Флориан Бэйтс и пропавший виолончелист

Понти Джеймс

– Ты видел имя под кнопкой?

Я кивнул:

– Локи вновь атакует!

Выходя обратно в главный коридор, Маргарет спросила:

– Люси сказала, что идет в репетиционную комнату?

– Да.

– Они здесь, – она двинулась к сдвоенным дверям, над которыми висела табличка «Оркестр». – Давай взглянем.

Мы зашли в просторное помещение со стульями и подставками для музыкальных инструментов, выстроенными полукругом. Двери по бокам вели в помещения и кабинеты поменьше. Черные кофры инструментов были аккуратно разложены на полках

на двух стенах. Инструменты покрупнее, вроде бас-барабана, арфы и пианино, теснились сзади. Над четырьмя дверями в задней стене висели таблички с надписью: «Репетиционная комната» и номерами от одного до четырех.

– Здравствуйте, мисс Алло, – сказала Маргарет учительнице, которая выравнивала подставки для инструментов.

– Неужто это наш новый пианист? – отозвалась та.

– Это мой друг, Флориан, – объяснила Маргарет. – Он второй ученик по обмену из Дил, и я просто показываю ему тут все, – она повернулась ко мне: – Мисс Алло отвечает в школе за музыкальное образование.

– Добро пожаловать в Чатэм, – произнесла мисс Алло. – Ты играешь на чем-нибудь?

– Нет, – слегка смутился я. – В прежней школе я пел в хоре, но инструменты мне никогда не давались.

– Начать никогда не поздно, – заметила учительница. – У нас есть уроки и для новичков.

– Ну, возможности тут замечательные.

– Спасибо. В прошлом году мы провели преобразования и очень довольны результатом.

Из какой-то репетиционной комнаты послышалась прекрасная виолончельная мелодия.

– Ух ты! – восхитился я. – Кто-то здесь очень неплохо играет.

– Вообще-то, – отозвалась мисс Алло, – этот «кто-то» играет просто изумительно и практикуется уже несколько часов, готовясь к большому выступлению на следующей неделе.

На моем лице начала расцветать улыбка: я подумал, что это вполне может объяснять исчезновение Люси. Вероятно, она занималась тут все это время.

Я шагнул ближе, прислушиваясь, и только сейчас заметил, что в помещении есть еще кое-кто. За столом тихо сидела женщина, разлиновывая бумагу. На нас она даже не взглянула. Просто продолжала работать.

Когда я собирался что-то ей сказать, музыка внезапно стихла и дверь репетиционного зала отворилась. Увидев, кто оттуда выходит, мы с Маргарет переглянулись в полном остолбенении.

Это была не Люси.

Это был Юнь.

Что грубо попирало всякую логику. Как он мог оказаться внутри маленькой комнатки для репетиций и практиковаться там «уже несколько часов», если всего несколько минут назад мы видели его в заднем коридоре?

Глава восьмая

Юнь

Это был лучший из всех магических фокусов, которые я когда-либо видел.

Мы слышали звуки виолончели в примыкающей репетиционной комнате с того мига, как шагнули в зал для оркестра. Но прямо перед этим столкнулись с Юнем в коридоре. Он никоим образом не мог войти в зал незамеченным нами. А даже если бы как-то ухитрился, то все равно не успел бы начать играть еще до

нашего появления. Вспомните к тому же, что мисс Алло заверяла, что он занимается здесь уже несколько часов, и вы поймете, отчего мой мозг завязался гигантским узлом.

Юнь тоже понял. Потому что, опередив расспросы, сказал:

– Привет, меня зовут Юнь. Приятно познакомиться. (И это притом, что мы только что встречались и знакомились!)

– Я знаю, как тебя зовут, – ответил я, еще более сбитый с толку. – Ты разве не по…

И тут я обратил внимание на отчаяние в его взгляде, одновременно заметив, что вторая женщина в комнате внезапно заинтересовалась нашим разговором. Она тоже была азиаткой – возможно, матерью Юня, – и мне пришло в голову, что именно ее он пытается обмануть.

Посреди предложения я сбился и срочно попытался найти замену словосочетанию «не помнишь»:

– Ты разве не по… нимаешь… что. все знают Юня… такого потрясающего виолончелиста? Очень рад лично с тобой познакомиться. Я Флориан.

Я стрельнул взглядом в сторону Маргарет, но она уже сообразила. И тоже решила не выдавать Юня – по крайней мере пока:

– Привет. Меня зовут Маргарет. Ты очень красиво играешь.

– Большое вам спасибо, – проговорил Юнь с огромным облегчением на лице. – Так рад с вами обоими познакомиться.

Женщина за столом заговорила с ним по-китайски, так что я не мог понять, о чем речь. Но после краткого обсуждения он снова повернулся к нам:

– Очень жаль, но я должен идти. Мы опаздываем на встречу.

Несмотря на то что женщина, похоже, спешила, Юнь убирал инструмент аккуратно и методично. Сперва он ослабил струны на грифе, снял их и сложил в футляр. Затем поднял виолончель, вытащил штырь, который торчал из ее нижней части, и осторожно уложил инструмент в кофр. В конце он достал тряпочку из мягкой ткани и протер деревянный корпус.

– Пыль от канифоли, – объяснил Юнь, заметив, что я наблюдаю. – Нужно стирать ее каждый раз, когда убираешь виолончель.

– Ты хорошо с ней обращаешься, – сказал я.

Он улыбнулся:

– А она – со мной.

Юнь закрыл кофр и клацнул защелками. Пока он уносил инструмент в зону для хранения, я подошел к дверям той репетиционной комнаты, которую он использовал, и заглянул внутрь. Комнатка была маленькой, примерно как три туалета. У стены стояли пианино со скамеечкой, стул, подставка для нот, а на стене висело зеркало. Других дверей или окна в комнате не было.

– Как же ты это провернул, Юнь? – пробормотал я сам себе.

На двери висел планшет с зажимом, под которым я увидел расписание. На время обеденного перерыва, когда сработала пожарная тревога, были зарезервированы три репетиционные комнаты. Одну забронировала Люси. Другую – Юнь. А третью – некто с инициалами Р. И. Б.

– Спасибо, что дали мне время порепетировать, – сказал Юнь мисс Алло, выходя из помещения следом за женщиной-азиаткой. – Увидимся завтра.

– Жду вас обоих, – отозвалась учительница.