Флорентийка и султан
Шрифт:
Матросы расправились с блюдом с такой неподдельной радостью, что Манорини гордо заявил:
– Я никогда не думал, что пять золотых цехинов могут сделать такое количество людей счастливыми, пусть они даже не веруют в Иисуса Христа.
Тем временем арабы затянули протяжную песню. Это было что-то вроде обращения к ночи, состоявшее из нескольких куплетов.
Толмач перевел один из них:
О, ночи – как чаши в наших руках:То сладость, тоКаждый куплет арабы сопровождали жестами, а припев подхватывали хором.
И вдруг, когда песня уже почти заканчивалась, Фьора услышала, как к голосам арабов присоединился какой-то посторонний звук.
Это был далекий шум, вначале напоминавший завывание ветра. Потом, приблизившись, он стал похожим на далекие, глухие стоны. Фьора различала протяжные, горестные причитания, прерываемые рыданиями и страшными пронзительными воплями.
Она снова задрожала всем телом, вспомнив обо всем страшном, что только случалось в ее жизни. Это были ужасающие звуки, напоминавшие предсмертные крики женщин и детей.
Обуянная ужасом, Фьора побледнела и судорожно сглотнула.
– Что это? – еле слышно прошептала она.
– Может быть, на население бедуинов, расположенное в этом оазисе напали враги, и до нас долетают хрипы умирающих? – пробормотал сеньор Гвиччардини.
Капитан Джузеппе Манорини спросил у толмача:
– Неужели так воют шакалы?
– Да, я понимаю,– ответил тот,– вас беспокоят крики. Но можете не пугаться, это сущая ерунда. Просто ветер разнес во все стороны запах жареного барашка, и шакалы с гиенами явились требовать свою долю. Они совсем неподалеку, это обычное дело.
Фьора испуганно оглянулась.
– Но я никого не вижу. Да и что мы можем им отдать, если барашка уже нет?
– Вы правы,– ответил толмач,– это хорошо, что остался только скелет. Скоро запах развеется, и шакалы с гиенами приумолкнут. Но сейчас они находятся неподалеку. Если подбросить в огонь еще немного дров, то их можно будет даже увидеть.
– Что, эти твари так близко? – пролепетала Леонарда.– Может быть, нам стоит перебраться на корабль?
– Не бойтесь,– уверенно сказал капитан Манорини,– огонь отпугивает хищников. Кажется, у нас еще осталось немного дров. Сейчас я соберу оставшиеся поленья и разведу костер побольше.
Когда пламя осветило пространство на пятьдесят шагов вокруг, Фьора разглядела в полумраке то появляющихся, то исчезающих участников ночного концерта. Они кружили вокруг костра с таким визгом, как будто готовились к нападению.
Фьора испуганно заерзала на ковре, ничуть не обрадованная возможностью познакомиться с новыми действующими лицами.
Хищники подходили так близко, что при свете костра можно было не только разглядеть шакалов
– У нас есть какое-нибудь оружие? – со страхом промолвила Фьора.
Капитан Манорини озабоченно покачал головой.
– Похоже, что кроме пары кинжалов и ножей у костра ничего нет. Все остальное на корабле. Если они вздумают напасть на нас, то, похоже, придется сражаться в рукопашную.
– Что же нам делать?
В ответ толмач беззаботно махнул рукой.
– Нам не грозит опасность,– сказал он.– Слава богу, особой поживы для них здесь нет.
– А разве они не набросятся на нас?
– Нет. Шакалы и гиены не осмелятся подойти ближе, потому что запах жареного мяса уже почти рассеялся.
– А когда они могут подойти ближе?
– Если бы рядом с нами лежал труп человека или животного, их бы ничто не удержало.
– А что же делают в таких случаях? Толмач пожал плечами.
– Самое разумное – бросить труп им на растерзание. Тогда они оставят вас в покое.
Фьора подумала о несчастном баране, которого путешественники и моряки разобрали на части, и посмотрела на него.
Немного успокоилась девушка только после того, как убедилась, что это не труп, а всего-навсего обглоданный скелет.
– Может быть, бросим им эти кости? – нерешительно предложила она.
Сеньор Гвиччардини, который следом за капитаном Джузеппе, взял в руки головешку и вглядывался в сверкающую тысячами глаз тьму ночи, попробовал пошутить:
– Думаю, они воспримут подобный жест как дурную шутку и потребуют от нас объяснений.
– Ну, что будем делать? – сказал Манорини.
– Давайте побыстрее вернемся на корабль,– дрожащим голосом сказала Фьора.– Здесь я сама чувствую себя трупом, на который готовы броситься эти животные.
Капитан с зажженной головешкой в руке подошел к Фьоре.
– В таком случае, сеньоры, я готов проводить вас на наше судно. Вот моя рука.
Пока Фьора с Леонардой, путаясь в юбках, поднимались с ковра и готовились отправиться на корабль, арабы-матросы начали укладываться спать прямо здесь же, возле костра. Похоже, что их совершенно не беспокоило близкое соседство кровожадных тварей. Половина команды улеглась парами, спиной друг к другу, остальные медленно потянулись на джерму.
Возле костра остался дежурить назначенный капитаном часовой, которому был торжественно вручен длинный кинжал.
Отправляясь на корабль, Фьора спросила:
– Неужели он сможет справиться с целой стаей, если они вдруг вздумают напасть?
Толмач, шагавший впереди, ответил:
– Здесь больше приходится опасаться тех, кто ходит на двух, а не на четырех ногах.
Наконец, путешественники поднялись на корабль и заняли свои места под навесами на палубе. Фьора улеглась на ковер, но сон не шел, отгоняемый дикими воплями и завыванием шакалов и гиен.
– Как ты думаешь,– повернулась она к Леонарде,– это что-нибудь значит?