет своей актуальности и в наши дни. Эту пьесу надо бы ставить на театральной сцене для просветления мозгов накануне каждой предвыборной кампании.
В итоге Флобер после четырех представлений снимает с афиши пьесу. По его словам, он не желает, чтобы его актеров освистывала публика. Можно понять поступок автора: критикуя всех и вся, не щадя никого, высмеивая по отдельности каждую политическую партию в период чрезвычайно смутного и нестабильного времени, он не приобретал новых друзей. Теперь ему нельзя рассчитывать на доходы от театральных сборов и придется отказаться от планов по обновлению мебели в Круассе. Но если он и зарабатывал деньги с помощью умственного труда, то его совесть по крайней мере была чиста…