Флориан Бэйтс и пропавший виолончелист

Понти Джеймс

Маргарет помолчала с минутку, прежде чем заметить:

– Знаешь, мне так хотелось вскочить из-за стола и поставить его на место.

– Знаю, – отозвался я. – И ценю. Но ты не можешь все время меня спасать.

– Верно. Только если ты хочешь стоять за себя сам – тебе реально надо стоять за себя. Не позволяй парням вроде него садиться тебе на голову. Ты же Флориан Бэйтс, секретный консультант ФБР, – это в разы круче, чем все, чего он за целую жизнь достиг.

– Ага, но, как ты сама сказала, это секрет, – ответил

я. – Так что об этом никто не знает.

– Я знаю, – возразила она. – И, что еще важнее, ты сам знаешь. А на всех остальных плевать.

Наверное, Маргарет и вправду казалось, что ничего особенного тут нет, но лично у меня с задирами всегда были трудности. Думаю, оттого, что на базовом уровне я их не понимаю. Зацепки, которые я замечал, и тайны, которые решал, заставляли выстраивать логические цепочки. Но в поведении людей, которые грубят другим просто потому, что могут себе это позволить, я ничего логичного не вижу.

Из рации стоящего неподалеку замдиректора послышались голоса, и мы стали пробираться сквозь группки учеников, чтобы разобрать, что говорят.

– Мы уже знаем, где именно она сработала? – спросил голос, похожий на директора Патни.

– В Центре исполнительских искусств, – ответили ему. – Задний коридор.

Маргарет глянула на меня и прошептала:

– Это не туда пошла Люси?

– Кафетерий там тоже близко, так что туда и Тэннеру было легко попасть.

Минуту спустя мы увидели Патни, идущего в сторону Кеннеди-центра в компании одного из пожарников. Недолгое время спустя сирена наконец замолчала и по рации передали, что все чисто.

Когда мы возвращались в школьное здание, Маргарет сказала:

– Тебе не понравится, но у меня появилась теория.

– Какая?

– Локи – это Люси.

Я посмотрел на нее искоса:

– Я догадался, что ты именно это хочешь сказать. Какова твоя логика?

– ТЕМЕ, – ответила Маргарет. – Посмотри на мелочи. Сервер хакнул кто-то из оркестра. Она – из оркестра. Пожарную тревогу врубили из Центра исполнительских искусств. Она была там.

– Этого маловато.

– Просто теория, но ты подумай. Сорок пять минут тому назад она сказала, что перед алгеброй встретится с тобой у кафетерия. А сама в спешке покинула кампус. Что случилось в промежутке между этими событиями? Чрезвычайное происшествие с виолончелью? Нет. Пожарная тревога – вот что случилось. А что сказал Маркус про главный приоритет в работе Секретной службы?

– Защищать Люси.

– Верно. Может, они знали, что это она врубила тревогу, и вывезли ее из кампуса, пока это не обернулось большими проблемами. Может, они защищают ее от неприятностей.

Готов признаться: я не хотел, чтобы это была Люси. Но даже с поправкой на мою предубежденность в рассуждениях Маргарет имелись слишком большие пробелы.

– Мы даже не уверены, что она сидела в том «универсале», – сказал я. – В школе уйма детей важных шишек. Это

мог быть кто угодно.

– Посмотрим, появится ли она на уроке, – многозначительным тоном предложила Маргарет.

– Посмотрим, – откликнулся я, стараясь казаться увереннее в своей правоте, чем был в действительности.

На алгебре мы уселись рядом, и, когда после звонка Люси не появилась, Маргарет повернулась ко мне с преувеличенным изумлением на лице и прошептала:

– О нет, такого я не ожидала!

Через несколько минут, когда выяснилось, что тестирование откладывается, поскольку на пожарную тревогу ушло слишком много времени, я вернул ей должок.

– Чего именно? – шепнул я точно с таким же удивленным выражением. – Что тревога сработает как средство избавиться от теста?

Учитель недобро посмотрел на нас, и до конца урока мы сидели тихо. После занятий мы решили проверить место преступления – то, где врубили тревогу. Поскольку у Маргарет были уроки музыки в Кеннеди-центре, она показала мне дорогу.

– Красивое здание, – заметил я, входя внутрь.

– Еще какое, – согласилась она. – И все остальное здесь – тоже.

В ЦИИ, как здесь звали центр, были концертный зал, вторая площадка поменьше под названием «черный ящик» и комнаты для занятий, отведенные для хора, оркестра и музыкальной группы.

– Тревога сработала в заднем коридоре, – сказала Маргарет. – Это вон там.

Она открыла дверь, и мы очутились в длинном коридоре, который изгибался дугой позади репетиционных комнат, соединяя их с закулисной частью концертного зала. Коридор предназначался для доставки людей и инструментов на сцену.

Кнопка пожарной тревоги висела посередине коридора, утопленная в небольшой нише с питьевым фонтанчиком и служебной дверью с надписью: «Электрощитовая ПАК-1». Мы с Маргарет опешили, внезапно увидев пьющего из фонтана мальчика, – до сих пор ниша скрывала его от наших глаз.

Мальчик был азиатом, примерно моего роста. Темно-карие глаза обрамляли очки в тонкой оправе. Помимо школьной формы, на нем была бейсболка с логотипом «Балтиморских иволг».

– Привет, – сказал мальчик.

– Привет, – хором отозвались мы.

За этим последовал неловкий момент, когда все трое просто столбами стояли на месте. Нам нужно было обследовать место преступления, но мальчик, уже утоливший жажду, явно никуда не торопился.

– Я Юнь, – наконец сообщил он.

– Рад знакомству, Юнь. Меня зовут Флориан.

– Маргарет, – представилась моя напарница, протягивая руку: – Приятно познакомиться.

– И мне тоже, – ответил Юнь.

Еще несколько секунд стояния столбами. Я огляделся и обнаружил, что под кнопкой пожарной тревоги кто-то нацарапал маркером «Локи». Мы обменялись взглядами, а Юнь привалился спиной к стене и принялся таращиться в свой мобильник. Уходить он не собирался. В результате Маргарет и я продолжили общаться друг с другом.

– Чем он тут занят? – шепнула она.

– Без понятия.