Флуктуация Катова
Шрифт:
Отодвигаю запорную крышку и вижу тот самый рычаг. Жалко, что я не знаю, есть ли Бог, вот бы его о помощи попросить… Уперевшись ногой в дверь, я берусь двумя руками за рычаг и резко дёргаю его на себя. Бот вздрагивает, затем ещё раз, я молнией бросаюсь к пульту, который теперь разблокирован, считая про себя до пяти, а потом резко перекладываю влево рулевое колесо, одновременно нажимая красную кнопку запуска маршевого двигателя.
– Бот Д-три, старт запрещаю! – оживает связь. – Мы находимся в гипере! Вы с ума сошли! Немедленно стыкуйтесь обратно!
– Будьте вы прокляты! – кричу
– Дура! Ты что делаешь? – это последнее, что я слышу, потому что гипер – это не совсем космос, но прыжковый двигатель делает своё дело, унося нас прочь.
А вот центровка основного корабля нарушена, но мне на это наплевать. Ему сейчас придется экстренно выходить из гипера и ремонтироваться, то есть нас уже не достанет. Мы, можно сказать, убежали, если сможем выйти из гипера, а если нет, то останемся тут навечно. Даже это лучше, чем предстоявшее мне.
– Де-де-де… – начинает, заикаясь, сестра Лики, но продолжить не может, захлёбываясь рыданиями.
Я оглядываюсь. Лика, привстав, тыкает себя пальцем в ногу. На лице у неё страх, но при этом она молчит. Кажется, я понимаю, что случилось с малышками – напугали их очень сильно, поэтому я оставляю управление, хоть это и небезопасно, но дети важнее. Я глажу и успокаиваю представившуюся Лирой, глажу, обещая ей и Лике, что всё будет хорошо, а корабль летит в гипере, направляясь неизвестно куда.
– Я сейчас постараюсь вывести бот из гипера и тогда ещё пообнимаемся, да? – спрашиваю Лиру.
– Д-да, – кивает она. – А т-ты т-теп-перь бу-бу-будешь н-нашей ма-мамой?
– Я теперь буду вашей мамой, – киваю я малышке, потому что другого ответа быть не может.
– А т-ты н-нас… – она не может закончить, а я обнимаю её.
Я обнимаю малышку, обещая, что никогда и ни за что не ударю её, постараюсь защитить от всего-всего и буду рядом хоть всю жизнь. От моих обещаний девочки плачут и держатся за меня руками, а я просто поражаюсь звериной жестокости взрослых.
***
Пока я пытаюсь стабилизировать и вывести из гипера бот, Лира рассказывает мне страшные вещи. Она заикается, не может сказать, а Лика, судя по всему, не чувствует ног. Значит, на корабле обеих выкинули бы. Таких малышек взяли бы и выкинули в космос, как сломанные игрушки. Кто может такое хотя бы представить?
Всё я правильно сделала, это понимают и Лира, и Лика, поэтому обе жмутся ко мне, а я торможу изо всех слабых сил прыжкового двигателя бота. Кажется, у меня ничего не получается, но бот вздрагивает раз, другой и вываливается в обычный космос, замерев без движения.
Вокруг странные звёзды, неподалеку виднеется система, кажется, с планетами, но мне пока не до этого. Это же семейный бот, тут должны быть комбинезоны, и детские, и взрослые, кроме того, малышам нужно дать прореветься, потому что случившееся с ними полностью уничтожило мир близняшек. Молчащая Лика, наверное, в шоке. В книжке было написано о сильных потрясениях, а Лира медленно рассказывает мне.
Девочки не знали, зачем их зовут,
– Она де-де-де… – Лире трудно рассказывать, она плачет и заикается сильно, потому что её держал «какой-то дядя», а Лику…
Лику держала мама. Улыбаясь, уговаривая потерпеть немножко, она держала извивающегося, кричащего от жуткой боли ребёнка. И эта мамина улыбка почти уничтожила Лику. Потрясение было настолько сильным, что одна близняшка заикается, а вторая не говорит и не ходит. И сможет ли – тот ещё вопрос, ведь я не врач.
Я беру сначала одну, потом вторую на руки, чтобы отнести в спальню, но понимаю, что спать они просто не смогут, поэтому мне надо будет с ними полежать, но сначала хотя бы одеть. В этот момент я вспоминаю, что и сама как-то не совсем одета, но это может подождать.
В семейных ботах обязательно есть аптечка, поэтому нужно осмотреть и хоть как-то обработать попу Лики, должна же быть какая-то мазь от таких повреждений? Ну и комбинезоны им… Комбинезоны я нахожу быстро, одевая сначала Лиру, очень этому факту удивившуюся.
– А Лику мы сейчас посмотрим, может быть, можно что-то сделать, чтобы не так больно было, – объясняю я Лире, на что та кивает, присаживаясь рядом. – Как ты думаешь, на животике она же плакать не будет?
Лира о чем-то на пальцах переговаривается с сестрой, а потом затаскивает её ко мне на колени.
– М-мы те-тебе ве-рим, – с трудом произносит она, прильнув ко мне.
Я смотрю на то, что сотворили с совсем, по сути, ребёнком, и хочу просто плакать. Что она им сделала? Что малышка успела такого натворить, что её так побили? Твари они всё-таки, просто твари!
Мазь я в аптечке нахожу, на ней написано, что устраняет болевые ощущения, поэтому пробую её. Мягко, круговыми движениями поглаживаю, поэтому Лика почти не вздрагивает. Убедившись, что всё впиталось, надеваю на неё комбинезон, рассказывая, что теперь никто не сможет их просто так раздеть, и близняшки улыбаются, лёжа рядышком.
Теперь нужно подумать и о себе. Поискать трусы? Вряд ли они есть в стандартном обеспечении, предполагается, что и свои есть, но поищем. Есть такой вариант – женский комбинезон, он под скафандр надевается, поэтому трусы ему не положены. Скафандры предназначены в том числе и для длительных путешествий, поэтому, если в туалет надо… Понятно, в общем.
Я скидываю платье, в котором меня едва не отлупили, надевая найденный комбинезон. Кажется, всего лишь сменила одежду, а уже чувствую себя комфортно. По крайней мере, намного комфортнее, чем раньше. После этого поворачиваюсь к малышкам, как могу, ласково улыбаясь им. Если бы не я, их бы убили, и они это знают, «выкидыванием» всех с детского сада пугают, так что тут всё понятно. А я всё сделала правильно, поэтому нужно просто вдохнуть, выдохнуть и не думать о плохом.